Александр Зиновьев - В преддверии рая

Что делать с А, спрашивает Нораб. Пошлем его на х.., говорит другой. И они назначили А послом в Китай. Ха-ха-ха!

Наша лаборатория занималась исследованием высшей нервной деятельности животных. Номинально заведовал ею известный старый учёный /Старый/, но фактически руководителем и душой исследований был молодой и чудовищно одаренный /как говорили о нем в кулуарах/ парень лет на двадцать моложе меня /Молодой/. Все понимали, что из себя представляет Старый. Если собрать все его двадцать книжек и двести статей, говорили молодые /и, естественно, талантливые/ сотрудники, и основательно отжать их, то останется на маленькую серенькую статеечку для популярного журнала. Я тоже сначала разделял это мнение. Потом начал возражать из духа противоречия. Старый был хороший добрый человек, терпимый, заботливый, совсем не тщеславный, работать никому не мешал. Я перечитал все его работы. Однажды, когда возник очередной треп на эту тему, я сказал примерно следующее. Мы несправедливы к Старому. Мы просто не учитываем того поворота в жизни и в мозгах людей, который произошел в последнее время. Старый сложился в ученого и добился крупных результатов /не зря же он имеет мировую известность!/ в то минувшее время, когда наша наука имела гуманистическую ориентацию. Или, скажем, психологическую. А кто мы теперь? Боюсь, что мы не столько физиологи /я уже не говорю о психологии/, сколько химики и физики, упражняющиеся на материале физиологии. Но назовите мне хотя бы один общий вывод из наших ультрасовременных экспериментов, который не содержался бы в работах Старого в виде идеи, очевидной истины или гипотезы!

Сослуживцы, пресмыкающиеся перед Молодым /Старого, очевидно, скоро на пенсию выгонят/, возненавидели меня за такие речи. Бог мой, что они только не выдумывали обо мне! Даже провокации и подлоги устраивали, чтобы подвести под увольнение. Странно, Старый меня совсем не защищал, хотя до него доходили слухи о моей позиции, я это знаю. Скорее наоборот. Он боялся, что его обвинят в поддержке «подхалима». А он был довольно трусоват, этого у него не отнимешь. Спасло меня мое «героическое» прошлое и то, что я был добросовестным работником. Сам Молодой не раз признавал, что он полностью доверяет только тому, что делаю я. А прочих он открыто ругал халтурщиками и жуликами. Они в ответ подобострастно хихикали. А между собою говорили, что Молодой — хам, но ученый настоящий. Не то, что Старый. Лишь потом мне стала понятна причина их неприязни к Старому: это была неприязнь ничтожеств к крупной личности. А Молодой был им соразмерен. И раздували его только потому, что он на самом деле был лишь по видимости талантлив. Открылся мне и секрет плохого отношения Старика ко мне: ему внушили, что я — стукач, специально приставленный к нему. Он в это поверил, хотя я не предпринимал никаких шагов, чтобы сблизиться с ним.

Я собрался добровольно уйти из лаборатории и стал приглядывать подходящее место. Но в это время в деятельности нашей лаборатории обнаружился аспект, который меня заинтересовал. Вернее — два. Один — личный, другой — научный.

По-моему, говорит один Нораб другому, колхозникам надо увеличить зарплату вдвое. Сколько они получали? Ни х.., говорит другой Нораб. Прекрасно, говорит первый, тогда увеличим в десять раз. Ха-ха-ха!

Первого апреля газеты опубликовали сводку Центрального Статистического Управления о том, что годичный план сверхдосрочно перевыполнен уже в первом квартале по всем показателям. Особенно больших успехов Страна добилась в сфере производства продуктов питания, потребление которых возросло сравнительно с прошлым годом вдвое. Первоапрельская шутка, заметил по сему поводу один младший сотрудник в компании сослуживцев. Последние усмехнулись, сплюнули, махнули рукой, пожали плечами. Всем было ясно без слов и не стоило разговора. Но во всякой шутке есть доля истины, не унимался остряк. В одном мы действительно выполнили за квартал: сожрали все продукты, которыми нас собирались кормить целый год. Сослуживцы опять смолчали и на всякий случай разошлись по своим рабочим местам. Они знали, что чем больше у нас трубят об успехах, тем хуже реальное положение. И только идиоты и проходимцы могут рассчитывать на улучшение. А шуточки их коллеги по меньшей мере неуместны. Не то сейчас время, чтобы шутить.

Сводку должны были опубликовать в конце марта, но произошли непредвиденные события в связи с продовольственными затруднениями и повышением расценок /читай: снижением зарплаты/. Слухи о событиях попали за границу. Вождю пришлось ехать в родной город, везти с собой вареную колбасу для трудящихся, распоряжение оставить расценки прежними. И, конечно же, произносить речь. Речь напечатали в газетах. На другой, и на третий, и на четвертый день печатали отклики на речь как внутри Страны, так и за рубежом /по принципу: вся мировая печать уделяет огромное внимание речи Вождя; так, из Софии сообщают; газета Монгольской Народной Республики...; газета «Унита»...; газета.../. И как-то незаметно сводка сместилась на первое апреля. Начальник ОГБ сказал, что всякого рода мерзавцы будут острить по этому поводу. Идеолог с удивлением посмотрел на него. Вождь сказал, что мерзавцев надо в чувство приводить. И в ночь с первого апреля на второе все «остряки», высказывавшиеся по поводу первоапрельской шутки высшего руководства, были изолированы от остального общества, равнодушного к сводке, острякам и их изоляции. Заодно взяли множество лиц, заранее намеченных к этому, но в свое время оставленных на свободе впредь до подходящего момента. Изолированных оказалось довольно много. На местах не знали, как с ними быть, и запросили инструкции. Инструкции были заготовлены давно, но для введения их в действие требовалось специальное решение верхов. Но никто не хотел брать ответственность на себя. Местные власти сетовали на бюрократическую волокиту верхов, но боялись проявить инициативу. Руководители Великих Строек требовали людей. Наконец, на секретариате ВСП решили эту партию передать в распоряжение ИСИ.

Вызвал Нораб одного писателя. Что же ты, сукин сын, написал в своей книге, что трудящиеся не получили ни шиша, сказал он. Надо исправить. Я с удовольствием, сказал писатель. Но как? Ну, напиши, что они получили шиш. Ха-ха-ха!

Идеолог: Наша идеология состоит из учения о мире, учения о человеке как познающем существе, учения об обществе и о человеке как социальном существе, учения о будущем.