Лю Чжэньюнь - Дети стадной эпохи

— Какой же?

Ицзун, тяжело вздохнув, сказал:

— У меня язык не поворачивается произнести это вслух, это чересчур аморально.

— Мастер, будьте спокойны, все, что вы скажете, мы сохраним в тайне, — заверил его Чжао Пинфань.

Ицзун колебался, Чжао Пинфань повторил:

— Мастер, будьте спокойны, вы же для нас стараетесь, мы никогда не причиним вам вреда.

Ицзун, покачав головой, ответил:

— Не в этом дело.

И уже мягче добавил:

— Только из уважения к дружбе с Лао Чжао, я все- таки скажу, а верить или нет — это уже на ваше усмотрение. Чтобы побороть красное, нужно пробить красное.

— Что это значит? — спросил Чжао Пинфань.

— Надо найти девственницу.

Ли Аньбан очень удивился такому повороту. Итак, чтобы отразить удары трех стрел, следовало переспать с девственницей. Даже если представить, что политика и цвета действительно взаимосвязаны, Ли Аньбану показалось, что это перебор. Он посмотрел на Чжао Пинфаня, тот тоже выглядел озадаченным. Тогда Ли Аньбан спросил Ицзуна:

— Не мог бы мастер разъяснить, как это может быть связано между собой?

— Разве господин не знает, какого цвета стена, окружающая Запретный город [37] Запретный город — бывший императорский дворец в Пекине, окружен стеной темно-красного цвета. ? Как только вы проткнете красное, все барьеры рухнут.

Ли Аньбан задумался. Стена, окружающая Запретный город, действительно была красного цвета. Но неужели красный барьер можно было сломать таким способом? Ли Аньбан ничего не смыслил в тех реакциях, которые происходили между цветами, а потому не знал, плакать ему или смеяться. Между тем Ицзун собрал в стопочку все четыре листа, давая понять, что прием окончен. Тогда Ли Аньбан сказал:

— Пусть мастер не сочтет меня надоедливым, но если даже представить, что такой способ окажется действенным, с ним связана немаленькая проблема.

— В каком смысле? — отозвался Ицзун.

— Где в наше время можно отыскать девственницу? Мы же не можем пойти в начальную школу? Это будет противозаконно.

— Если хорошенько поискать, то можно найти, не нарушая закона, — ответил Ицзун.

— Не мог бы мастер выразиться яснее? — попросил Ли Аньбан.

— Да простят меня за крамольные речи — в отсталых неразвитых районах.

С этими словами Ицзун поднялся со своего места. Ли Аньбану и Чжао Пинфаню пришлось последовать его примеру. Чжао Пинфань поспешно вытащил из портфеля завернутую в газету пачку денег и положил ее на стол. Ицзун на нее даже не взглянул. Втроем они вышли во двор; Ицзун подошел к курильнице, трижды поклонился, поджег четыре листа бумаги и бросил их внутрь курильницы догорать. После этого он сделал малый поклон и попрощался с Ли Аньбаном и Чжао Пинфанем. Когда Ли Аньбан и Чжао Пинфань отправились к выходу, Ицзун взял из рук девушки лейку и продолжил поливать во дворе цветы.

Выйдя за ворота и глянув на оживленную улицу, Ли Аньбан первым делом спросил Чжао Пинфаня:

— Этот Ицзун умеет хранить тайны?

— За это руководитель может не беспокоиться, он строго блюдет профессиональную этику: когда к нему приходят, задает вопросы, а когда уходят, тотчас все забывает. Разве вы не видели, что он прямо при нас сжег все четыре листа?

И тут же добавил:

— Все, кто к нему приходит — люди коварные, и у всех есть прикрытие. Не держи он рот на замке, его обители здесь бы уже давно не стояло. К тому же он сам просит хранить тайну, в этом плане он осторожничает даже больше, чем мы.

Ли Аньбан кивнул и снова спросил:

— А можно ли верить его брехне?

— При сложившихся обстоятельствах другого выхода нет, так что лучше довериться, — сказал Чжао Пинфань и добавил: — Даже если его предписания не помогут, вреда от них тоже не будет.

Ли Аньбан мрачно усмехнулся. Как говорится, тупиковое положение вынуждает на крайние меры. Горько задумавшись, он спросил:

— Даже если и довериться, то куда идти за этим его лекарством? Ицзун сказал, что девственницы обитают в отсталых неразвитых районах, но, на мой взгляд, это ненадежно, ведь многие, кто занимается в городе проституцией, приезжают именно из таких районов.

— Если исходить из теории вероятности, то в каком-нибудь глухом местечке возможностей будет больше, чем в крупном городе, — сказал Чжао Пинфань.

— Пусть это так, но ведь тут речь об отдаленных горных районах. Пока мы найдем такую девушку, боюсь, меня уже схватят, — ответил Ли Аньбан.

Однако Чжао Пинфань замахал рукой и, успокаивая его, заверил:

— Это дело несложное, предоставьте его мне.

— Как это понимать?

— Я уже больше года провожу жизнь в удовольствиях и развлечениях, так что знаю, к кому обратиться.

В пригороде административного центра в горах располагался традиционный дом с двориком, который значился под номером 2/18. Следующим вечером Ли Аньбан переспал здесь с девственницей. Перед встречей с ней он переживал, что из-за всех передряг в нужный момент оплошает и не сможет пробить красное. А не пробив красное, он не сможет побороть свои проблемы. Если он не пробьет красное, это ерунда, а вот если он не поборет свои проблемы, это будет катастрофа. К тому же выйдет, что он зря искал девственницу. Чем больше он думал об этом, тем больше терял уверенность, поэтому решил прибегнуть к помощи стимуляторов. Когда девственница прибыла на место, он позволил ей поесть и принять душ, а сам в это время принял капсулу «Виагры».

Успех в постели превзошел все его ожидания. Он не только пробил красное, но и получил такую порцию удовольствия, которого не получал уже последние пять лет. Девушка оказалась жительницей горного района, ее лицо сияло румянцем высокогорья, внешне она походила на иностранку, звали ее Сун Цайся. Девушка оказалась совершенно бесхитростной и, пока они разговаривали, отвечала на все вопросы Ли Аньбана, причем сразу было видно, что ответы ее правдивы. Эта девушка понимала толк в делах, а потому ни разу не спросила Ли Аньбана, кто он такой.

В последующие три дня одно за другим произошли три события.

Первое. Мэр города N Сун Яоу после задержания не сказал ни слова. Какие бы вопросы ему ни задавали, он, подобно Чжан Чуньцяо из «банды четырех», кроме молчания только молчал. Упорно придерживаясь такой тактики два дня подряд, он так и не дал никаких показаний. Потом среди ночи Сун Яоу попросился в туалет. Двое приставленных к нему охранников отвели его туда. Сделав свои дела, Сун Яоу вышел из туалета и, застав охранников врасплох, резко развернулся, ринулся обратно и со всей силы ударился головой об установленный в углу вентиль сточной трубы. От сильного удара его темя раскололось и, истекши кровью, он умер на месте. Приставленных к Сун Яоу охранников наказали.