Александр Зиновьев - В преддверии рая

Наше общество, смею вас уверить, враждебно карьеризму как качеству личности. Карьеризм у нас не поощряется. Говорите, карьеристы маскируются? Ага, значит не хотят, чтобы их карьеристами считали. Я об этом и говорю. Маскируются, конечно. И не так-то просто их разоблачить. И покровителей они обычно сильных имеют. Без меня мой зять, например, дальше доцента не пошел бы. Но чаще мы карьеристов разоблачаем и говорим им «стоп!». Вот в чем загвоздка. Я лично считаю, что именно от этого у нас неполадки в аппарате управления. Потому-то у нас хороший руководитель — редкость. Смеетесь? А у вас ценится настоящий ученый? А художник? А писатель? Не очень? И в нашем деле то же самое.

А что называется карьеристом, спрашиваю я у Академика. Карьерист, говорит он, стремится любой ценой быстрее и выше продвинуться по служебной лестнице, используя конкретное дело лишь как средство. Такое определение, говорю я, было пригодно раньше, когда должностей было поменьше и лесенки покороче. А теперь чуть ли не все должны как-то продвигаться. И с таким определением не отличишь генералиссимуса от уборщицы. У нас нет генералиссимуса, говорит он. Пока нет, говорю я, но скоро будет. Вот стремление Вождя стать генералиссимусом есть признак карьеризма или нет? Говорите, ему выше двигаться некуда? Ну и что? Трус остается трусом, если ему и не приходится убегать от противника. А карьерист остается карьеристом, если даже достиг вершины или не достиг ничего. Со мной в школе учился парень — прирожденный карьерист. И данные имел. А зачах где-то на пустяках. А я тогда и не думал о руководящей работе. И данных не имел. А результат? Шевелите мозгами, ученый! Сколько вы книжек нацарапали? А ваш директор? И фигура у вас — для президиумов. А директор? Сморчок, говорите? И все-таки его в Академию выбрали, а не вас. Так что же такое карьеризм?

Карьеризм, говорю я, есть способность делать карьеру, а уж потом желание. А так как само дело здесь — делание карьеры, то безразличен материал дела. Карьеризм как способность одинаково проявляется на любом материале, карьеристу безразлично, в какой области преуспевать, ибо законы служебного успеха везде одинаковы. В жизни карьеризм редко бывает в чистом виде. Это чаше бывает у партийных работников. Обычно же тут примешивается склонность к какой-то профессии. Генерал — прирожденный вояка. Мой сын — с детства бредил дипломатией. А зятю плевать на все, кроме карьеры. И потому его дальше не пустят. Мы подошли к главному. Именно среди карьеристов чаще встречаются люди, наиболее пригодные к руководству и управлению людьми в наших условиях. А им-то труднее пробиться к этому делу. Вот в чем суть дела! Вы ругаете вашего директора за карьеризм. А в чем функции директора? Вы согласились бы стать директором? А сколько лет директору? А откуда вам известно, что стало бы в вашей лингвистике, если бы к власти пришли настоящие карьеристы, а не сморчки вроде вашего директора? Ваш директор именно как карьерист дерьмо, иначе он с вами так не поступил бы. Кто я, спрашиваете? Я — честный, добросовестный, аккуратный работник был. На большее я не претендовал. В системе управления и такие нужны. Смотрите, там Генерал с собачкой движется! Свернем в переулок!

Стопкин видел замечательный сон. Весь город Вождянск покрылся прекрасными забегаловками на все вкусы. При каждой забегаловке — комфортабельный вытрезвитель. С теплыми ваннами и белоснежными простынями. Обслуживают молоденькие симпатичные девушки. На них короткие белые халатики, и больше — ничего. По просьбе вытрезвляющихся девушки ложатся с ними на кровати и выполняют все их желания. Только сами вытрезвляющиеся никак не могут почему-то выполнить свои собственные желания. Утром вежливые и добрые врачи щупают пульс и прослушивают, выписывают рецепты. Вам, молодой человек, говорят они ласково, лучше сначала сто грамм водки, затем сто грамм коньячка, потом пивка можно или портвейна десять тысяч капель, не менее... Красивые и вежливые милиционеры просят извинения за беспокойство и выдают всем покидающим вытрезвитель по десятке на похмелье и приглашают заходить вновь. Над входом в вытрезвитель лозунг: «Добро пожаловать!» А на крыше здания табло из бегущих букв. Да здравствует коммунизм, светлое будущее всех алкоголиков, успел прочитать Стопкин. И начал стремительно падать куда-то. А-а-а, пытался крикнуть он, но не смог, издать ни звука. Я те покажу светлое будущее, сволочь, раздался грубый и зловещий шепот у самого его уха, но он уже не слышал ничего. Наступила полная тьма.

А Жидов увидел иное. Вот он с блеском защитил диссертацию. Все его поздравляют. Цветы. Несут газеты. В них — указ о присуждении Жидову Государственной премии. И деньги. Целый мешок. Вот Стопкин и Командировочный обрадуются. Все долги отдадим. И такой грандиозный выпивон устроим, что всем чертям тошно будет. Упою всех пьяниц в городе. Но при условии: чтобы все сделали по-малому и по-большому у памятника подонку Сусликову. Вот будет потеха! Вонь на весь город! Со всей Страны кагебешники сбегутся! А где Стопкин? Стопкин! Стоо-о-о-п-п-кин! Сто-о-о-о...

Одновременно с началом строительства ИСИ началась подготовка кадров для него — врачебного, подсобного и излечиваемого персонала. Была создана специальная закрытая школа. В нее отбирали проверенных людей различного возраста с хорошей биографией, членов Партии и Комсомола. На первом курсе студенты обучались совместно, на втором намечалась некоторая дифференциация, с третьего начиналась узкая специальность. На четвертом курсе присваивали офицерские звания. Особенно тщательно отбирали на факультет больных. Тут требовалось хорошее здоровье и знание иностранных языков. Предпочтение отдавалось спортсменам, выпускникам спецшкол /художникам, музыкантам, математикам/ и театральных училищ.

Обучение медицинского и подсобного персонала особой проблемы не представляло. Главная трудность заключалась в подготовке больных. Тут приходилось начинать с нуля. Студентов надо было обучить способности имитировать нужные психические заболевания так, чтобы никакая медицинская экспертиза не смогла обнаружить имитации. Надо было обучить способности ухудшать свое состояние по заданию врачей и сотрудников ОГБ или выздоравливать по всем правилам медицины. Хотя начали, повторяем, с нуля, успехи были достигнуты колоссальные. Когда специальная международная комиссия, созданная по настоянию правительства Страны в ответ на злобную кампанию на Западе по поводу заключения инакомыслящих в сумасшедшие дома, прибыла в один из психиатрических центров и изучила здесь содержание больных и методы лечения, она была потрясена успехами нашей медицины и гуманностью системы лечения. Она отвергла клеветнические слухи и призвала Запад перенять опыт Страны.