Александр Зиновьев - В преддверии рая

Я выбрал эту Затею в качестве объекта исследования по таким причинам: 1/ она характерна; 2/ ее провал не означает, что она не повторится в ином варианте, а ее провал есть характерная для нас форма успеха; 3/ я сам был активным участником ее, сначала — творцом, потом — жертвой, наконец — наблюдателем.

На одной фабрике из дорогостоящей ткани кроили и шили дорогостоящие /но почему-то ничего не стоящие/ вещички. Труженики фабрики в честь предстоящего Съезда Партии взяли на себя обязательство сэкономить десять процентов ткани за счет рационализации закройки. Обязательство выполнили и перевыполнили. Понравилось. Тогда к предстоящему Юбилею давно прошедшего Съезда Партии трудящиеся взяли на себя обязательство сэкономить еще десять процентов. И опять получилось. Начальству это пришлось по вкусу. И решили эту традицию /а начинание уже стало традицией/ продолжить. Но ничего больше не выходило. Первые несколько лет занимались очковтирательством. Например, списывали хорошую ткань на брак, а на самом деле пускали ее как «экономию». Но взбунтовались поставщики ткани. Начались анонимки. Пошли комиссии. Решили обратиться в Академию Наук: в чем, мол, дело? Десять лет получалась экономия, а тут вдруг нет! Целый год Академия изучала проблему. Хотя сынишка старшей закройщицы еще три года назад в школьной тетрадке подсчитал, что найденная тогда форма закройки является математически наивыгоднейшей и что всякое ее изменение будет увеличивать отходы. Наконец, Академия Наук подтвердила расчеты мальчика. Так к чему это я говорю? А к тому, что имеются такие же математически предсказуемые границы возможностей и для такой грандиозной социальной махины, как наше общество. Имеются неотвратимые правила социальной комбинаторики, социальной системности и т.п., которым гении и вожди подчиняются столь же неукоснительно, как и глупцы и руководимые вождями рабы.

Так сказано было в «Евангелии от Ивана». И даже это смелое пророчество сбылось. Часто ли мы теперь валим своих возлюбленных на дрова? Оно, конечно, дров теперь нет. Но и прогресс был какой-то. Мы теперь ганашим на скамейку завалить, на диван, бывает — на кровать, в крайнем случае — на унитаз.

Как живем, сказал Однорукий. Как все молодые сотрудники в моем положении, сказал Ученик. Выясняю, как выражается моя жена, социально-постельные отношения. Какие? Например, правомерна ли в наше время для культурных людей супружеская неверность? Если да, то до какой степени, т.е. как часто можно изменять и как далеко могут заходить измены? Нужно ли информировать об этом другую половину? Должны ли мы учитывать прогресс секса, имевший место на Западе? Как быть с нашими народными обычаями и самобытным опытом предков? Как быть с местными условиями? Скажем, он не может повести ее к себе, она не может пригласить его к себе. Выход? Лестничная площадка, недостроенные новые дома, зеленые насаждения, скамейки. Тут есть риск. Могут ограбить, избить, изнасиловать. Можно схватить простуду прямой кишки или мочевого пузыря. И случайные свидетели, торопиться надо. И погода не всегда благоприятствует. Тут как с урожаями: вечно то дождь, то снег, то мороз. Есть другой выход: выбирать одиноких партнеров с отдельной комнатой или даже квартирой. Но это тоже имеет свои неудобства. Мужчины в таких случаях обычно потаскуны, меняющие женщин чуть не каждую ночь, и ужасно неопрятные. Это приличной женщине скоро надоедает. А женщины в таких случаях бывают обычно с какими-либо телесными или душевными дефектами. Одним словом, тут не до совершенствования техники совокупления. И с противозачаточными средствами у нас туго. Только по блату и для высших кругов /а им-то зачем?!!/. Гомосексуализм — лишь для избранных утонченных натур. Нам же, нормальным грешникам, остаются традиционные формы на уровне пещерного человека. Одна моя знакомая достала несколько старых номеров «Плейбоя». Мы попробовали последовать его советам, но ничего хорошего не получилось.

Не беда, сказал Однорукий. Зато мы имеем шансы сделать выдающийся вклад в философию б....ва. Мы зато приспособлены мыслить на эти темы на высочайшем уровне. Если бы ты знал, какие мы вели разговорчики на эти темы Там! И что нам Там мечталось! Бывало за одну ночь до сотни всяких баб любого возраста, размера, строения, темперамента трахнешь. В мечтах, конечно. И такие штучки с ними вытворяешь, что твой «Плейбой» постеснялся бы напечатать. Милый мальчик, я берусь весь твой «Плейбой» за двадцать лет выпуска в одиночку выдумать за полгода, хотя баб у меня в жизни было раз-два и обчелся. И ни одной стоящей, между прочим. Задачка-то тривиальная. Чистая комбинаторика из небольшого числа исходных данных: дырок, выступов и т.п. Разве дело в технике секса? Дай нам мало-мальски терпимые условия жизни, мы через пару лет обставим Европу по е..ле, свою рационализацию произведем,— у нас же миллионы рационализаторов. Кстати, ты не мог бы мне эти журнальчики дать полистать на пару дней?

Посетитель сказал Проповеднику, что хочет примкнуть к организации, что готов отречься от материальных и культурных благ, готов сжечь себя на площади, бросать бомбы, стрелять,— в общем делать все, что ему прикажут. Проповедник понял, что Посетитель — стукач, но не придал этому значения: стукач тоже человек, а всякий жаждущий слова, должен услышать его. И он сказал, что у них нет организации, они отвергают ее, а есть единство. Это — нечто совсем иное. Они не отвергают жизненные блага. Они лишь считают, что отношение к благам зависит от того, как они создаются, кто и как ими распоряжается. Жизнью же своей человек должен распоряжаться сам. Гореть и стрелять — это слишком мало. А что, вы предлагаете больше, спросил Посетитель. Религию, сказал Проповедник. Но религию новую, которая учитывает условия жизни человека в современном мире. Цель такой религии — изменить духовную ориентацию человека так, чтобы он увидел пошлость, жестокость, никчемность официального жизненного спектакля и его игроков. Сместить шкалу оценок. Научить людей понимать реальные жизненные ценности и отстаивать их для себя. Самая страшная месть уродам — стать самим прекрасными и научить этому других, научить всех видеть уродство тех, кто кривляется на сцене жизни. Сделать так, чтобы они сами почувствовали свое уродство. Но это безнадежно, сказал Посетитель. Почему же, сказал Проповедник. Было время, когда у нас все носили безобразные штаны. Появились одиночки в хороших штанах. С ними боролись как с уродством. И что же? Теперь все носят приличные штаны и смеются над прежними уродствами. Но то, о чем мы говорим, не штаны, сказал Посетитель. Разница чисто количественная, сказал Проповедник. Просто потребуется больше времени. И жертвы будут серьезнее. Я принимаю ваши установки, сказал Посетитель. Что я должен делать? Хранить личное достоинство, сказал Проповедник. Думайте, что у вас есть Дело. Какое? Дело Души.