Юргис Балтрушайтис - Литва: рассеяние и собирание

Теперь, когда сброшена власть кулаков и эксплуататоров и перед рабочим классом открылись более широкие горизонты, в общежитии появилось много новых жителей, которые со всей большевистской бдительностью следят, что кто делает, что говорит, с кем общается.

Во всей студенческой жизни кто раньше был «никем» сейчас стал «всем». Создаются разные списки. Все ждут еще одного — списка исключенных из общежития. В нем должны быть все, не доказавшие своего «пролетарского» происхождения.

Появилась стенгазета общежития, с которой усердно сотрудничает поэт Ляонас Швядас [94] Ляонас Швядас (1918–2003) — литовский и польский поэт; певец. После войны эмигрировал в Польшу. , живущий в соседней комнате.

Основан кружок безбожников, и начали вербовать членов. Кто хочет вступить, должен написать свою фамилию на листке бумаги, который специально для этого прикреплен на доске объявлений. За несколько дней на листке появилось много фамилий самых набожных обитателей общежития, вписанных проходящими мимо друзьями или, наоборот, врагами. Организаторы поняли, куда идет дело, и сняли листок, а то на нем уже красовалось имя самого Иосифа Виссарионовича Сталина.

Другие новости нашего общежития: ввели обязательную утреннюю зарядку; каждую неделю, если не чаще, проводят лекции «политпросвещения», которые волей-неволей надо посещать, если не хочешь подпортить «общественное мнение» о себе в глазах бдительных активистов нового режима. Перебрался в новую комнату (на третьем этаже) и сейчас живу с К., правоведом из Укмярге, служащим какого-то треста. Неплохой человек, хоть и считает себя сочувствующим теперешнему курсу. У него есть интересная особенность — утром он первым делом надевает рубашку, повязывает галстук, влезает в пиджак и пальто и только тогда, босой и без штанов, умывается. Потом садится завтракать. После еды натягивает штаны, обувается и, сияя, преисполненный чувства собственного достоинства, идет на работу.

В университете пока все идет по-старому, не считая некоторых изменений в профессорском составе и введения обязательных для всех лекций по марксизму-ленинизму. Из нового и несколько шокирующего — реплики слушателей в аудиториях. Рассказывают, что во время лекции Карсавина [95] Лев Платонович Карсавин (1882–1952) — русский философ, в 1922-м был арестован и выслан из СССР. Жил в Германии и Франции, в 1927 г. по приглашению университета Витовта Великого переехал в Каунас, стал профессором кафедры всеобщей истории, с 1929 г. преподавал на литовском языке. В 1940-м с университетом переехал в Вильнюс, в 1944-м уволен, в 1949-м арестован, отбывал заключение в лагери Абезь, Коми АССР, где и погиб. встал комсомолец Л. и стал доказывать, что у лектора есть расхождения с марксистской точкой зрения на исторические закономерности, что его терминология — буржуазная, абсолютно чуждая историческому материализму.

Сам я ни при чем подобном не присутствовал.

Письмо от сестры: «…я все время думаю о Вильнюсе (которого я никогда не видела), потому что Ты там, — только поэтому. Мы все по Тебе очень скучаем. Когда Ты был дома, и поля, и леса были светлее. Ты был такой веселый. А сейчас… Осенью и так стало пусто и грустно, как будто попрощались с кем-то навсегда, а без Тебя еще гораздо, гораздо грустнее… Я не могу даже описать, как все опустело. Даже астры холодных оттенков, которые мы с тобой посадили, помнишь, в том углу у самой стены, где растет переступень, тоже начали увядать. Вот и сижу у окна (все, кроме нас с мамой уехали в Утяну) и повторяю про себя все стихи, которые учила наизусть в школе — единственное, что напоминает о том времени. Ты знаешь, как трудно иногда оставаться наедине с собой».

На кафедре романистики с Йонинасом [96] Витаутас Александрас Йонинас (1918–2004) — литературовед, учился на кафедре романистики. В 1944 г. покинул Литву, жил в Канаде. , с которым недавно познакомился, и он теперь довольно часто ко мне заходит. Замечательный, с живым умом, здравомыслящий, открытый и во всех смыслах солидный человек, от которого так и веет уверенностью в себе и в своем предназначении. Интересен он еще и тем, что он — продукт совершенно чуждого мне, то есть совершенного иного мира — яркий, так сказать, представитель своего «класса», своего сословия (интеллектуальной элиты времен независимости), напоминающий Антуана Тибо. Он в данный момент очарован романом «Dominique» Фромантена [97] Эжен Фромантен (1820–1876) — французский художник, историк искусства, писатель; автор трактата по искусству «Старые мастера», романа «Доминик» и др. . Я, в свою очередь, превозношу «Obermann» Сенанкура [98] Этьен Пивер де Сенанкур (1770–1846) — французский писатель, автор романа «Оберман». , который сейчас читаю. Потом разговор переходит на «L’Été 1914» Роже Мартена дю Гара [99] «Лето 1914» — одна из частей романа-эпопеи «Семья Тибо» французского писателя Роже Мартена дю Гара (1881–1958), нобелевского лауреата 1937 г. : ему понравилось; сам я еле дочитал (эти нескончаемые дискуссии пацифистов!). Из поэтов ему нравится Леконт де Лиль [100] Шарль Мари Рене Леконт де Лиль (1818–1894) — французский поэт, глава Парнасской школы. («Manchy» — «Носилки») и Теофиль Готье («Vieux de la vieille» — «Ветераны старой гвардии»). Я декламирую ему «Coquetterie posthume» последнего:

и весь вводный сонет «Emaux et camées» («Pendant les guerres de l’Empire») [102] Сонет «В часы всеобщей смуты мира» из сборника Теофиля Готье (1811–1872) «Эмали и камеи». . Но нас прерывает Карсавин, забежавший одолжить книги. Он берет «Les opininios de Jérôme Coignard» (Анатоль Франс), «Introduction à la connaissance de l’esprit humain» Вовенарга, «Mémoires» Сен-Симона и уходит легкой танцующей походкой [103] Роман Анатоля Франса «Суждения аббата Жерома Куаньяра»; «Введение в познание человеческого разума» Люка де Клапье, маркиза де Вовенарга (1715–1747) — французского философа, моралиста, писателя; «Мемуары» Луи де Рувруа, герцога Сен-Симона (1675–1755) — французского мемуариста Людовика XIV и эпохи Регентства. . <���…>

<���…> Сегодня проснулся на тюфяке, положенном на два сдвинутых стола, не в силах понять, где я. В головах лежали сброшенные в кучу книги, на корешке одной прочитал: «Commynes» [104] Филипп де Коммин (1447–1511) — французский дипломат и историк фламандского происхождения, известен своими «Мемуарами». . И не скоро, все еще в полусне, сообразил, наконец, что это задняя комнатка кафедры романистики, и вспомнил, как я тут оказался. Все свежие неприятности встали перед глазами. Вчера я слегка опоздал на работу, но до обеда не было ни одного посетителя. Ничего не понимая, пошел к Ягомастасу [105] Юргис Ягомастас (1917–1941) — учился на гуманитарном факультете, работал в библиотеке Вильнюсского университета. Расстрелян гестапо в Панеряй, месте уничтожения литовских евреев. спросить в чем дело. Там уже был Альгис [106] Альгирдас Заскявичюс (1917-?) — учился в Военной академии, в 1942-м закончил филологический факультет Вильнюсского университета (по кафедре русского языка). В 1944-м стал партизаном, в 1947 г. арестован и завербован МГБ. , и оба начали мне рассказывать, что начались аресты: части Отделения внутренних дел (НКВД) с местной милицией оцепляют дома, арестовывают ни в чем не повинных жителей, заталкивают в грузовики и везут на железнодорожный вокзал. Оба они очень испуганы. Я тут же вспомнил Стасиса, Йонаса, домашних (Адольфас в армии, Пятрас в тюрьме) [107] Стасис, Йонас, Пятрас, Адольфас — братья автора. . Официально никто ничего не сообщает. Решили выйти на улицу. В городе, несмотря на висящий в воздухе невидимый ужас, все в пределах нормы: может, чуть поменьше людей и побольше военных грузовиков. Погуляли, пообедали и без малейших инцидентов вернулись домой.