Владимир Пресняков - Изображая жертву

Вторая книжка была распечаткой с ксерокса. Отец привёз её из какого-то дальнего индийского похода. Валя всегда боялся мистики, очень пугался смотреть фильмы ужасов, особенно бьющие по психике, и эта книжка была как раз такой. Не раз Валя хотел просто выбросить её или сжечь, но всякий раз останавливался. Во-первых, память об отце. А потом, вдруг после смерти и вправду придётся жить, а книжка как раз разъясняла эти нюансы. Называлась она незатейливо — «Чудеса античности», но это, скорее всего, для отвода глаз.

Валя как раз опомнился с этой книжкой в руках.

Там на обложке был стёршийся рисунок очень странного существа. У него было тело человека, наверху голова петуха, а там, где ноги, вились две змеи. Валя побыстрее перевернул обложку и попал на страницу, где рассказывалось про Элевсинские мистерии.

Этот отрывок был самым нестрашным в книжке, и Валя мог его перечитывать. Там дело всё было в том, что древние греки придумали такой обряд, который нравился Вале. По этому обряду человек мог перейти границу миров, то есть из обычной жизни попасть сразу куда-то наверх. Греки назвали всё такое мистерией, и Валю всё там возбуждало, потому что никто не требовал от человека умирать. Ему, наоборот, помогали преодолеть себя, оставаясь живым. Для этого был придуман целый спектакль. Там как бы разыгрывалось, что Персефона собирает цветы на лугу, и вдруг у неё под ногами трескается земля, и оттуда выскакивает колесница, а там сидит бог подземного царства Плутон, он хватает Персефону и утаскивает её в свой подземный дворец. Валя фантазировал, что он и есть Персефона, потому что, в принципе, тут речь шла о душе, а не о Персефоне. О психее по-научному. Вале казалось, что его вот так же украли, когда родили, — украли из очень хорошего места, и к этому причастны его отец, мама, дядя Петя, товарищ капитан, Люда, Севик... Может, они все были одним существом — отец и мама змеями, капитан, Люда и Севик конями в колеснице, а дядя Петя головой — как существо с обложки. Потом уже они все превратились в маму, папу, дядю Петю, — распались, чтобы Валя ни о чём таком не подозревал, не думал, что все они — суть одно, ад.

В книжке было написано, что из всей этой круговерти можно спастись. Только надо как раз пройти через мистерии. Кто хотел пройти, того вначале ставили на шкуру животного. Так он приносил клятву, что ничего никому потом не расскажет. Из-за этого, в принципе, никто и не знает теперь, как эти мистерии проводить. Остались только общие слова, намёки и название — Элевсинские мистерии.

Валя пробежал глазами по буквам и опять стал засыпать. Даже во сне он силился думать и надеяться на спасение. Ведь и миф о Персефоне заканчивался хорошо. Ну, почти хорошо. Хитрый Плутон угостил её гранатом, плодом смерти, и после этого Персефона уже не могла быть прежней. Но всё же ей удалось уговорить Плутона отпускать её на полгода в лоно света и бессмертия, где она когда-то собирала цветы... Значит, и у Вали была такая возможность — вернуться, хотя бы на полгода или на полчаса, да хотя бы на полшага туда, откуда его украли. В блаженный сияющий мир, где душа летит, как парус. Надо только уговорить это существо с петушиной головой, уговорить его... отпустить... Или заставить... }

{— Попрошу сдать оружие.

— Что?

Капитан, Люда и камера, сержант с прикованным преступником, а также Валя синхронно подняли десять глаз и один объектив на охранника.

Охранник в форме старшины милиции не смутился:

— В телецентр нельзя с оружием, по инструкции надо сдать. — Голос его был добрым, но строгим.

— Мы, в принципе, не убивать пришли, а наоборот — ответил за всех Валя.

Капитан медленно потянулся к кобуре и вдруг резко выбросил руку вперёд, сделав из кулака фигу.

— Товарищ капитан, здесь телевидение, прямые эфиры идут, поэтому есть инструкция...

— А как же он прошёл? — Капитан указал на прикованного к Севе длинноногого интеллигента в очках. — С двустволкой, не с пистолетом!

— Вы же знаете, он вырубил охранника.

— Я бы вас всех вырубил, всё ваше телевидение!

Из стеклянного проёма прямо на капитана выбежал щеголеватый телевизионный чёрт в костюме в крупную полоску с зелёным галстуком. На ногах у него были оранжевые ботинки, не стыкующиеся с общим видом.

— О, а мы вас ждём, нас предупредили, что приедет милиция — с преступником. — Щёголь бросил колючий взгляд на парня в наручниках. — Вы не возражаете, если мы всё заснимем, для программы. Мы готовим большое часовое шоу о захвате телецентра...

— Что?

— Мы хотим заснять, как вы всё будете проводить, все ваши действия. В режиме реалити.

— Это нельзя, — нахмурился капитан.

Но чёрт такой ответ даже не воспринял. Это не входило в его планы на сегодня — не снимать то, что решили на планёрке канала.

— Мы хотели бы прямо с вашего прихода, как вы из лифта выходите...

— Мы уже вышли... — более жёстко отреагировал капитан.

— Надо снова зайти и выйти.

Чёрт улыбнулся. Из стеклянного проёма стали выползать какие-то упыри с фонарями, штативами и телекамерами. За ними полезли другие, волосатые с синяками под глазами, — они окружили капитана, Люду, Севу с преступником и Валю и стали просовывать им прямо под одежду провода с прищепками.

— Что, зачем?! — Капитан пытался отбиться.

— Поговорите, раз-два, работают? — «Синяк» уставился на капитана в ожидании ответа.

— Что работают?

— Петлички! Раз-два, ну, поговорите!

— Отъебись от меня! — Капитан пхнул слишком назойливого волосатика.

— Отлично, работают! — Так же неожиданно, как появился, «синяк» исчез.

Чёрт скомандовал:

— Гримёры!

Из стеклянного проёма выбежали две толстые тётки и принялись мести по всем лицам колючими щётками.

— У вас одноразовые? — спросил Валя.

— Ага, — ответила толстуха и той же щёткой окропила лицо арестанта. Парень в наручниках сморщился и чихнул, подняв с лица всю уложенную пудру. Толстуха тут же замахала щёткой на поднявшееся облако и ловко загнала пудру обратно на лицо подследственного.

— Так, всё, всё, время, пожалуйста, начнём с лифта! — Щёголь нажал на кнопку, и двери лифта разъехались. — Входите, а когда двери откроются, идите на камеру! Снимем проход!

Чёрт затолкал милиционеров и преступника обратно в лифт. Двери закрылись. Полумрак лифта поглотил участников следственного эксперимента. Валя ликовал. Сева занервничал, как перед настоящими съёмками. Люда и капитан были возмущены. Люда — потому что во время следственного эксперимента будет ещё кто-то с видеокамерой, капитан — потому что им кто-то командовал, вернее, потому что кто-то ему указывал. Капитан не любил, когда ему указывали... Будучи подростком, он даже убежал из дома и начал жить отдельно от родителей именно потому, что они ему указывали — что одевать, с кем встречаться... Ещё один недовольный ждал, когда двери лифта откроются, — это подследственный.