Анатолий Салуцкий - Немой набат. Книга вторая

— Но ты же сама сказала, что запреты — это стрельба в молоко, их невозможно контролировать.

— А я ничего о запретах не говорила. Я ищу верную постановку вопроса, которая сама подскажет, что надо делать. И кажется, нашла... Ты прав, тянуть нельзя, надо на завтра же вызывать Соснина. И провести с ним такую беседу, из которой он уяснит, что для него упоминание о знакомстве с Суховеем — гибель всех надежд на сотрудничество с Винтропом. В детали вдаваться не буду, сам скумекаешь. Но в сухом остатке — крайне токсичная для него фамилия Суховей. Он должен бояться за себя — это единственная гарантия его молчания о Вильнюсе.

Валентин не мог не оценить Глашкин анализ, однако один вопрос пока оставался без ответа.

— А зачем нам вообще знакомство этих двух перцев? Если уж стращать Соснина, то до конца: никаких дел с Подлевским!

— Ва-а-ля! — с укоризной протянула Глаша. — Ну как же ты не понимаешь! Если тебе удастся — а ты обязан! — не допустить разглашения знакомства Соснина с Суховеем, Дмитрий станет нашим информатором по части того, что затевает Подлевский. Почему он не сказал тебе о появлении в Поворотихе Богодуховой с младенцем? Кстати! А ну-ка, перескажи мне еще раз сегодняшний разговор с Подлевским. Желательно дословно, нас этому учили, не зря память тренировали.

Когда Валентин повторил то, что услышал от Подлевского, Глаша пришла в необычайное волнение.

— Ну говорила же тебе, что все мужики остолопы! В первый-то раз ты мне только суть передал, а на важнейшие детали внимания не обратил. Тебя только голая инфа интересует, напрямую с делом связанная.

— А ты на что спикировала?

— Я?.. Во-первых, Подлевский дважды возвращался к теме «Скорей бы!». Его откровенная горячность мне непонятна, он всего лишь зарабатывает сто тысяч долларов, почему же так суетится, жаждет бунта? Хочет выслужиться перед Винтропом? Не тот случай, не он будет докладывать, его роль сведут к вспомогательной. Да так оно и есть. Откуда же особая заинтересованность? На него это не похоже. Не появилась ли у него в Поворотихе своя, личная цель? Соснин сможет подтвердить мои опасения, а они связаны с ребенком этой мрази Донцова. — Глаша совсем разволновалась. — Валя, Валя, и это «чиркнуть спичкой», это «заполыхает в переносном и прямом смысле». Валя, в прямом смысле! Это же классический Фрейд! Ой, веди меня скорее домой, что-то озноб прохватил... Этот Подлевский нам еще доставит хлопот.

21

После полудня Суховей и Соснин медленным шагом прогуливались знакомым маршрутом от Парящего моста парка «Зарядье» до Кремлевской стены. Тротуар у парапета, как обычно, был пустынным, лишь два рыбака-чудака закидывали удочки в мутноватый поток с радужными разводами, каким давно стала Москва-река в черте города.

— Димыч, пора ясно и четко осознать, что мы с тобой в игре. — Суховей решил начать полуофициально, с главного. — Игра крупная. Во избежание международных осложнений Боб, выполнив свою функцию, отключил московские телефоны, доверив руководство операцией куратору.

Он замолчал шагов на двадцать, давая Соснину возможность переварить услышанное. Продолжил тем же тоном:

— Хочу официально разъяснить смысл и суть операции. Слушай внимательно. Некто Синягин под госзаказ строит завод для производства гражданских аналогов оборонной технологии. Для этого нужен большой газ. Труба идет через Поворотиху. Если ее прокладку сорвать, весь проект летит к чертям. Эта задача поставлена перед Винтропом. Он через куратора взял меня в качестве административного рычага и поставил на должность, казалось бы, с побочной компетенцией: контроль покупки земли для госнужд. Очень хитро! Мне удалось заволокитить вопрос по Поворотихе. Однако до зимы — срок установлен Бобом — не дотянуть, и возникла идея спровоцировать в селе бунт. Для этого я нанял авантюриста-фрилансера Аркадия Подлевского из обоймы биржевиков. Он не хотел браться за сельские дела. Но с Подлевским меня свел... — Суховей выдержал долгую театральную паузу, заставив Соснина вопросительно повернуть к нему голову, и выстрелил: — Винтроп.

— Боб?! — изумленно вздрогнул Димыч.

— О деталях позже. Хочу, чтобы ты ухватил главное. Подлевского с моей подачи Боб утвердил исполнителем, то есть организатором бунта, он должен замутить народ. Но в генеральный замысел этот тип не посвящен, он не в игре — только в добыче. Ты знаешь, сколько он запросил за работу?

— Сколько?

— Сто тысяч баксов налом.

— Сто тысяч! Не слабо...

— С деньгами вышла целая катавасия. Куратор обалдел, решил, что я отполовиню в свой карман. Пришлось сказать о связях Подлевского и Винтропа. Сошлись на одном: пусть он сам у него просит денег. Ну, Аркадий Михалыч не постеснялся. Кстати, хотя он жуткий прохиндей, но человек очень неглупый. Это он сообразил, что в Поворотихе нужен журналист. Ты ему обязан. Помню, он спросил: кто такой Соснин? Но я не считаю нужным обременять его лишними сведениями. Ответил, что не знаю такого, Соснина вызовет куратор.

— А деньги он получит после бунта?

Суховей остановился и насмешливо посмотрел на Соснина:

— Димыч, ты спятил. Я лично передал ему сто тысяч долларов, потребовав, чтобы он при мне позвонил Бобу и сказал: «О’кей, сто!» Я ему не доверяю, запросто сказал бы потом, что ему дали только пятьдесят.

Несколько минут они шли молча. Наконец Соснин сказал:

— Расскажи-ка подробнее об этом Подлевском. Я его еще не видел, но он сделал заход на знакомство через барменшу из «Засеки». Говоришь, вас Боб свел?

Суховей перешел на товарищеский тон:

— Не знаю, как и когда этот перец познакомился с Бобом, но однажды Винтроп прислал его в Красногорск с указанием, чтобы я ему помог. Подлевский вляпался в жуткую бытовуху. Но я понял, что Винтропу на него плевать, он ни разу о нем не спросил. Речь шла о проверке Суховея. Ну, я из такого дерьма его вытащил, что вспоминать стыдно. А меня после этого сразу в Москву и на Поворотиху. О чем говорить, Димыч, если он требует от Боба сто тысяч? Он на него не работает, а просто на нем зарабатывает. Потому не в игре, в общий замысел не посвящен, хотя на месте может кое-что усечь. Имей это в виду.

— Слушай, Валь, а может, лучше избежать знакомства с этим, как ты говоришь, перцем?

Суховей ответил без запинки:

— Это наилучший вариант. Но обстоятельства требуют, чтобы ты не просто сошелся с Подлевским, а успел сделать шаг первым и завел бы с ним задушевную дружбу. Ты в игре, а ему мы не доверяем, вдобавок баксы он уже хапанул. Рядом с ним нужен человек, который информировал бы нас о его авантюрных идеях. Идет настоящая игра, Димыч, важны все детали.

Соснин заметно повеселел, дружески похлопал Суховея по спине:

— Поворотиха становится все интереснее.