Чжан Мэн-лян - Годы бедствий

— Ох! Эти «желтые собаки» перегородили мост, и Чжао Лю отобрал у меня их.

Крестьяне были потрясены таким оборотом дела. Тетушка Чжао стала белой как бумага и от волнения не могла ни расплакаться, ни сказать ничего. Го У вскочил с места и бросился к выходу, но его задержал Сяо-ма.

— Дядюшка Го У, не волнуйся, мы найдем на них управу — скоро наше время придет!

В марте в урочище вспыхнула эпидемия оспы и дизентерии. Кроме того, от плохой воды и постоянного употребления в пищу водорослей у людей стали опухать лица. Конечно, у живущих впроголодь людей не было никаких средств на лечение. Каждый день умирало по нескольку человек, а живые были буквально в панике. В это тяжелое время умерли дядюшка Го У и тетушка Чжао. Мин-эр от горя чуть было не наложила на себя руки, но ее спасли Сяо-ма и друзья. Трупы завернули в две старые циновки и похоронили. У их могил плакала все: от мала до велика.

Одна беда сменяла другую. Еще свирепствовали эпидемии, а японцы начали проводить так называемую «пятую кампанию по укреплению порядка». Они повсюду отбирали металлические вещи, а людей хватали и отправляли на тяжелые физические работы в другие районы Китая и в Японию. Ото всех требовали «удостоверения о благонадежности». Дело дошло до того, что на десяток семейств оставался только один нож для резки овощей.

В урочище Гучэнва наступили еще более тяжелые дни. Иногда люди по день-два совсем ничего не ели. Сяо-ма высох от голода. Ему приходилось особенно трудно, так как у него не было «удостоверения о благонадежности» и ему по ночам приходилось скрываться в зарослях кустарника.

Сяо-ню потерял свое «удостоверение о благонадежности», и полицейские немедленно объявили его агентом Восьмой армии. Его избили до полусмерти. И только благодаря тому, что односельчане полчаса на коленях упрашивали полицейских смилостивиться, те не убили парня, а отправили его работать на шахты в провинцию Гуандун.

В урочище Гучэнва земля принадлежала Душегубу, и более двадцати цинов [61]ее являлось собственностью баочжана Ван Хао-шаня. Вся земля теперь была изрыта ямами, образовавшимися при поисках земляных груш. Так как наступало время весенних полевых работ, то посыльный баочжана Ван Сань пришел как-то посмотреть землю. Увидев ямы, он подошел к Сяо-ма и остальным и выругался:

— Нищие ублюдки! Ну-ка, быстро заровняйте все ямы!

Сяо-ма не вытерпел и ответил:

— Это что, твоя земля? Ведь ты ездишь на чужих лошадях, своего-то у тебя нет ничего! Нечего распоряжаться тут, паршивец!

Ван Сань рассвирепел, подскочил к Сяо-ма и хотел его увести, но тот ударил его по рукам.

— Ну хорошо же! — пригрозил Ван Сань. — Я тебе покажу, как драться!

Сяо-ма сделал два шага вперед и сказал:

— Так ведь хозяин тоже бьет тебя! Как же ты терпишь?

— Ладно, ладно! — шумел Ван Сань. — Дошутишься у меня! Из чьей семьи этот бандит?

Сяо-ма подошел к Ван Саню и дал ему крепкую оплеуху. Тот обхватил руками голову и побежал прочь.

— Этот тип непременно доложит обо всем Ван Хао-шаню! Нам следует остерегаться! — предупредил Да-бао своего друга.

— Не бойся! С этими справимся! Пусть только явятся!

На следующий день, как раз в то время, когда люди искали земляные груши, появились Ван Сань, баочжан и несколько его прихлебателей, известных драчунов с палками в руках.

Баочжан сразу же набросился на людей, стал орать на них и избивать. Однако никто не хотел заравнивать для него ямы. Сяо-ма с друзьями вступили было в драку с прихлебателями баочжана, но тех было значительно больше, и ребятам пришлось бежать. Но не успевал баочжан навести порядок на восточном участке поля, как на западном снова рыли ямы. Он бежал туда, но в это время начинали рыть ямы на восточном краю. И работали сегодня все так быстро и удачливо, как никогда. Ямы росли прямо как грибы. Ван Хао-шань задыхался от злости, но поделать ничего не смог и убрался восвояси. Сяо-ма также сегодня набрал много плодов и, забыв о голоде и усталости, веселый, вместе со всеми возвращался домой.

Когда они пришли, наступили уже сумерки. Сяо-ма и Да-бао сразу же побежали мыть плоды, опасаясь, как бы опять не опоздать в город. Мин-эр тем временем взяла у соседки кремень и начала около шалаша разводить огонь. Внезапно услышав чьи-то шаги, она подняла голову: к ней приближались два человека. Она хотела окликнуть их, но не успела и рта раскрыть, как глаза ей ослепил луч карманного фонаря. Она отвела глаза и когда снова посмотрела на пришельцев, то увидела двух «желтых собак». Тот, что держал фонарь, был Чжао Лю.

Испуганная Мин-эр бросилась в землянку, успев только крикнуть:

— Да-бао! Да-бао! Быстрее иди сюда!

А Чжао Лю уже юркнул за ней в землянку, оставив второго у входа.

Услышав крик Мин-эр, Да-бао отложил в сторону плоды земляной груши, вскочил и, бросив на ходу: «Сяо-ма! Ты подожди здесь, а я посмотрю, что там!» — побежал в шалаш.

Когда он подбежал к шалашу и заглянул внутрь, сердце у него оборвалось: совершенно пьяный Чжао Лю обнимал Мин-эр. Девушка кричала и отчаянно сопротивлялась, царапая ему лицо. Тянь-и схватил Чжао Лю за ногу, но тот оттолкнул его. Да-бао рванулся было внутрь, но второй полицейский направил ему в грудь пистолет:

— Проваливай отсюда, а то пристрелю! — но Да-бао лез вперед.

— Недоноски! У вас дома, наверно, сестер нет?!

Полицейский уже готов был выстрелить, когда вдруг появился Сяо-ма, который не мог усидеть в стороне, услышав громкие крики Мин-эр. Он схватил стоявшее у входа коромысло и влетел в шалаш. Да-бао, воспользовавшись моментом, выхватил у полицейского пистолет и накинулся на врага.

Между тем Мин-эр успела вытащить у пьяного Чжао Лю из кобуры пистолет и начала им отбиваться. Сяо-ма, влетев в шалаш, со всего размаха ударил Чжао Лю по голове. Тот вскрикнул и замертво упал на землю. В это время снаружи раздались три выстрела. Чжао Лю попытался подняться. Тогда Сяо-ма начал бить его коромыслом по голове до тех пор, пока тот не испустил дух. Испуганная Мин-эр забилась в угол и вся дрожала.

— Быстрее иди на помощь Да-бао! — крикнул ей Сяо-ма.

Да-бао почувствовал, что он ранен. Стиснув зубы, он продолжал бороться с полицейским. Да-бао был сильнее своего противника и вскоре свалил его на землю. На шум подбежали соседи, с остервенением набросились на полицейского и вскоре прикончили его.

Сяо-ма шальной пулей был ранен в руку. Мин-эр нашла кусок какой-то тряпки и крепко перевязала рану. Хотя кость и не была задета, но рана очень болела. Перевязали и рану Да-бао.

Мин-эр дрожала от страха. Тянь-и также был очень испуган. Около трупов шумела гневная толпа крестьян:

— Надо быстрее куда-то убрать их! А то узнают, и тогда хлопот не оберешься!

— Бросить в воду на съедение рыбам!