Юстис Рей - Духовка Сильвии Плат [litres]

Я тихо вышла за ним. Мы с Робертом и Джейн сидели почти на последней скамье. У меня не хватило бы сил смотреть на портреты погибших, стоявших в ряд возле Патрика. Твой портрет тоже там был. Ты выделялся среди всех рыжими волосами.

Я не сразу нашла Пита. Он убежал к скамье под клёном, находившимся футах в пятидесяти от церкви. Подойдя, я тихо села рядом. Я взяла только один носовой платок. Розовый с принцессами. Точнее, мне дала его Молли перед выходом. Она не до конца понимала, что случилось, но знала, что что-то плохое. Я отдала платок Питу, сказав, что он может оставить его себе. Он взял его и крепко высморкался. Ещё с минуту мы сидели молча.

– Вот. Держи, – я неловко достала из кармана белоснежный бумажный прямоугольник с аккуратно выведенными цифрами и смело передала ему. Никогда в жизни я так аккуратно не писала. – Это моя визитка. Я вообще никому их не даю. Да и что уж там, она существует в одном экземпляре. Я сделала её специально для тебя.

Он неловко взял её и попытался усмотреть цифры глазами, полными слёз.

– Ну… как визитка? Просто жалкая бумажка с моим номером. Но ты знай, что бы ни случилось, неважно что – выскочит ли у тебя на лбу прыщ или ты влюбишься, и тебе захочется кому-то рассказать, – у тебя есть я. Если нужна будет помощь, ты можешь звонить в любое время дня и ночи. Я не шучу. Я не просто пытаюсь успокоить тебя… или себя. Я не пытаюсь откупиться. Ты правда очень важен для меня.

Он хлюпал носом, продолжая смотреть на мой номер. Даже, кажется, действительно хотел его рассмотреть, но в том состоянии это у него вряд ли получилось бы.

– Я знаю, как важен он был для тебя…

Он поднял на меня свои серо-голубые глазища. Огромные и честные. Прямо как твои. У меня чуть сорвался голос от осознания того, как же вы всё-таки похожи. Раньше я этого не замечала.

– Я не могу заменить его. Никогда не смогу. Но тебе это и не нужно, он ведь никуда не ушёл, просто… изменил место жительства.

– Скажешь, что он на небе?

– Да, я в это верю.

– Я смотрел «National Geographic», никуда он не попадёт. Он умер.

– Его тело – да, но душа вечна.

Он замолчал, потому что не верил в то, чего не видел, как и я в своё время. Но после твоей смерти я поняла, что порой это нужно – помогает не сойти с ума.

– Я не верила в бога целых восемнадцать лет. Но Сид научил меня верить в то, что не видишь…Вот ты любишь своих родителей?

Он молчал, только кивнул головой, всхлипывая.

– Но ты не видишь любви. Не можешь её потрогать, взять в руки, запереть в сундук и смотреть на неё, когда захочется. Нельзя любить слишком сильно или недостаточно. Ты либо любишь, либо нет. Остальное – детали личного восприятия. Так и вера. Ты веришь в то, что Сиду сейчас хорошо? Его душе.

– Я хочу, чтобы так было.

– Значит, так и есть. Мы не можем проверить, а вера – сильная штука, как ни крути. Ну, ты смотрел «National Geographic»…

– Люди убивали ради веры.

– И люди убивают ради веры, но благодаря ей они же и живут.

На пару минут повисло молчание. Я смотрела на него, а он – вдаль.

– Ты просто должен понять, что вера не означает только веру в бога. Верить можно во что угодно. Что же касается церкви и веры, то не стоит путать эти понятия. Это не одно и то же. Ты можешь молиться, ходить в церковь и надевать дурацкий пиджак, потому что тебя заставляют родители или общество, но ничто из этого не доказывает твою истинную веру. А секрет лишь в том, чтобы верить в то, что помогает тебе жить. Если это бог, значит, так и должно быть. Если нет, то ничего страшного.

Он хмыкнул.

– Но знаешь, в кое-что нужно верить всегда, – сказала я и, не дожидаясь его вопроса, продолжила: – В себя. В себя нужно верить всегда. Правда, с этим сложнее. Гораздо проще верить в недосягаемое нечто на небе, чем в человека, слабости которого знаешь наперед, которого можно увидеть с грязными волосами и синяками под глазами. Ведь в итоге можно очень сильно разочароваться, но попробовать точно стоит.

Снова пауза. Он молчал, но я знала, что он услышал всё, сказанное мною.

– Ладно, не буду тебе мешать, – я привстала, но он тут же поднял голову, посмотрев на меня почти умоляюще.

– Не уходи. Можешь посидеть со мной немного?

– Конечно. Сколько захочешь.

– Мне обязательно говорить?

– Нет, если не хочешь, то нет.

– Можно мне… – я помедлила. Мне почему-то стало стыдно об этом просить. – Можно мне зайти в его комнату?

Миссис Арго устало и печально, но с пониманием посмотрела на меня, а после молча кивнула. С похорон Сида Арго прошло почти две недели.

Без лишних слов и приглашений я поднялась в твою комнату, куда смогла попасть всего пару раз осенью, хотя казалось, что это произошло только вчера. Я почти прокралась в комнату и тихо прикрыла за собой дверь.

В спальне было темно и пусто. Пусто без тебя. Единственным источником света стали солнечные лучи, чуть пробивавшиеся сквозь приоткрытые жалюзи. Я подошла к столу, медленно окинув его взглядом, тихо провела по обложкам книг и тетрадей, словно они часть тебя, словно, упади они на пол, я потревожила бы твою бессмертную душу.

Твой дневник, потрёпанный красный блокнот, я нашла практически сразу под новеньким сборником произведений Шекспира. Конечно же, я сразу узнала этот блокнот по красной обложке. Я видела его в день нашего знакомства. Мне сразу же вспомнилась наша первая встреча. Вспомнилось, как я опоздала на первый урок по химии в новой школе и как ты странно пялился на меня, когда я ввалилась в кабинет. Однако уже тогда я заметила, что ты был единственным, кто смотрел на меня с благоговейным трепетом, в отличие от остальных, которые либо глазели с неприкрытым любопытством, либо вообще не замечали.

Я взяла блокнот, продолжая осматривать стол. Не найдя там ничего интересного, кроме парочки рисунков и книг, я открыла дневник. Обращение на первой странице не ввело меня в ступор, так как я читала его. В тот момент ты заполнил всего пару листов. Конечно же, я знала, что это дневник, что это личное, не предназначавшееся для чужих глаз. Я захлопнула блокнот и прижала его к груди, словно ценную реликвию, которой я могу только любоваться.

Я опасливо осмотрелась по сторонам, будто собиралась совершить страшное преступление. Но никто не собирался меня наказывать за это, потому что в этой чертовой комнате не осталось никого, кто бы мог защитить твои тайны.

Чистоту комнаты я отметила только через некоторое время. Мне кажется, я могла видеть, как ты всё это делал. Как аккуратно заправлял кровать. Расставлял по полкам книги. Развешивал немногочисленную одежду в шкафу. Думаю, комнату специально оставили в таком состоянии, чтобы не стереть и следа твоего присутствия. И даже зеркало, в которое ты так не любил смотреть, как и прежде, стояло лицом к стене. И казалось, что, сядь я на кресло или кровать, я бы тут же испортила местную идиллию, созданную когда-то тобой. Поэтому я тихо опустилась на колени, прямо на пол и снова с опаской открыла твой блокнот. Пропустив первые две страницы, которые уже видела, я начала читать. Сначала читала медленно, вникая в каждое слово, стараясь не пропустить ни одной детали. После, когда речь пошла лишь обо мне, я начала читать быстрее. Я читала, глотая слёзы, ненавидя тебя за то, что ты никогда не говорил мне того, о чём писал, и себя за то, что никогда не говорила того, о чём думала.