Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

— С чего ты думаешь начать? — спросила Юй-чжэнь.

Тянь-бао затянулся трубкой и, подумав, ответил:

— Я прямо скажу, что пришел искать Фэн-цзе. Они, конечно, не захотят меня принять. Тогда я велю сказать им о письме. Тут они меня позовут, и я выложу им все, что случилось с Фэн-цзе и что я думаю о них. Посмотрим, что они тогда скажут!

— Эти ядовитые насекомые могут ни с чем не посчитаться, да и ты неприятностей не оберешься.

— Не надо их бояться! — сердито сказал Тянь-бао. — Если мы не поладим, я подам на них в суд.

— Боюсь, что ничего из этого не выйдет. Их прихвостни встанут на защиту своих хозяев, да и тебе не поздоровится…

— Не выйдет — подам на них жалобу! — стоял на своем Тянь-бао, но потом вдруг сказал: — Недаром в пословице говорится, что без денег в ямыне [22]правды не найти. Семья Лю имеет и деньги и власть, и нам с ними, пожалуй, не совладать. Но пусть — все равно с ними нужно бороться до конца!

Так они проговорили до первых петухов.

Юй-чжэнь приснился тяжелый сон. Ей почудилось, что в комнату со слезами вбежала Фэн-цзе. Одета она была в старенький черный халатик, по белому лицу дочери текла кровь. Она подбежала к матери, упала перед ней на пол, обхватила ее колени и сквозь рыдания закричала: «Мама! Скорее спаси меня! Спаси меня! Они хотят меня убить!» Юй-чжэнь прижала дочь к груди и изумленно спросила: «Кто хочет убить тебя? Не бойся, доченька!» Фэн-цзе отбежала от матери, выглянула за дверь и снова закричала: «Эти разбойники! Они жестоко меня били! Посмотри!» — она разделась. Все тело Фэн-цзе было в синяках и кровоподтеках… Юй-чжэнь обняла ее и начала успокаивать: «Не бойся, не бойся! Если они придут, мама прогонит их!» Вдруг скрипнула дверь, и вошел первый разбойник. Это был Душегуб Лю. Он выхватил Фэн-цзе из рук матери, швырнул ее на пол и начал бить плетью до тех пор, пока девушка не скончалась. Кровь залила весь пол. Юй-чжэнь упала на колени возле тела дочери и закричала: «Фэн-цзе! Фэн-цзе! Доченька моя!»

От криков Юй-чжэнь проснулся Тянь-бао и дети.

— Что случилось? Что с тобой? — поспешно спросил Тянь-бао.

Но Юй-чжэнь в забытьи вскочила с кровати и бросилась к двери с криком:

— Фэн-цзе! Фэн-цзе!

Тянь-бао вскочил вслед за женой и схватил ее за руку:

— Ты что кричишь — ведь ночь уже!

— Мама! Где наша сестренка? — закричал Сяо-ма.

Крик мальчика привел Юй-чжэнь в себя, она успокоилась и осознала, наконец, что это был дурной сон. Сяо-ма взял лампу и посмотрел на мать. Лицо ее было белым как бумага, а в глазах таился страх. Сяо-ма обнял мать и громко расплакался.

Чжан Тянь-бао с трудом дождался утра. Едва умывшись, он сказал жене:

— Я пошел, а ты присмотри за детьми! — взял свою трубку и поспешно вышел на улицу.

От гостиницы Тянь-бао пошел в восточном направлении. Он пересек трамвайную линию, вошел в Западные ворота и действительно увидел перед собой улицу с высокими домами. «Это, вероятно, и есть Гулоу», — подумал он. Мимо пробегала стайка школьников с ранцами за плечами. Тянь-бао спросил у них:

— Ребята, где здесь дом Лю Тана?

Ученики с изумлением посмотрели на него, словно перед ними был сумасшедший, и со смехом убежали. Тянь-бао рассердился. Заметив старика с чайником в руках, он подошел к нему:

— Позвольте, уважаемый, побеспокоить вас, где здесь живет семья Лю Тана?

Старик осмотрел Тянь-бао с ног до головы и понял, что перед ним крестьянин. Он улыбнулся:

— Ты не здешний?

— Да, только что приехал из деревни! — утвердительно кивнул головой Тянь-бао.

— Тогда понятно, — старик показал рукой на противоположную сторону улицы. — Вот это их дом. Когда войдешь, ни в коем случае не называй хозяина просто Лю Таном, а спроси господина судью Лю, а то обругают и выгонят, — сказав это, старик пошел своим путем.

Чжан Тянь-бао понял, почему ему не ответили ученики. Он направился к дому. «И правда, это не обыкновенный дом!» — подумал он, подойдя поближе и увидев большие сосновые двери, на медных рукоятках которых прыгали солнечные зайчики. На створках дверей были вырезаны парные изречения, по обе стороны стояли каменные статуи, а к дверям поднимались семь каменных ступенек. На ступеньках стоял человек лет тридцати в теплом халате, подпоясанном ремнем, и без головного убора. Покуривая сигарету, он наблюдал за проходившими мимо людьми.

«У этих собак-богачей всегда такие свирепые слуги, а хозяева — и того почище! — посмотрев на него, подумал Тянь-бао. — Боишься, Тянь-бао? Не трусь! Если даже попадешь тигру в пасть, то и тогда можно вырвать у него пару зубов!»

В нем с новой силой вспыхнул огонь ненависти, и он большими шагами направился к дому. Остановившись у крыльца, Тянь-бао подумал: «Посмотрим, что он сможет сделать со мной!» Он решил было сначала помедлить с вопросом — так вроде солиднее, но потом подумал, что медлительность только повредит делу, набрался храбрости и сказал:

— Простите за беспокойство, уважаемый. Судья Лю здесь проживает?

Слугу звали Лю-эр. Он услышал вопрос, но и глаз не поднял, продолжая курить. Тянь-бао распалился в душе. «Такая же сволочь, как и хозяин!» — подумал он, но сдержался и повторил свой вопрос:

— Уважаемый, семья Лю здесь живет?

Лю-эр только повернул голову и удостоил Тянь-бао взглядом.

— Да! — процедил он сквозь зубы. — Говори, что тебе надо?

— Я ищу господина Лю У, — смиренно ответил Тянь-бао.

— Какое у тебя к нему дело?

— Прошу тебя доложить хозяину. Меня зовут Чжан Тянь-бао, я из уезда Цзинхай, работник семьи Лю. У меня есть к хозяину важное дело.

Узнав, что перед ним работник из семьи хозяина, Лю-эр изменил свое отношение к Тянь-бао.

— Подожди здесь, я доложу, — сказал он и пошел в дом.

После того как Душегуб приехал в Тяньцзинь и узнал, что его имущество отобрали повстанцы да еще и пригрозили убить его, он не решился вернуться в свою деревню. Он несколько дней прожил у сына в полном довольстве: хочешь чаю — протяни только руку, хочешь есть — открой только рот. Однако вскоре это благополучие ему наскучило. «Государственный муж не может три дня прожить без власти, а порядочный мужчина не может три дня прожить без денег», — думал он про себя. Поэтому он потратил часть своих средств на устройство званого обеда, на который пригласил нескольких влиятельных тяньцзиньских чиновников, а также разослал им ценные подарки. Недаром пословица гласит: «Если есть знакомый при императорском дворе, то легко стать чиновником». И действительно, вскоре Душегуба назначили мелким чиновником в таможенном управлении. Там он присваивал налоги, торговал опиумом, продавал морфий. Быстро, через каких-нибудь два месяца, он скопил себе порядочный капиталец и ездил в собственном экипаже. Таким образом, и «власть» и «деньги» были добыты. Чжао Лю походил на своего хозяина, как волк на шакала, и недалеко ушел от Душегуба. Он выполнял различные поручения хозяина, был то «генералом», то «посыльным», пользовался как мог авторитетом своего хозяина и стал еще более лютым.