Александр Зиновьев - В преддверии рая

В итоге меня отстранили от экспериментальной работы и перевели в теоретическую группу.

Вернулась Она. Но Ей не до меня. Дела. Появилась неотразимая Манекенщица, которая решила претворить в жизнь свою /! / программу насчет Сына. С Лаборанточкой ничего не вышло. Она предъявила ультиматум: или я женюсь на ней, или она выйдет замуж за одного парня, с которым она «жила», пока я тут «созревал». Но я не переживал. Скорее — наоборот. Работу свою я закончил. Это — результат! Ради такого стоит жить! Обнаружил вокруг себя ужасающий беспорядок. Два дня приводил себя и квартиру в божеский вид. Теперь — в отпуск. Но куда податься? Санаторий, дом отдыха, туристическая поездка? Все это надумано и противоестественно. Не хочу. Буду болтаться в городе. В институте перемены. Директор ушел в «ящик». На его место идет шеф Сына, а тот, само собой, получает лабораторию. Болтают, что Сыну сразу присудят докторскую степень. Мой шеф, метивший на директорское место, слег от огорчения с инфарктом. Отраба «передвинули» на более секретную работу. Он теперь ездит на «Чайке» с телохранителем. Новый зав. Лабораторией — враг бывшего шефа. Поносит вовсю прошлые порядочки, перечеркнул все, сделанное ранее. Это неплохо. Обо мне на какое-то время забыли. Началась омерзительная склока. Как-то Забулдыга говорил, что наше общество отличается от буржуазного тем, что в буржуазном действует принцип «Человек человеку волк», а у нас — «Человек человеку товарищ волк». Точно сказано. Куда он запропал? Мои попытки разыскать его не увенчались успехом. Пока я был в отпуске, Сын с блеском защитился. Говорят, был грандиозный банкет.

Хочешь идею, говорит Девица. Мы привыкли думать, что источником общественного недовольства является эксплуатация одними классами людей других. Твои же «инаки» не имеют к этому отношения. Это явление касается не самого факта эксплуатации, а лишь организации эксплуатирующей части общества. Ты посмотри, чем они недовольны?! Да ну их! Давай лучше займемся более подходящим делом, а то время идет, и ты, как всегда, скажешь, что тебе пора.

Зажрались мы, это факт. Раньше хлеба вдоволь не едали, носили рванье, по десять человек в одной комнате ютилось. И вкалывали не то что теперь. А много ли критиковали? Не до этого было. Власти, конечно, свирепствовали. Но не из-за критиканов. Их почти что и не было. Они свирепствовали, во-первых, из желания добро сделать и как можно скорее новое общество воздвигнуть. А во-вторых, силу необъятную почувствовали и пробовали ее на ком попало. Теперь не то, не разгуляешься. Теперь хлебом все помойки забиты. Им, видите ли, мясо и колбасу подавай. А где их взять? Из кого эти мясо и колбасу делать? Не из критиканов же?! Те все тощие. И без мяса проживем. Теперь ни у кого на штанах заплатки не увидишь. Правда, теперь материалы нервущиеся пошли. Комнаты отдельные заимели. Даже квартиры. Телевизоры. Вот и пошли куражиться. За границу их, видите ли, выпусти! Свободу слова подай! Цензуру отмени!.. Да за такое в наше время к стенке...

Идеолог: С точки зрения нашей идеологии сознание есть лишь отражение бытия /материи/. Оно идеально, т.е. не материально.

Ученый: А вот что говорит наука о природе сознания. Имеется природный / чувственный/ аппарат отражения. Это - ответные реакции организма на внешние раздражения. Все явления здесь наблюдаемы, т.е. материальны в вашем смысле. Никакого места для некоей идеальной субстанции тут не остается. И есть искусственный /знаковый/ аппарат отражения. Это сопоставление материальных знаков с обозначаемыми явлениями любой природы /в том числе — с несуществующими/. Для идеального в вашем смысле тут тем более места нет. Так что с точки зрения науки ваше противопоставление материального и идеального вообще не требуется. Проблема же сознания — отвлеченно от его механизмов — есть проблема чисто социальная. Это — проблема положения человека в обществе.

И: Это выходит за рамки нашей дискуссии.

У: Но именно в этом суть дела.

В чем суть нашей жизни? Борьба за улучшение социальной позиции. Стремление выбиться в привилегированные слои. Стремление сделать свое положение стабильным и наследственным. Борьба высших слоев за преобладание. Поместите это в условия дефицита пригодной для здоровой жизни земли и пищи. Добавьте возможности науки и техники удовлетворять прихоти избранных. Соблазны для тщеславия. Дешевизну человеческого материала. Средства оболванивания. Деперсонифицированность и привилегии. Для масс — «мы», для привилегированных «я». Плюс медицина, психология и т.д. Со временем это станет традицией, людям с детства будет определено их место, будет привито сознание неотвратимости и справедливости происходящего. А сейчас дело идет к этому на виду у всех. Кажется, что всякий имеет шансы пробиться, закрепиться и обеспечить своему роду вечное пребывание вверху. Говорите, человечество найдет разумный выход? Боюсь, что уже поздно. А все возрастающая степень негодяйства общества может привести к мировой катастрофе. Эксперимент с мыслящей материей идет к концу. Надежды на другие цивилизации бессмысленны. С неграми и то ужиться не могут. Представляете, будет вечно мертвый мир! Вы думаете, привилегированные слои что-то придумают для себя и сохранят цивилизацию? А вы взгляните на них, каковы они, какой ценой они стали привилегированными! Нет, эти тщеславные паразиты не способны ни на что, кроме пакостей. Остается одно утешение: все равно все сдохнем. И бедные, и богатые, и счастливые, и несчастные, и властители, и подчиненные. И наших вождей ничто не спасет от забвения. Смерть уравняет всех. Это — подлинный коммунизм. Что делать? Жить! Драться! Просто драться, и все! Любыми средствами.

Считается, что наше общество заражено карьеризмом. Наивные люди! Наше общество страдает от отсутствия карьеризма. Не знаю, почему это происходит. Я не ученый. Я практик. Но я точно знаю, что это так. У нас смешивают разные вещи: обилие должностных лиц, продвижение по службе, жизненный успех, стремление добиться успеха, занять пост, продвинуться по службе, с одной стороны, и карьеризм как определенное качество человека, с другой стороны. Генерал, например, был службист, успешно продвигался по службе и стремился к этому. Но он не был карьеристом. Карьеристов он ненавидел от всей души. Я не карьерист. А мой зять карьерист. Сын мой — нет. Да, тут не так-то все просто.

Возьмем Генерала. Как вы думаете, добился бы он большего успеха, если бы был карьеристом? А я? Так вот, будь мы карьеристами, мы бы не поднялись на такую высоту. Сын мой не карьерист, а зять — карьерист, но еще не известно, кто дальше продвинется. Подозреваю, что зять достиг потолка. Почему? Потому что карьерист! Если человек успешно продвигается по службе, это еще ни о чем не говорит. Если человек карьерист, из этого еще не следует, что он преуспеет. У нас миллионы служебных лесенок. Кто-то должен по ним продвигаться. А сколько ступенек в тех лесенках? Порой — десяточки. Если все начнут снизу и полезут с одинаковой скоростью, до верхних ступенек никто не доберется. А если и доберется, то сразу на пенсию или на кладбище. Случайно, думаете, высшие руководители все престарелые? А ведь все ступеньки и вершины лесенок должны быть заполнены. Иначе жизни не будет. Иначе — развал.