Анастасия Алейникова - Колебания

Солнце сияло в безоблачном синем небе, шелестели нежно-зелёные деревья, воздух, уже прогретый, наполненный шумом проспекта и гомоном толпы, был таким прозрачным, каким он бывает лишь ранним утром в самом начале весны. Уродливым, невообразимым казался Роману контраст между его настроением и окружающим светящимся миром. Всё вокруг радовалось и переливалось разными цветами: от светло-серого асфальта к нежно-коричневому цвету тонких веток, далее к пастельно-зелёной листве на фоне ярко-синего слепящего глаза неба, и везде, везде, куда ни посмотри, как ни поверни голову — кругом лишь безупречно-прекрасный ликующий мир. И словно чёрная клубящаяся туча, полная скрытых, дрожащих электричеством молний-мыслей, — Роман. Как он устал, устал от этого контраста, как тяжело ему в чудесные весенние дни ничуть не меняясь оставаться задумчивым и мрачным — но его ли в этом вина? Идея, идея — вот всё, что имело значение, и поскольку возможностей осуществить её не находилось, ни нежные листья, ни синева не могли по-настоящему радовать его. Но что-то всё-таки было другим в его чувствах, нежели раньше: он чувствовал теперь гораздо больше бессильной печали, печальной покорности — там, где прежде ощущалась лишь яростная готовность делать то, что кажется нужным, преградам вопреки. Между прочим размышлял Роман и об этой, вроде как несущественной, перемене, — и не мог понять, когда, отчего она произошла. Сказывалась ли усталость за год? Не разочаровывается ли он постепенно в том, чем занимается, — как многие его знакомые?.. Роман шёл мимо дороги, по которой неслись машины, от Нового гуманитарного корпуса к метро. Плавно закрылись двери полупустого автобуса, и он неспешно отъехал от остановки, будто только и ждал, что Роман передумает всё-таки и не станет идти пешком. Но думалось ему легче лишь на ходу.

Одна идея, вспыхнувшая в его душе около месяца назад: всё, что связано с изучением современного искусства, собрать в одном месте, в одном помещении; совместно с другими редакторами журнала — они столько мечтают уже о расширении, «продвижении в народ», в реальность из всемирной паутины. Одна уникальная площадка, в которой всё: проведение лекций, курсов, семинаров, встреч с молодыми художниками, писателями, философами, искусствоведами, круглые столы, пространство для уединенной научной работы для тех из них самих, организаторов, которым это понадобится, в свободное от лекций и мероприятий время; своя мини-библиотека, которая будет пополняться со временем. Всё о современности — с опорой на историю и классику, но с целью уже сейчас осмыслить и изучить актуальные вопросы… Живопись, музыка, литература, философия — всё, что создается в их время… Не проводить пару раз в год выставку «современных художников», подразумевающую по-прежнему работы конца XX столетья… Нет, нет, полностью сосредоточиться на втором тысячелетии. Это необходимо, так нужно!.. Это облегчит задачу будущим исследователям, это даст им материал — «вот что писали в начале XXI века современники о художнике <���имярек>…» «Первин Р. так интерпретировал смысл этого высказывания в своей статье, датированной 2016 годом…» Это необходимо! Для ныне живущих — чтобы действительно понимать этот мир, а не жить будто в стеклянном колпаке, ограничиваясь лишь прошлым, историей… Чтобы чувствовать себя здесь и сейчас важной частью чего-то большего, чтобы мечтать, чтобы понимать меняющееся искусство и время… Чтобы в одном месте собрать и с лёгкостью доносить до людей всё, что они сами часами искали бы на просторах интернета, не зная, что важнее, не зная, что ещё «почитать по теме»… Для всех желающих — более нельзя ограничиваться курсом в рамках Университета; нужно будет дать рекламу, создать отдельный сайт… Основная деятельность будет бесплатной, всё для всех и обо всём, что окружает нас сегодня в мире. Немного о психологии, о технологиях, о прогрессе. Найти таких же увлечённых специалистов, понимающих настоящее и чувствующих будущее. Энтузиастов. Нет… Сначала найти помещение. Зал. Студию… Светлую студию, большую… Цены на аренду запредельно высокие, у знакомых нет помещения… Кредит — непосильно, бездонное болото… Но ведь это так необходимо. Вся жизнь посвящена именно этой работе, нелёгкой, зачастую неблагодарной — но смысл лишь в ней… Пришло время двигаться дальше, начинать что-то новое — но сколько всего противится этому…

Как глубоко он, должно быть, ушёл в эти трудные, не-весенние мысли — вдруг кто-то налетел на него, или он налетел на кого-то, идущего навстречу. Роман поднял глаза, и от неожиданности отшатнулся даже, будто от привидения: перед ним стояла, вновь смеясь, Лера.

Не теряя ни секунды, она тут же заговорила:

— Знаете, я заметила вас ещё издалека и остановилась. Некоторые люди, идущие навстречу, расступались и обходили Вас, и это навело меня на очень глупую и смешную мысль. Я решила остановиться и посмотреть, что будет: заметите вы меня, стоящую прямо у вас на пути, или наткнётесь, будто на столб, — Лера на секунду замолчала и добавила чуть тише, так, словно делилась секретом: — Знаете, я до последнего, даже когда вы были уже в половине метра, надеялась, что… Но вот.

Роман посмотрел на неё как-то диковато, будто с недоверием — исчезни она вдруг, в ту же секунду, он бы, пожалуй, и не удивился. И, кроме того… О, как был бы он счастлив, если бы так и случилось!..

Но Лера продолжала стоять прямо перед ним, смеясь глазами, и опять это чувство: от него ждут ответа, мешают думать и смотрят так, будто знают некую важную тайну и выжидают время, чтобы поделиться ею с ним. Испуг и удивление быстро сменились привычным раздражением, и Роман проговорил:

— Извините, я тороплюсь…

Он сделал уже два шага, оставляя Леру позади, как вдруг услышал:

— Очень жаль, ведь я шла сюда именно с целью встретить вас. Очень жаль, ведь пятьдесят метров просторной, светлой студии пустуют уже больше месяца. Знаете, окна почти от пола до потолка, сделан ремонт, проведено электричество, то есть всё основное имеется… Пять минут от метро…

Роман застыл — как-то театрально, будто отрепетированным движением: он вздрогнул, двинул правой рукой, делая следующий шаг — но тут Лерины слова донеслись до его слуха, и он в одно мгновение замер. Он стоял к ней спиной, не в силах пошевелиться, боясь обернуться. Он повернётся — а её там не будет, будут лишь солнечные пятна на сухом асфальте и ослепительные блики в окнах домов, и гудки автомобилей, и шум толпы… Видение, слуховая и зрительная галлюцинация воспалённого сознания… Первые симптомы помешательства… Дрожь пробежала по всему его телу, кровь отхлынула от лица… А она больше не произносила ни слова — конечно, её и нет там , тишина! Иллюзии…