Сергей Докучаев - О всех, забывших радость свою

«Ну и что теперь делать? — вздохнул я. — Где теперь его искать?»

Выйдя на улицу, я еще раз осмотрелся. Потом бросил взгляд на окно Степана — рядом с пожарной лестницей, по которой мы часто залазили в его квартиру. Окошко было зашторено, но на секунду мне показалось, что там, в окне, все-таки кто-то есть, и этот кто-то за мной пристально наблюдает.

«Нет, сейчас точно не полезу, — решительно заявил я себе. — Не удержусь. Слаб. Может, милицию вызвать?»

Тут к подъезду подошла женщина и наклеила на входную дверь объявление. Потом подошла ко второму подъезду, наклеила еще одно и скрылась за углом дома. Я подошел поближе, чтобы прочитать написанное большими буквами красного и черного цвета:

«Просим жильцов дома покинуть свои квартиры в указанный ранее срок. Дом включен в программу сноса ветхого жилья. О получении ордеров на новые квартиры, взамен потерянных, будет сообщено на общем собрании жильцов дома в следующий четверг. Просим не опаздывать».

«Хм. Степан об этом в курсе хотя бы? Или, может быть, его и лишили квартиры, чтобы получить взамен новую жилую площадь той же семье Николая, например? Темное дело какое-то. Ладно, чего тут на жаре стоять. Если не объявится в течение трех дней, напишу заявление в милицию».

Я решил съездить, купить чего-нибудь пожевать и доехать до парка, немного посидеть на лавочке в тени какого-нибудь дерева. Подумать.

В том сне я видел Степана два раза. Лифтером с плешивой головой и в виде забытого всеми старика в реанимации рядом с Катей номер пять. Но мне это ничем сейчас, конечно, не поможет.

«Ладно, объявится, думаю. Пенсию пока что отложу».

Машина, выпалив порцию выхлопных газов, отъехала от дома. Левое окошко странным образом заклинило, и поэтому, чтобы не задохнуться от прокуренного велюра и испарений пришлось открыть правое окно.

Не мешало, конечно, сделать комплексную мойку машине, но ради одной поездки не видел смысла.

Бампер автомобиля вплотную приблизился к чьему-то серебристому новенькому «БМВ», заняв очередь в «Макавто». Она почти не двигалась, но глушить машину я не стал, боясь, что второй раз двигатель не заведется. Повернул тумблер кассетного приемника.

Шли новости. Говорили, что мэр города снял с должности нескольких глав районов, которые не выполнили задачи по уборке улиц ото льда и снега в течение прошедшей зимы.

Говорили о планах сноса нашего завода и полной реконструкции всего Заводского района в ближайшие десять-двадцать лет. Мэр обещал на месте бывшей промышленной зоны построить современный город-сад с парками, торговыми центрами, спортивными сооружениями и офисами.

В конце выпуска сообщили, что температура будет расти день от дня, и в июле не исключено возвращение торфяных пожаров.

Я выключил радио и, включив первую передачу, продвинулся вперед на десяток сантиметров. Несколько раз дернуло сердце. Перехватило дыхание, и на лбу выступили капельки пота.

«Что это такое? — подумал я, проводя рукой в области мышцы. — Еще этого не хватало».

Кто-то постучал в закрытое окно. Меня от неожиданности вновь передернуло. Я повернул голову и увидел рыжеволосого мужчину со знакомой рекламной табличкой турфирмы «Столичный Рай». Его густые рыжие усы заметно подергивались, словно бы это были тараканьи усы.

В этот раз я был не прочь скрасить свое ожидание в очереди, поболтав с ним минутку, хоть у меня и не было средств на покупку путевки. Левое окошко я открыть не смог. Развел руки, мол, извини. Он обреченно поплелся к впереди стоящей машине.

Накаляющееся солнце и жар от работающего двигателя, пробивающегося не только из печных заслонок, но и со всех щелей, привели меня в разморенное состояние. Я зевнул и прикрыл глаза.

В окошко машины постучали. Какой-то водитель с негодованием объяснял, что очередь не двигается по моей вине. Я знаком извинился и направил «Опель», к будке «Макавто». Вытащил подсос, поставил колымагу на ручной тормоз, чтобы не укатилась, отстегнул ремень безопасности и открыл скрипучую дверь.

— Слушаю вас, — произнес из динамиков, со знакомой интонацией, женский голос.

«Слушаю вас, — подумал я. — Как часто слышал эти два слова на собраниях, где все сидели, поджав голову, и боялись открыть рот первыми. „Слушаю вас. Ну, и чего молчим?“ Вот полная фраза, которая у нас использовалась позже, как шутка, между коллегами, созванивавшимися друг с другом по рабочим вопросам».

— Слушаю вас, — повторно прозвучал женский голос из динамика. — Ну, и чего молчим?

Я поднял голову и увидел перед собой Веру.

***

Из ванной комнаты доносилось журчание воды.

— Ты кофе будешь? — спросил мужчина, приоткрыв дверь. — Я сварил немного на двоих.

— Буду, — изможденным голосом ответила девушка, застегивая бюстгальтер. — Ты бы знал, как у меня болит голова, дорогой. Как будто кто-то сидит в голове и, упираясь спиной, растягивает ее изнутри ногами.

— Сейчас кофе выпьешь, и все пройдет. Поторопись, пожалуйста. Мы и так проспали.

— Иду уже, — сонно проговорила девушка, закрыв кран.

Пока мужчина надевал бежевые чинос, девушка сделала небольшой глоток кофе, поставила чашку на блюдце и, всматриваясь в телевизор, достала из пачки сигарету. Чиркнула зажигалкой, и кончик загорелся ярким пламенем. Она впустила в гортань табачный дым и подержала его некоторое время в себе с закрытыми глазами, массируя виски. Потом выпустила. Закашлялась.

— Ты бы не курила натощак, — разглядывая морщинки в зеркало, проговорил мужчина.

— Если я не покурю сейчас, то умру, и тогда тебе придется хоронить меня.

— Не говори глупостей. Ты еще всех переживешь.

— Я себя чувствую разбитой клячей.

— Поторопись, пожалуйста.

— Уже лечу, — сказала девушка с иронией и вдавила почти целую сигарету в полную окурков пепельницу.

— Вот скажи, зачем ты вчера так напилась? Могли бы сегодня на твоей машине поехать.

— Ничего, поедем на такси. Ты вызвал такси? Где машина?

— Нет, не вызвал. Я думал, ты вызовешь. Как ты знаешь, ехать я вообще не собирался.

— Ужас. Что ты теперь предлагаешь?

— Не знаю, давай поймаем частника. Какая разница, на чем ехать. А обратно тогда такси вызовем.

— Частника? Ты что, уже начал на мне экономить? Смешно.

— Нет, но не забывай про выплату компенсаций пострадавшим.

— Суда ведь еще не было. Так что пока выплачивать нечего.

— Неважно. Я виноват и обязан сделать хоть что-то для той семьи.

— А обо мне ты подумал, дорогой? Я отчима потеряла, мать чуть живая лежит. О моей компенсации ты подумал?

— Ты же в курсе, что я уже разговаривал со своей однокурсницей, и она берет тебя после слияния наших компаний на руководящую должность. Испытательный срок три месяца. Но ты должна помнить, что о нашем разговоре знают только трое. Она, я и ты. Надеюсь, пока буду сидеть в местах не столь отдаленных, ты сможешь реализовать наши совместные проекты.