Евгений Кирьянов - Становление бытия

Коммуникативность — это только симптом существования глубинной отождествлённости. Мне просто необходимо зацепиться за ту идею, что даже коммуникативность содержит какие-то зачатки действия принципа неразличения в сущих. Мне ведь надо найти и логосную основу перспективы слияния. Оправдать в оформлении мыслью. Я хочу сначала «размыть» логику обыденной естественности в устоявшемся представлении о границах субъектности. Надо утвердиться в понимании условности всякой оболочки. Надо увидеть действие слияния в расширенную субъектность, а не просто констатировать, что она есть. А моё понимание структуры времени мне в этом должно помочь.

А предпосылка для опознания другого хотя бы отчасти как себя есть отголосок действия принципа слияния. Коммуникативность — проходная гипотеза.

Но немного о том, что именно формирует выявленность сущих в их темпоральности по вышеописанному следованию. И для этого мы имеем в ресурсе доступных понятий понятие логоса. Нам тем более не пристало его игнорировать, что именно логос относится к кругу тех из них, которые находились и прежде в поле нашего внимания. Именно логос осуществляет выявленность сущего в его феноменологической чтойности. В этом смысле логос есть принцип установления отношения между сущими без всякого исключения. При этом сущее приобретает признак субъектности в отношении другого сущего как объекта в этом отношении. И в том содержится предпосылка к приобретению онтологической причастности. Но именно фактом своего присутствия сущее устанавливается в онтологическом статусе. Это именно и есть единственный усвоенный субъектом в отношении обретшего в чтойности сущего модус бытия. Само же присутствие есть смысл и содержание настоящего момента. И если прошлое и будущее где-то и присутствуют, то это может быть только в настоящем, поскольку присутствие содержится именно в нём. Тем самым прошлое позиционирует себя как оформленное в своём присутствии. Само же присутствие как сущее, будучи первичным выражением темпоральности, не устанавливается в статусе того, что подвержено само темпоральности или наоборот. И нет необходимости выявления природы его принадлежности к сущим. В этом смысле оно не имеет иной чтойности кроме той фикции, которая выдаёт себя за таковую в причастности присутствию иных выявляющих себя в феномене сущих. Но присутствие и есть факт действия логосного принципа оформления в выявлении из недр хаоса как сущего представления о явленном настоящем. Само же структурирование в понимании субъектом структуры темпоральности имеет отношение только к специфике представления в свете логоса фактуры присутствия в оформлении созерцаемой чтойности сущего. Но поскольку это так, то вопрос о природе прошлого и будущего как априорных принципов гипостазирования сущих в причастности бытию может пока не рассматриваться в перспективе положительного утверждения. И, таким образом, прошлое и будущее «поступают» из недр хаоса вне априорного различения их предполагаемой природы. И следует заметить, что наполнение представлений о прошлом и будущем претерпевает транспозиции, когда «бывшее» будущим становится в настоящем «бывшим» прошлым. Оформленность же выявленного в логосе такова, что оценка истинности наличного представления потребовала бы сравнения двух разных актуальных присутствий в настоящий момент.

Таким образом, мы оказываемся в положении, когда необходимо принять версию о том, что весь личный ЭОН субъекта присутствует в настоящем. Этот факт ставит нас перед неизбежностью осознания личной судьбы всякого субъекта в актуальности присутствия в каждый момент настоящего всех сакраментальных проблем духа. Но мы выделим одну такую проблему, предполагая, что она имеет универсальный характер. Мы, на основании экзистенциального опыта субъекта, решимся утверждать, что таковой проблемой безусловно полагается проблема осознания границ темпорального опыта субъекта. Фактически у нас нет критериев онтических дефиниций, которые могли бы надёжным образом сообразно принципиальному различению по таковым критериям установить различение между прошлым и будущим. В таком случае мы вынуждены руководствоваться в нашем понимании представлением о действии такого механизма, который выявляет границы персональной осознаваемой событийной темпоральности в предвидении перспектив их присутствия в настоящий момент. Выявляемое таким образом и есть то, что выражает область сознаваемых мотиваций субъекта. При этом весь событийный интервал темпоральности вместе с его границами, осознаваемый в полноте присутствия в настоящем, представляет для субъекта поле аксиологических полаганий. Сам факт необходимости установления аксиологического статуса выявляемых в присутствии сущих и придаёт первостепенность самому присутствию в настоящем. И в ситуации, когда понимаются как самое актуальное для сохранения всё превосходящей ценности границы событийности мира субъекта, именно эти границы и приобретают сакраментальное значение того, что содержит негативный потенциал для отторжения всякой ценности. Но в сущности, единственной. Присутствие заимствует модус ценности в Абсолюте. Сказанное утверждает и то, что не только присутствие есть универсальное наполнение настоящего момента, но оно есть и интеграция всех мыслимых настоящих моментов с полаганием их в единство. В положении, когда отнесённые в прошлое и будущее мыслимые настоящими моменты как таковые присутствуют в настоящем, созидается понимание неизбежности утраты самого присутствия. И мысль в любой настоящий момент позиционирует себя в прикосновении к моменту утраты абсолютной ценности, балансируя на границе бытия сущего в своем постижении. И это и есть момент формирования фактуры субстанции будущего и критерий его выявления в осознании из преддверия Хаоса — общей субстанции прошедшего и грядущего. Пограничный момент присутствует в любой момент настоящего.

И это потому ещё, что в субстанции осознания событийного интервала отсутствуют априорные предпосылки каких-либо собственных канонических соотношений и предпосылок в измерениях. Следует заметить, что аксиологическая значимость присутствия для субъекта не может быть преувеличена, поскольку не предвидится даже как логическая возможность хоть какая-то предпосылка для этого. Ведь и она должна обрести себе место в диалоге сознания с моментом присутствия в любом позиционировании таковых друг относительно друга. И роковое несоответствие между осознанием присутствия как абсолютной ценности и немыслимости в каждый момент возможности его сохранения есть уже та тинктура, которая окрашивает и кристаллизует субстанцию этой абсолютной ценности как таковую. Осознание онтологической полноты и неизмеримости в области отношений в сущих есть доминирующее переживание трагической неизбежности утраты.