Сергей Докучаев - О всех, забывших радость свою

«Блин, таблетки забыл взять», — подойдя к гаражу, вспомнил я.

Возвращаться не стал.

Приземистый старый гараж с наполовину выгоревшей, наполовину отвалившейся масляной краской оливкового цвета, был закрыт на увесистый замок, принесенный отцом еще с завода.

Рядом с ним рос старый трухлявый тополь, на котором в детстве мы часто играли в казаки-разбойники. Было очень удобно спрыгивать с него на крышу гаража и бежать до кирпичной стены, где был небольшой пролом.

Это был последний из двух оставшихся тополей рядом с нашим домом. Второй рос почти рядом с подъездом. Он был самым молодым и крепким из всех. Остальные спилили еще прошлым летом по решению какой-то комиссии.

Вставив ключ в замочную скважину, я повернул его, но открыть замок не смог. Крутил и так, и этак. Открыть не получилось. То ли замок заржавел, то ли я совсем ослаб после операции. Хотя если уж отец что-то закроет, то все. Эта дверь оказывалась за семью печатями.

Я снял кепку и почесал затылок. Обратил внимание, что неподалеку была открыта дверь в бокс дяди Феди — нашего соседа по дому.

Когда-то давно еще, будучи молодым, он встал в две очереди. На «Запорожец» и одновременно с этим на гараж, который полагался только тем, у кого имелась машина.

— Ты вставай, а там посмотришь, что первое поспеет, — советовали ему. — Машина или гараж.

Гаражей в то время строили в разы больше, чем автомобилей, поэтому гараж дядя Федя получил первым, а машину так и не дождался. Бокс постоял несколько лет и превратился в подобие клуба по интересам.

Мужики там и пиво пили, и от жен прятались, и в домино играли. Федя банки с консервацией хранил. Гараж был полноценной кладовкой с возможностью переночевать или уединиться с женщиной.

Чуть позже он превратился еще и в автомастерскую. Федя подрабатывал небольшим ремонтом машин, мотоциклов и бензопил. Если бы не поддавал, мог бы сейчас в каком-нибудь автосервисе мастером работать.

Я подошел и постучался.

— Есть кто-нибудь?

— Смотря, кто нужен, — послышался из-под машины заинтересованный голос.

«Ого, дядя Федя машиной обзавелся», — с усмешкой подумал я.

— Это Еременко Максим, здравствуйте. Дядь Федя, а у вас масла машинного не будет? Мне замок бы смазать. Открыть не могу.

— А, Максим, здорово. Найдется, конечно. Как батя поживает?

— Нормально. На работу ушел.

— Все-таки нашел работу? Ну, молодец, Петро.

— Да, на заводе в бывший литейный цех куда-то там. Консервы вроде делают.

— А знаю. Я не пошел. Пусть сами за копейки работают.

— Так дадите немного масла?

Он с кряхтением вылез из-под машины, рукой отряхнул замасленные заскорузлые брюки и покопался на дубовой полочке среди банок и бутылок.

— Вот смотри это, кажется, еще не засохло, — сказал дядя Федя, протягивая мне бывшую майонезную банку с чем-то черным и пахучим.

Я взял ее в руки и понюхал. Потом немного поболтал. Густой мазут.

— А жидкого масла нет? Машинного?

— Нет, дружище, закончилось, — ответил он разочарованно и стал вытирать правую руку о серую в дырку майку, которая уже больше походила на пиратский флаг.

— Зачем вам только машина? — спросил я, ставя банку на небольшой столик. — Почем аппарат брали, если не секрет? Дорого?

— Откуда у меня деньги на дорогую машину? — поглаживая красный багажник, проговорил он с улыбкой. — Так, копейки. Это корыто и раньше стоило немного, а после аварии за бесценок взял. Знакомый с развала под Братеевским мостом предложил. Знаешь такой?

— Слышал вроде. На ходу?

— Вроде на ходу. Только кое-что пришлось подкрутить. Кое-что молоточком выпрямить. Передний бампер я пока что снял. Правую фару с клочьями вырвало.

Он открутил вентиль радиатора и дунул туда несколько раз.

— Радиатор немного поврежден, но думаю, еще послужит годик-другой, а вот тяги тормозные никуда не годятся. Трещина на лобовом стекле расползлась скорей всего после удара. К зиме все менять нужно.

Во мне проснулся какой-то глубокий затаенный страх.

— «Опель», да?

— «Опель». Старый надежный «Опель». Сейчас таких машин уже не делают. Сейчас попади она в такую аварию, весь пластик бы по дороге разлетелся на мелкие кусочки.

— Можно, я салон посмотрю?

— Залезай. Не жалко.

Я не сразу узнал машину, ведь тогда дело было ночью, но когда увидел на торпеде наклейку с улыбающейся девушкой-моделью, спальник и смятый пакет из мака на заднем сидении, то последние сомнения развеялись.

Да, это был тот самый «Опель» таксиста Валеры, что подвозил меня до Андрея пару месяцев назад. Покопавшись под сиденьем, я обнаружил знакомую отвертку.

«От удара скорей всего выскочила», — подумал я.

— Ну что интересного нашел? — спросил дядя Федор над самым моим ухом.

— Вот отвертка под сидением лежала. Не нужна?

— О, возьму, конечно, — почесав мазутной рукой нос, сказал он. — В хозяйстве все пригодится.

Я дернул за ручку шатающийся бардачок, который так раздражал Валеру, но теперь с первого раза он не открылся.

— Возможно, после удара заклинило. Дай-ка я попробую.

Он треснул по нему со всей силы, и все, что было внутри, вывалилось мне на ноги. Пара перегоревших лампочек от фар, белая местами проржавевшая эмалированная кружка, ложка с раскладным ножом, непочатая пачка сигарет с фильтром, колода карт и фотография.

Мои глаза округлились.

— Это же Катя… — прошептал я.

— Красивая, — проговорил Федя над ухом.

Это была, несомненно, Катя, но совсем молоденькая. Наверное, класс одиннадцатый. В черной юбочке и белой сорочке с сумкой на плече. С русыми волосами. У нее были русые волосы? На фотографии она стояла на остановке. А само фото сделано, скорее всего, наспех из машины.

Валера, значит, знал, где жила его дочь…

Пока Федя копался в багажнике, я спрятал фотографию в карман джинсов и вылез.

— Как же мне замок-то открыть? Ехать нужно.

Появилась плешивая голова дяди Феди.

— А ты поезжай на моей машине. У меня все равно прав нет. Так хоть ты попробуешь как она.

— На ней? — с недоверием спросил я. — А если милиция остановит?

— Да, а что такого? Я там, что нужно, подкрутил. Посмотришь. Может, подскажешь, что еще неисправно. Только далеко не уезжай. Если вдруг кто остановит, то ты трубочку передай, и я поговорю. Все равно служивые часто ко мне ездят чиниться.

— Да я и не собирался далеко никуда…

— Тогда держи ключи, — сказал он с улыбкой и кинул мне связку.

Я поймал их рукой.

— Ладно, — все еще с недоверием оглядывая машину, проговорил я. — Попробую.

— Езжай, только горючки влей на заправке.

— Хорошо, — садясь за руль с приподнятым настроением проговорил я. — Залью и буду осторожен. Второй аварии она не выдержит.

Включив заднюю передачу, и, смотря в зеркало заднего вида, я стал плавно отпускать сцепление и добавлять газу. Машина начала медленно катится назад.