Иван Булах - Деревенская околица. Рассказы о деревне

Э-эх, милые! Не видели вы этих голодных глаз, не знаете, что такое голод, и не приведи Бог узнать, чтобы трястись над каждой крошкой. Это мы ели лебеду, жмых казался лакомством, пухли с голоду, но жили и ещё работали.

Нет, вы не подумайте, что я призываю выдавать сейчас хлеб по карточкам. Боже упаси, я просто хочу, чтобы его уважали. А если будет хлеб на столе, тогда жить можно, и всё у нас будет.

Совсем недавно на большой славе были выходцы из бедноты, которые первыми вступили в колхоз. Прошло чуть больше семидесяти лет и на славе стали люди, которые первыми вышли из колхоза, стали единоличниками, а проще, — фермерами.

Сергей Сергеевич Копылов был в их числе. И было ему тогда тридцать три года. Ещё были у него сильные руки и желание пожить самому хозяином, чтобы он никого не понукал, но и над ним не было погоняла. Долго мучился, переживал всё прикидывал, — стоит ли выходить из колхозного рая. И всё-таки решился.

В десяти километрах от деревни на земле, когда-то принадлежащей его деду «кулаку», сосланному в Нарым, он заново построил заимку, вроде хутора, и принялся крестьянствовать.

В большом городе Москва бушевали страсти, стреляли из танков по парламенту, а он добывал трактора. По всей стране митинги и собрания, а он пахал. В районе выборы и перевыборы, а он на комбайне уже молотил пшеничку. Ему было некогда.

Как он выколачивал кредиты и обзавёлся техникой, как поставил на откорм бычков и поросят, как пахал, сеял и поливал потом землю, — знала только родная жена Аннушка, бычки с хрюшками, да жаворонки с сусликами. Худо ли бедно, но в первый год собрал не плохой урожай молодой фермер, Копылов.

Прикинул свои будущие барыши и думает, что теперь-то он с колен поднимется. Но действительность была такова — сбыть урожай не может. Было непонятно, почему человек за свой труд не может получить деньги? Ладно, плохие были коммунисты, но сейчас-то у руля хорошие демократы, и почему бы не дать команду, — не чинить препятствия людям, которые страну кормят. Не закупать зерно и мясо втридорога в Европе и за океаном. Депутаты, народ грамотный, неужели считать разучились?

Кое-кое как исхитрился и сбыл зерно, а с мясом поступил по хозяйски, дотянул до холодов и тогда забил бычков с хрюшками. Возил продавать в город на рынок, поначалу там проблем не было. Город накричится на своих митингах, нагуляет аппетит и метёт всё с прилавков. Правда, в первый год фермер Сергей Сергеевич не забогател, так как пришлось расплатиться с кредиторами и за технику. Свёл концы с концами и думает, ну уж на второй-то год будет полегче, заживу по человечески.

Только на второй год стало ещё хуже, получилась какая-то непонятная рыночная политика и экономика, в которую не вписывался он со своими бычками, свиньями и зерном. Нет, брать-то берут, и зерно и мясо, но за бесценок, да ещё на какой-то бартер или под реализацию. Намучился он со своей продукцией, но и в этот год всё удалось сбыть, — выкрутился.

Что делать дальше? Думал-думал, а добрые люди и присоветовали. Чего-чего, а уж с советами у нас добрых людей много.

— Ты, Серёга, не переживай. Смело занимайся своим делом, и всё оптом сбывай шахтёрам в Кузбасс. Они тебя поддержат, вы же земляки, ты работаешь на земле, а они под землёй. Подружись с ними. У них угля море, куры денег не клюют, а шахтёров кормить надо. Твои деревенские продукты они с руками оторвут.

Так и сделал. Правда, была проблема с кредитами, — льготное кредитование по Указу закончилось, теперь их получить перед посевной кредиты стало очень сложно, но он получил. Принялся за работу. Крепче упёрся ногами о землю и стиснул зубы. Отсеялся в срок, ребятишки помогают бычков пасти, жена Аннушка по домашности старается, а сам Сергей Сергеевич поднавалился на свинарник. Свинина на рынке стала в цене, вот он и решил подстроиться под спрос. Теперь рынок погоду диктует.

Только, как уж повелось, жизнь нам всегда преподносит сложности даже там, где их не должно быть. Скажем, если прекрасная роза, то утыкана шипами, красивая жена, со змеиным характером, а нежная и ароматная свинина на столе, в свинарнике отдаёт такими кучами навоза и вонью, что только держись.

И никуда ты против природы не попрёшь. Тут ещё в магазинах подскочила цена на жиры, следовательно и цены на свинину подпрыгнули против говядины. Сергей Сергеевич днями-ночами торчал в свинарнике, а потому так пропитался «поросячьим ароматом», что даже баней не мог вытравит запах хрюшек. От этого злого духа жена Аннушка морщилась и стелила ему спать отдельно, — какой уж тут секс, к свиньям собачим.

Откуда только у него брались силы? Только от большой веры в своё дело. Он случайно вычитал в газете, как в Америке деловые люди становятся миллиардерами. Оказывается, Рокфеллер и Форд начинали соё дело подростками с копеечного бизнеса. Мак Дональдс был мойщиком посуды в дешёвых забегаловках. А у Сергея Сергеевича на старте дело было поставлено серьёзно.

Для начала 720 гектаров земли, своя выкупленная техника, по налогам была отсрочка. Ребята подрастают, уже скот пасут, а скоро сами сядут за технику. Вот только смущали его демократы, что пришли во власть. Она импортом завалили прилавки, везут в страну то, что сами может производить, родного фермера в упор не видит. Была надежда, что это по неопытности, люди умные, опамятуются. А крестьянская доля, — работать от зори до зори.

Подошла осень — отмолотился, пришла зима — разобрался со скотом и свиньями. Неделю отмывался в бане, потом подстригся, побрился, надел новую рубаху, и даже с покушением на моду, приладил галстук. И подался к землякам шахтёрам, — на разведку.

Приезжает. Только там его никто не ждал. Везде караулят перекупщики-спекулянты, всем заправляют какие-то паразиты, молодые стриженые парни в кожаных куртках. Оказывается, тут всё давним давно всё схвачено: углём торгую посредники, и перепродают его друг другу, и каждый имеет от этого навар. Получается, что каждая тонна мяса и каждая тонна угля кормят не только того, у кого спина мокрая от пота, но ещё и проходимцев.

Не поймёт Сергей Сергеевич, — что это за порядки, такого даже при коммунистах не было. А ему говорят: «Эх ты, лапотник, ты на своём хуторе одичал. Теперь свобода и демократия». Стал он думать, как среди этой демократии вырулить, чтобы без штанов не остаться. Тут добрые люди ему и присоветовали.

— А ты сдай всё в милицию. Там ждут зарплату, а кушать им охота. Сдай оптом, а как только Москва раскошелится, они тебе живые денежки выложат, как на блюдечке. Там всё без обмана.

— Но тогда придётся расчёт долго ждать.