Дженн Беннет - Звезды в твоих глазах

– Это же круто.

Она согласно кивает головой:

– Съемка действительно выдалась классная. Мы уезжаем завтра утром. Как поживает отец? Я не видела его с весны, когда он провел мне несколько сеансов массажа спины.

– Нормально.

Я чувствую, что должна бы добавить к этому что-нибудь более оптимистичное, но если честно, то мне трудно найти нужные слова.

– Понятно, извини, – говорит она, морща лицо и стискивая зубы. – А мама все еще с отцом?

Ее слова ставят меня в тупик.

– Ну конечно. А с чего бы им не быть вместе?

– Я, наверное, перепутала их с какой-то другой семьей…

Она быстро моргает, отводит взгляд в сторону и застывает в нерешительности, явно думая о чем-то своем.

– Ты же знаешь, как это бывает. Я по работе встречаюсь с такой уймой людей, что порой они сливаются в одно сплошное пятно.

– Это точно, – говорю я, но в мой душе поднимается волна странной, глухой паники.

Она действительно перепутала отца с кем-то другим или что-то о нем слышала? Пожалуйста, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, пусть она не будет одной из тех, с кем отец крутил шашни. Мне кажется, что женщина замужем, хотя полной уверенности на этот счет у меня нет.

Не успеваю я немного на нее нажать, чтобы получить чуть больше информации, как у нее загорается телефон, она извиняется и отходит.

Я смотрю ей вслед, в голове каша, и в этот момент до меня доходит, что, раз она может воспользоваться телефоном, значит, здесь ловит вай-фай. Достаю телефон и действительно вижу, что сигнал есть. Мне пришло несколько сообщений. Два из них от мамы. Отходя в сторонку, чтобы на них ответить, я, сама того не желая, без конца думаю о вопросе Разан. Чтобы эта мысль превратилась в навязчивую идею, мне требуется совсем немного времени, и вот я уже представляю себе, как родители разводятся.

Правда, недолго. Вырывая из пучины мыслей, ко мне подбегает Бретт. За ним появляется и Рейган.

– Дело на мази, – взволнованно говорит он, убеждая идти с ним, в то время как Рейган завладевает вниманием остальных членов нашей группы. – Надо бежать, и немедленно.

– Ничего не понимаю, – говорю я.

Леннон счищает с ладоней пыль:

– Что происходит?

– Бар, – отвечает Бретт, – я убедил одну гостью заказать три коктейля.

– И что из этого?

– А то, – говорит он, – что бармену, чтобы их принести, придется пойти обратно на кухню. Бар останется без присмотра. Это наш шанс. Ты зачем сюда приехала – сидеть без дела, швыряя в цель вместе с ветхими стариками железяки, или веселиться?

– Веселиться! – отвечает за меня Саммер.

– Тогда вперед, – говорит Бретт, широко ухмыляясь, потом подмигивает мне: – Идем же, Эверхарт.

Он срывается с места, я иду за ним и сворачиваю за главный корпус. Саммер с Рейган несутся вперед по лужайке, с каждой секундой все больше утопающей во мраке, а когда подбегают к лестнице, ведущей к боковому деревянному настилу, на несколько мгновений замирают, после чего Саммер поворачивается к нам и поднимает вверх большие пальцы рук.

Мы все вместе осторожно поднимаемся на три ступеньки и выходим на узкую полоску настила, идущего по периметру главного корпуса, стараясь держаться в тени. До бара, купающегося в конусе яркого света, всего пару ярдов. Как и предполагал Бретт, бармен, похоже, действительно отправился на кухню и задержался поговорить с обслугой, которая подметает пол, переворачивает стулья вверх ножками и ставит в таком виде на столы.

– Гостья, которую ты убедил заказать напитки, вместе с друзьями перешла на Закатную платформу, – громким шепотом сообщает Саммер. – Я так думаю, она попросила бармена принести коктейли туда.

– Отлично, – с ухмылкой отвечает Бретт и машет Рейган и Саммер рукой следовать за ним. – А где мой ведомый?

Я понимаю, что он имеет в виду Леннона, и смотрю по сторонам. Того нигде не видно.

– У нас нет времени ждать, – говорит Бретт, – Зори, займешь его место. Стой на ступеньках на стреме и внимательно следи за каждой тенью. Когда Зори даст команду, все остальные идут за мной.

Стоять на стреме? Но почему я? Пока другие толпятся на боковой площадке, я бешено верчу головой, глядя по сторонам. И что мне, скажите на милость, искать? Осматриваю лужайку. Отсюда мне толком даже костра не видно. А те, кто собрался на Закатной площадке, похоже, не обращают на нас никакого внимания. Бар хорошо просматривается только одним человеком – тем, кто играет на гитаре. Он в состоянии нас увидеть? Этого я сказать не могу.

– Все чисто? – шепчет Бретт.

Слишком высокое напряжение. Я в последний раз оглядываю главный корпус, жду, когда очередной официант повернется спиной, и говорю:

– Порядок, вперед!

Бретт поднимается на верхнюю ступеньку, делает три шага в сторону бара и незаметно скользит за стойку. Потом победоносно вскидывает сжатую в кулак руку и исчезает из виду. А обратно появляется с двумя бутылками вина, которые тут же протягивает Саммер. Та пытается передать их Кендрику, но тот лишь отмахивается, по крайней мере сначала. Она говорит ему какие-то слова, которых я не слышу, и пихает бутылкой в живот. Кендрик уступает и берет ее.

Появляется еще несколько бутылок. По бару эхом разносится звон наполненной стеклянной посуды. Так они никогда не остановятся. Им, похоже, понадобится уйма времени. Что они там хихикают? Ведь их могут услышать. Да и потом, сколько им нужно бутылок вина? Саммер и без того уже держит три.

Внезапно мне в нос бьет запах жареного маршмеллоу.

– Торчишь на стреме? – грохочет у меня в ухе чей-то глубокий голос.

С моих губ срывается негромкий крик. Я бью Леннона по руке.

– Больно же, – жалуется он, потирая рукав.

– Никогда больше ко мне так не подкрадывайся, – шепчу я, – меня от тебя кондрашка хватит.

– Звучит как вызов, – сверкает он в полумраке белыми зубами.

– Рада, что ты так фанатично жаждешь, чтобы я пораньше отбросила коньки.

– Тебе же раньше нравилось, когда я подкрадывался в темноте.

В голове проносятся воспоминания о минувшей осени. Я на цыпочках выхожу из дома и обнаруживаю, что он прячется за пальмой у подножия лестницы. Леннон зажимает мне рукой рот, чтобы я не смеялась. Мне так хочется, чтобы он меня обнял, что из груди, кажется, вот-вот выпрыгнет сердце.

Не думай об этом. Не отвечай ему. Просто сделай вид, что он ничего не сказал. Веди себя как можно небрежнее.

– А где ты, кстати, был? – умудряюсь я задать вопрос.

– Уж, по крайней мере, не занимался этой ерундой. А еще я нашел вот это. – Он показывает мне сплющенный смор. – Никогда не переворачивай жареный маршмеллоу. Это грех.

– В самом деле? – шепчу я, злясь, что сердце все так же бешено колотится в груди.

Все потому, что он меня напугал. Причем не своими словами. И не потому, что подошел ко мне настолько близко, что я могу унюхать исходящий от его рубашки запах костра. А с какой это стати он стоит всего в нескольких сантиметрах от меня?