Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

В результате положение в исправительном доме все же несколько улучшилось. Жирный Ван стал менее жесток, чем раньше. Одежда и обувь остались у ребят, пампушек стали давать больше и количество отрубей в них уменьшилось. Ребята радовались этим переменам. Но прошло полмесяца, и старые порядки постепенно вернулись.

— Подождем какую-нибудь комиссию, — говорил Сяо-ма, — поднимем опять шум, и снова все будет хорошо!

Однако комиссии почему-то больше не появлялись.

Мэр города Чжан Цзы-чжун вызвал весь персонал исправительного дома и строго отчитал за то, что они, безмозглые дураки, поставили в неловкое положение его мать и тем самым бросили тень на него самого.

После этого надзиратели исправительного дома изменили методы своей деятельности. Внешне они стали лучше относиться к ребятам. Даже Жирный Ван стал как будто доброжелательнее к Сяо-ма. Почувствовав это, Сяо-ма в душе возликовал. Вскоре в исправительном доме была создана еще одна школьная группа, и Ван решил, что нужно привлечь Сяо-ма на свою сторону, и назначил его старостой новой, тринадцатой группы. Сначала Сяо-ма не хотел браться за это дело, но потом согласился, решив, что это может послужить ему на пользу.

Итак, Сяо-ма — староста тринадцатой школьной группы. В этой группе было двадцать ребят, и все они обрадовались, узнав, что старостой будет Сяо-ма. Во-первых, они знали, что он справедлив и не будет зря наказывать, не будет заставлять прислуживать ему, все будет делить поровну и работать станет наравне со всеми. Во-вторых, никто не посмеет обидеть ребят из его группы. Поэтому многие хотели попасть именно в эту группу.

Сяо-ма очень хорошо относился к ребятам, особенно к малышам. Если кто-нибудь из ребят заболевал, он приносил больному воду, пищу, велел ребятам из группы по очереди дежурить около больного. Он никогда не отказывался помочь. «Был бы у меня хоть один настоящий брат, — часто мечтал Сяо-ма. — Совсем другое дело!» И так как все остальные ребята здесь были такими же сиротами, как и он, то совместная тяжелая жизнь еще более сближала их.

Сяо-ма хвалили не только ребята из его группы, но и вообще все воспитанники. Хотя остальные старосты были одного возраста с Сяо-ма, однако ни у кого из них не было таких способностей, такого упорства и такой сноровки, как у него. Поэтому на собраниях старост все обычно соглашались с предложениями Сяо-ма.

Однажды июльским утром на задний двор в полной растерянности вбежали Старая Мартышка и Жирный Ван. Школьники изумленно смотрели на них, не понимая, что могло стрястись. Они тут же собрали всех ребят, и побледневший Старый Мартышка испуганно сообщил:

— Японские войска вступили на территорию Китая! Надо быстрее рыть защитные щели, а то скоро могут налететь самолеты и вы все погибнете от бомб!

Сообщение о вторжении японских войск на территорию Китая вызвало среди ребят настоящий переполох. В душах Сяо-ма и Ван Шэна вспыхивал то гнев, то страх. Услышав о возможном налете авиации, воспитанники отправились рыть щели. Сяо-ма со своей группой побежал разыскивать необходимые инструменты.

Щели стали рыть на гимнастической площадке. Работали с утра и до поздней ночи. Ван и другие учителя стояли в стороне и проверяли работу. Когда стемнело, неожиданно послышалась артиллерийская канонада. Ребята были сильно голодны, но страх заставлял их работать, ни на минуту не отрываясь. Одни копали землю, другие носили ее — дети копошились, словно муравьи. Напряжение было такое же, как у солдат, когда они роют окопы под огнем противника. Работу прекратили только глубокой ночью.

Сяо-ма устал так, что не мог разогнуть спину, руки и ноги его дрожали, перед глазами плыли круги, со спины градом катился пот. «Если бы не рытье щелей, — подумал он, — то даже угроза смерти не заставила бы меня больше работать. Поясница прямо разламывается!»

Когда работа была почти закончена, Старая Мартышка громко закричал:

— Нам еще нельзя идти ужинать, прислушайтесь! — Все прислушались. Артиллерийская канонада приближалась, стали уже слышны пулеметные очереди и винтовочные залпы. — Центральная армия потерпела поражение! — продолжал кричать Старая Мартышка. — Сейчас налетят самолеты и разбомбят все наше имущество, что мы тогда делать будем? Давайте быстрее перенесем его в щели!

Ребята поверили ему и, потуже затянув пояса, пошли переносить вещи. Они не знали, что Старая Мартышка, Жирный Ван и Длинноносый заранее велели нескольким воспитанникам перенести поближе к гимнастической площадке их домашние вещи. И теперь ребята это имущество перетаскивали в щели. Так, в напряженной работе, прошли день и ночь. За все это время во рту ребят не было и маковой росинки. От голода у многих плыли круги перед глазами, от усталости дети пошатывались, а некоторые от изнеможения падали на землю. Наконец вещами завалили почти все щели. Приближался рассвет.

Вдруг прилетели японские самолеты. Подобно черным воронам, они закрыли все небо. Одна за другой начали рваться бомбы. Кругом стоял грохот, в небо подымались дым и пламя, словно во время извержения вулкана. Исправительный дом напоминал его кратер. Все взрослые при первых звуках самолетов, как мыши, забились в щели, а для ребят места там уже не оставалось.

Сяо-ма со своей группой укрылся на заднем дворе.

— Ван Шэн! Лю Те! Сюда идите! — звал он товарищей.

— Дэн Сюн! Сяо-у! — кричал, в свою очередь, Ван Шэн. — Быстрее ложитесь!

Совсем рядом со страшным грохотом разорвалась бомба. Казалось, что все перевернулось вверх дном. Сяо-ма в ногу попал осколок, из раны струей хлынула кровь. Он при помощи товарищей отполз к стене и прикрылся куском одеяла. От страха он просто не знал, куда спрятаться.

Ребята пролежали под стеной еще ночь и день. От голода многих тошнило. Ночью вдали слышалась артиллерийская канонада, небо было озарено багровым заревом. И только на рассвете третьего дня бомбардировка прекратилась.

Во время бомбардировки погибло около ста ребят, а остальные почти все были ранены. Тяжелораненые лежали на земле и громко плакали. Сяо-ма организовал старших ребят, и они начали тряпками перевязывать раны. Потом оставшиеся в живых воспитанники умылись и только после этого почувствовали жажду и голод.

— Пошли! — первым подал голос Ван Шэн. — Пошли на кухню, поедим, что там найдется!

Войдя в кухню, ребята увидели, что старый повар убит осколком, а тяжело раненный молодой повар лежит около плиты в луже крови. Они уже ничем не могли ему помочь. Ребятам удалось отыскать только прогнившие овощи, и они с жадностью набросились на них. Они ели и досадовали, что бомбы пощадили Старую Мартышку и Жирного Вана.