Тонино Бенаквиста - Сага

— Как бы там ни было, я хочу вас поблагодарить за то, что создали Мари. Если бы наши дороги не пересеклись, у меня бы все осталось по-прежнему. Это была потрясающая встреча.

Что-то тут не так. Никогда бы она не приперлась только ради того, чтобы поблагодарить нас. И о своей героине говорит как о подружке, которую только что похоронили.

— Как вы насчет небольшого свадебного путешествия с Уолтером? — предлагает Жером. — Только вы вдвоем, без детей, на целых две серии?

Почувствовав, что он искренен, она расщедрилась на улыбку. Но ее сердце явно к этому не лежит.

— Я пришла попросить вас, чтобы вы избавились от Мари.

— …

— …

— Убивать необязательно. Для этого я слишком ее ценю. Просто как-нибудь ее… устраните.

Чувствуется, что эти «избавиться» и «устранить» были тщательно отобраны. Жером повторяет их раз десять на разные лады, пытаясь уразуметь, что за ними скрывается. Она неловко вытаскивает из своей большой кожаной сумки рукопись и простирает к нам, как святые дары. Называется «Лучшее в ней» некоего Ганса Кёнига и, похоже, сулит нам целую кучу проблем.

— Это первый фильм молодого немецкого режиссера, он видел одну серию «Саги» и хочет дать мне главную роль. Прочитайте и поймете. Безумие, что я согласилась, но отказаться было бы еще большим.

— «Сага» скоро закончится, через два месяца будете свободны. Ваш маленький Орсон Уэллс вполне может подождать.

— Съемки уже начались, в Дюссельдорфе. Пока он все сцены снимает без героини, но если я не решусь, он отдаст роль другой.

Для нее это волшебная сказка, а для нас сущий кошмар. Убрать Мари — все равно что вырвать из больной челюсти единственный здоровый зуб. Спрашиваю ее, что обо всем этом думает Сегюре.

— Он ни о чем не знает. Сегюре — душегуб, но его канал тоже вложил деньги в фильм Ганса. Ему достаточно позвонить, чтобы у меня отняли роль.

И в довершение всего она неожиданно заливается слезами. Настоящими. Хватаю бумажные салфетки, принесенные вместе с бутербродами, и сую восходящей звезде.

— Не ловись на эту удочку, Марко! Проклятье, она же лицедейка! Это же ее ремесло — выть по заказу! Она же хитрая, эта мадам Пластырь, хочет уйти с сериала, не запачкав задницу, а все потому, что вообразила себя Марлен Дитрих! Да она же ради крупного плана по твоей башке пройдется и не заметит!

Не знаю, кому верить. Появляется Тристан, самый незаметный человек в мире, и ковыляет к своему дивану, ни на что не обращая внимания. Но через несколько секунд вдруг приподнимается и, вытаращив глаза, вопит:

— Мадам Пластырь?!

Что доводит рыдания нашей гостьи до высшей точки. Раздраженный всем этим гамом, я срываю телефонную трубку и набираю номер.

— Алло? Да, я знаю, что поздно, но дело срочное.

Через четверть часа кризисная ячейка в сборе. Матильда и Луи быстро сообразили, о чем речь. Странно, но никто из них даже не ставит под вопрос уход Элизабет Реа. Матильда находит это «безумно романтичным», а Луи признается, что сам в подобном случае ни секунды бы не поколебался бросить телесериал ради кинофильма. Жером, уязвленный таким обилием сочувствия, дуется в своем углу. Ожидая приговора, Pea сидит сгорбившись на стуле с пледом на плечах и чашкой кофе в руке. Даже в роли спасшейся после кораблекрушения она бы и то не смогла быть убедительней. Поскольку с устранением Мари согласны, кажется, все, Жером просит, чтобы это предоставили ему. Он хочет создать нового персонажа — мучителя, который будет истязать ее множеством острых предметов, пока не наступит смерть. Старик, похоже, не в восторге, но Жером настаивает.

— Устроим самоубийство с помощью газа, который разнесет весь дом? Выбросим из окна? Или… подсунем под асфальтовый каток, на манер Текса Эвери?

Элизабет Реа в своем уголке пожимает плечами и достает энный «Клинекс» из коробки, которую я стащил в «Приме».

— Кто-нибудь помнит сериал «Пейтон-плейс»? — спрашивает Старик.

«Пейтон-плейс». От одного только названия в памяти все сразу оживает. Старая американская штука, черно-белая, с кучей актеров, которые потом стали знаменитыми… Райан О’Нил, Миа Фэрроу… Как же звали героиню, которую она играла?..

— Эллисон! — говорит Тристан, ничего не упустивший. — Она вдруг пропала между двумя сериями, никто так и не узнал почему.

Нет, узнали, хотя гораздо позже. Вся история там строилась на Эллисон, поэтому все и полетело кувырком, когда Миа Фэрроу встретилась с Фрэнком Синатрой, который играл в соседнем павильоне. Никого не предупредив, она собрала вещички и укатила с ним. Так что Элизабет Реа далеко не первая.

— И как выкрутились сценаристы? — спрашивает Матильда.

Застигнутые врасплох, они придумали какую-то ерунду. Эллисон исчезает в лесу, ночью ее ищут всем городком, а поутру находят какую-то юную, потерявшую память дикарку, которая смутно на нее похожа. Кто такая? Откуда взялась? Знает ли она тайну исчезновения Эллисон? Может, это и есть Эллисон? Весь мир задавался этими вопросами, на которые сценаристы так и не смогли дать вразумительные ответы, отчего сериал уже не оправился.

— Надо извлечь урок из ошибки наших предшественников, — говорит Старик. — Убивать Мари мы не станем, но причины ее ухода никого ставить в тупик не должны. Завтра же пойду к Сегюре и втолкую, что сериал только выиграет от ее внезапного исчезновения. Может, это и будет тем электрошоком, которого нам не хватает. Вернется или не вернется — вот каким вопросом будет задаваться вся Франция. Что там в плане съемок на завтра, Элизабет?

— Сцена, где Милдред объявляет Мари, что беременна от Существа.

— Когда вам надо ехать?

— Самолет в субботу утром.

— В субботу утром! — вопит Жером. — У нас же всего сорок восемь часов! Она что, рехнулась?

Но Луи считает, что сорока восьми часов вполне достаточно. Если написать сцену ночью, ее вполне смогут снять завтра. Нам не привыкать — Сегюре уже не раз заставлял нас что-то менять в последнюю минуту. Должно быть, у этой Реа теперь сложилось совсем другое мнение о «группе сценаристов сериала „Сага“». Луи ждет наших предложений.

— Она едет в Африку с грузом липозы.

— Находит Бога вместо Камиллы, которая давно Его ищет, и уходит в монастырь.

— Отправляется на поиски своего покойного мужа, который, возможно, не умер.

Матильда предлагает самый простой и надежный путь: Мари уйдет с мужчиной своей судьбы, вот и все. Но мужчиной ее судьбы не может быть ни Фред, ни Уолтер, ни любой другой из тех, что необходимы для продолжения сериала.

— А не настал ли желанный миг для выхода на сцену таинственного обожателя? — вопрошает Жером.

— Потрясающе! — говорит Старик. — Это порадует Сегюре, который уже несколько недель достает нас с этой историей. Со временем мне и самому захотелось узнать, кто он такой. Кому вообще изначально принадлежала эта идея?