Эдуард Веркин - Мертвец [litres]

Мастерские находились рядом с актовым залом, я отправился туда. Когда-то в актовом зале нашей школы чуть не побывала Валентина Терешкова, в зале всё было готово, даже портрет на стене. Но она не приехала, что-то с машиной сделалось. С тех пор зал не ремонтировали, но он хорошо сохранился.

Дверь в мастерские была открыта, я вошёл внутрь. Пахло опилками, и железными, и деревянными. Геннадий Иванович сидел на стуле и задумчиво читал старый учебник по радиоэлектронике. Рядом на верстаке стоял здоровенный прибор с экраном и многочисленными ручками и тумблерами. Вокруг прибора с хищными лицами кружились два очкарика с отвёртками, пинцетами и плоскогубцами. Это было занятие радиоэлектронного кружка.

Эти радиоэлектронщики всё время что-то разбирали, собирали, паяли, пожары устраивали. Но с пользой это у них получалось. Многие в политехнические вузы поступали, а в прошлом году Двойцов собрал самодельный компьютер. Правда, компьютер этот можно было только включать и выключать, а работать толком не получалось, но он был такой техностильный, что его купила московская кинокомпания для съёмок фантастического кино. Теперь Двойцов работал над действующей моделью компьютера.

Но сейчас его здесь не было.

– Здравствуйте, – сказал я.

Радиоэлектронщики не обратили на меня никакого внимания, Геннадий Иванович повернулся в мою сторону.

– Привет, Никита, – кивнул он. – Тебе что надо?

Вообще у нас с ним хорошие отношения, Геннадий Иванович обладает главным достоинством настоящего учителя – он помнит всех своих учеников. Или по именам, или по фамилиям. Это ученики ценят. Я вот ценю.

– У тебя какие-то затруднения? – Геннадий Иванович поглядел на меня поверх очков.

– Да.

Радиоэлектронщики вдруг разом подняли свой прибор и потащили его из мастерских.

– Что это? – спросил я. – Боеголовка?

– Сейсмограф.

– Сейсмограф?

Сейсмографа я не ожидал. Хотя можно было и ожидать, Геннадий Иванович был человеком широким, в смысле интересы у него были самые неожиданные. И ученики у него такие же, хотя их было и мало. Ну кто вот в нормальном мозговом состоянии мог изобретать сейсмограф в наших краях?

А они изобретают.

– Угу, – подтвердил Геннадий Иванович. – Изобретаем.

– С чего это вдруг?

– Актуальное дело. В последнее время сплошные землетрясения, сплошные цунами, ты что, телевизор не смотришь?

Я пожал плечами.

– А предсказывать землетрясения не умеют. Вот мы и решили изобрести.

Масштабно, подумал я. Нобелевскую премию получат. Геннадий Иванович взойдёт на чёрную трибуну в чёрном блестящем фраке и пошлёт воздушный поцелуй шведской королеве…

Мне стало завидно.

– Очень интересная идея у ребят. – Геннадий Иванович поглядел зачем-то в окно. – Такая свежая, я даже не ожидал…

Геннадий Иванович поднялся со стула и подошёл к окну.

– А если не получится? – спросил я. – Ну, этот, сейсмограф?

– Скорее всего не получится. Но шанс есть. Но это не важно – получится или не получится. Просто в жизни важно чем-то заниматься.

Геннадий Иванович выглянул на улицу.

Ну да. В жизни важно чем-то заниматься. Я тоже ходил в его кружок. Правда, не в радиоэлектронный, а в фото. Наверное, месяца три. Пока не понял, что не гожусь я в фотографы. Не такие у меня фотографии получались, корявые, и в кадр всё время кто-то влезал. И я ушёл. А Геннадий Иванович совершенно не обиделся.

– А почему твой брат больше не заходит? – спросил он.

– Зачем?

– Ну как зачем, на кружок.

– На фотографический?

То, что Сенька занимается в фотографическом кружке, я мог допустить, фотография в похоронном деле важная вещь.

– Нет, на радиоэлектронику.

– Сенька, на радиоэлектронику?! – удивился я.

Вот так. Оказывается, мой брат не только гробовщик, он ещё и Попов в молодые годы.

– У него сейчас дел много, – сказал я. – Много работы.

Геннадий Иванович кивнул.

Появился радиоэлектронщик. Он тащил перед собой чёрную шестнадцатикилограммовую гирю, видимо, из спортзала, он краснел лицом и обливался потом. Вдруг захотелось, чтобы он уронил эту гирю на ногу и раздробил себе пальцы. Нет, я никакой неприязни к этому научному работнику не испытывал, но это наверняка было бы весело.

Радиоэлектронщик поставил гирю на подоконник и спросил в окно:

– Готов?

И сразу же толкнул гирю в круглый бок. Гиря бумкнула. Видимо, так они проверяли работоспособность своего агрегата.

– Ты чего-то спросить хотел?

Я достал из сумки ошейник.

– Ого! – удивился Геннадий Иванович. – Забавная вещица.

– Забавная?

– Угу. – Геннадий Иванович взял ошейник и принялся его разглядывать. – Очень, очень интересная вещь. Погляди вот на замок.

– Я вот про замок и хотел спросить. Я хочу этот ошейник подарить на день рождения одной девушке…

Геннадий Иванович поглядел на меня непонимающе.

– Нет, вы не так подумали. Я не девушке ошейник хочу подарить, а её собаке. А ключ куда-то потерялся. Вот я и подумал, что, может быть, вы посмотрите…

– Посмотрю… – Геннадий Иванович достал лупу с фонариком и стал разглядывать ошейник уже вооружённым глазом.

– Пойдём лучше ко мне, там поглядим…

Геннадий Иванович пригласил меня в свою каморку.

Про каморку не буду рассказывать, там много чего интересного хранилось. Геннадий Иванович ввинтил яркую лампочку, положил ошейник на стол, открыл нижний ящик. Ящик был забит ключами. Разных размеров, форм, расцветок, тысячи ключей, наверное, Геннадий Иванович собирал их целую жизнь. Он достал жестяную коробку, вытряхнул на стол. Образовалась пирамидка блестящих маленьких ключиков, такие бывают у чемоданных замков, Геннадий Иванович принялся их быстро сортировать и нашёл ключик с какой-то кривой загогулиной. Он капнул на этот ключик чуточку масла, вставил его в замок ошейника и нажал. Замок щёлкнул, и ошейник расстегнулся.

– Ну вот, – Геннадий Иванович протянул ключик, – держи…

– Спасибо.

– Но тут ещё кое-что. – Геннадий Иванович продолжал разглядывать ошейник. – Интересная штукенция…

Геннадий Иванович снял с полки коробочку в потёртом чёрном бархате. В коробочке обнаружились тонкие и чрезвычайно блестящие инструменты, показалось, что хирургические. Трудовик взял один, похожий на длинную иглу, и принялся ворочать ею в ошейнике и рассказывать:

– Сам ошейник железный. Металл твёрдый, но одновременно и мягкий, скорее всего это латунь. Поверх металла ошейник покрыт толстой кожей, скорее всего воловьей. Очень толстая и очень дорогая кожа, сейчас такую найти трудно. Но это ещё не всё, поверх этой кожи идёт ещё один слой плетёной кожи. Тонкая и кропотливая работа, такой ошейник немало стоит. И стоил. Отличная работа. Откуда он у тебя?