Вальдемар Лысяк - MW-14-15-16

при экзекуции. Хоть и нельзя сожалеть о таких преступниках,

только было мне настолько неприятно, что в конце концов у

меня даже началась тошнота."

М: "Под конец июля восстание на глазах стало слабеть,

большая часть явных и тайных его предводителей уже была в

тюрьмах или известна, другая же часть перепугалась и сбежа-

ла за границу; сельские же и вообще простой народ убедились

в слабости повстанческих банд, постоянно разгоняемых нашими

войсками."

W: "На квартиры нас поставили по хатам. Я ночевал на голой

соломе в компании шести коллег; тут же вся семья хозяина и

четыре коровы. Я заснул с мыслью о детях и с мыслями о сра-

жении. И не помню, чтобы когда у себя дома, на удобных пос-

телях спал когда лучше (...) Не успели мы подкрепиться зав-

траком, раздались крики: "К оружию! К оружию!" Мы считали,

будто всего лишь выходим в дальнейший поход. На улице же нас

выстроили по рядам и отвели на несколько сотен шагов от зам-

ка в сторону леса. Там уже нас приветствовал огонь царских

рот, доказав, что это не поход, а самая настоящая битва, что

продолжалась целый день (...) Свист пуль, грохот пушек, пов-

сюду убитые и раненые, весь замок и деревня в огне. Наших

погибло около пары десятков, если не считать раненых, зато

царских - сто с лишком. Господь спас меня во второй раз,

хоть я и целый день был в самом пекле. Но тут наступил ве-

чер, помешав дальнейшему сражению."

М: "Посредники (мировые судьи по сельским делам), все выб-

ранные среди местного мещанства, по большей части были аген-

тами мятежа и даже тайными его предводителями; по городам и

уездам устраивались целые съезды жителей и посредников для

общих совещаний по организации восстания и средствам, как

втянуть в него сельских жителей (...) Я выпустил воззвание к

народу, объясняя селянам всю ненужность бунта и страшные его

последствия (...), и вне зависимости от того приказал всем

сельским общинам, чтобы со всей тщательностью следили за ме-

щанством, шляхтой, управляющими и тут же доносили властям о

тех, кто принимает участие в восстании (...) Считая, что са-

мым главным в стране было (...) возвращение народа к поряд-

ку. особое внимание я уделил вызову земских деятелей из Рос-

сии (...) Следовало, как можно быстрее занять русскими все

должности в полиции и те, что имели большее соприкосновение

с народом, что был основной нашей подпорой (...) Помещики

пали духом, зато селяне подняли головы, учуяв новую жизнь

(...) Чтобы окончательно помешать в формировании новых пов-

станческих банд в громадных лесах (...) было приказано выру-

бывать просеки в тех лесах, где могли бы скрываться мятежни-

ки (...) Большая часть таких просек и была вырублена

сельскими, и с помощью такого средства вся страна была зас-

трахована от банд (...) одновременно селяне за работу свою

получили много дерева, так что в будущем могли построить от-

личные дома вместо тех несчастных хижин, что до сих пор име-

ли (...) Одним словом, триумф селян был полнейший; они пол-

ностью переходили на сторону правительства и с неуклюжей от-

кровенностью возносили хвалу Его Величеству за все его ми-

лости".*

__________________________________________________________________

* - "Для этой пацификации у Муравьева были особо подготов-

ленные сотрудники (...) Провокация и деморализация - вот его

любимейшие средства правления. Три рубля получал селянин за

доставку повстанца, и еще два рубля ему прибавляли, если он

доставлял его с оружием (...) "Земская стража" проверяла по

дорогам и корчмам паспорта у проезжавших и "очищали" уезды

от повстанцев. реквизируя в их имениях хлеб для войска (рос-

сийского), продавая весь движимый инвентарь, выгоняя семьи

из домов. Особо усердных вознаграждали землей, отобранной у

повстанцев" - Юзеф Путек "Мрак средневековья", Краков, 1938)

__________________________________________________________________

W: "О мой народ! Хорошо, если это будет последний пример

твоей темноты и глупости! Только глядите! Мы поручили тебе

своих матерей, отцов, сестер, любимых, а сами идем в бой со

во сто крат сильнейшим врагом и умираем с улыбкою на устах,

наших раненых сжигают живьем, живьем погребают, наши герои

ежедневно гибнут на царских виселицах, на пытках в крепос-

тях (...), ибо одна лишь эта дорога осталась нам, чтобы выр-

вать нашу Польшу из когтей тирании. Один только путь остал-

ся, чтобы вырвать и тебя, народ, из пасти бешеного завоева-

теля, поднять тебя из нечистот и омыть в светлом источнике,

сделать равноправным, прижать к нашей геройской груди: что-

бы все мы, все двадцать миллионов, свободных и на вольной

земле, как один пали на колени перед Творцом и благодарили

Его за то (...), что вновь получили для себя Отчизну вели-

кую, прекрасную как прежде, крепкую, чистую и невинную, ка-

кой никогда еще не была она!"

М: "Единственной нашей силой и подпорой в этой стране стали

крестьяне (...) Селяне, видя растущую власть нашего прави-

тельства, долгое время находясь под страхом жестокостей и

мученнических кар, устраиваемых им повстанцами во главе с

ксендзами за верность законному правительству, потихоньку

стали освобождаться от страха, что уж было захватил их, и

начал помогать в преследовании до сих пор скрывавшихся по

лесам мятежных толп (...) Выявления революционных организа-

ций происходили всегда с хорошим результатом; все тюрьмы бы-

ли заполнены арестантами (...) Довольно скоро можно было уже

формировать из самих селян оружную земскую стражу, которая

повсюду помогала войскам в полном искоренении бунтовщичес-

тва".

W: "Деревня Смаржовице оставила в моей душе неприятный оса-

док. Народ, воспеваемый в моем сердце, показался теперь на-

гим со всеми своими язвами. Повидимому, трудно в каком-либо

обществе найти одну только добродетель, возможно, и мы сами

в том виновны, что неученый наш народ все еще погряз в прес-

туплениях (...), но трудно описать ту боль, испытанную мною

при виде оружной толпы (...) Жители Смаржовиц (...) добива-

ли наших раненых, занимались вылавливанием отдельных наших

друзей, чтобы потом выдать их в руки врага. Генералы наши

обязаны были покарать за такие вины, должны были показать

пример. Вначале войско окружило всю деревню. Обыскали все

хижины (...) О ужас! В сундуках у селян мы обнаружили золо-

тые перстни на отрубленных людских пальцах. Вышел декрет,

чтобы двое из разбойничьих атаманов заплатили за это голо-

вой, а вся деревня, невзирая на различия пола - получила ба-

тоги. Вдоль села шла обсаженная вербами дорога. Сюда согна-

ли все население. На одной вербе повесили атамана; второй,