Иван Булах - Деревенская околица. Рассказы о деревне

Сегодня в два часа дня у здания администрации состоится митинг в защиту прав шахтёров. Приглашаем всех честных граждан поддержать нас. Послушаем, что скажут в своё оправдание власти. А отвечать им придётся, — новые выборы не за горами».

Честно говоря, Сергей Сергеевич сомневался в успехе этой затеи. Он был работяга, привык всё пахать да пахать, а в митинги не верил. Но оказалось, что так же думают и рабочие лошади, а потому на них ездят, кому ни лень. И тут ему открыли глаза. Ещё и митинг не начался, а его уже разыскали люди в красных фуражках и начали даже (вы только подумайте!) журить.

— Сергей Сергеевич, вы что же это, деньги не получаете? Ай, как не хорошо. Убедительно просим вас получить ваши кровные денежки за муку и мясо. Оказывается, это всё подполковник Синицын виноват, он вашими деньгами крутил. Но его уже отстранили от должности. Если только вас не затруднит, вы об этом скажите, пожалуйста, вашим друзьям шахтёрам…

***

После митинга, отдел снабжения шахтоуправления, с фермером Сергеем Сергеевичем заключил договор на поставку сельхозпродукции, а вечером его провожали домой. Он был растроган до глубины души, крепко жал руки шахтёров и благодарил новых товарищей, особенно Володю.

— Да ты чё, Серёга? За что ты благодаришь? Оно так и должно быть. Как говорил Тарас Бульба, помнишь? «Вот в такое время подали мы товарищи руку на братство. Вот на чём стоит наше товарищество! Были и в других землях товарищи, но таких, как наши шахтёры, что своими забастовками перевернули Россию вверх тормашками, не было ещё товарищей».

— Ты, Володя, — говорит фермер, — правильно сказал про наше товарищество, но малость напутал. Тарас Бульба о шахтёрах, конечно бы сказал, непременно сказал, но тогда ещё угля не были, потому и шахтёров не было. И ни один царь не говорил народу, что ляжет на рельсы. Наверно потому, что тогда ещё не было железных дорог, а может ещё потому, что цари были поумнее.

Вот и вся история. Это хорошо, когда так всё заканчивается.

Сейчас слова «перестройка» и «реформы» для многих стали нарицательными. А тогда это был как сигнал — всё крушить и ломать, но только каждому надо было начинать со своего сознания. Но и тогда быди люди с нетрадиционным мышлением, у которых всё стало получаться. Они видели дальше многих, поэтому их решения часто ставили в тупик, большинство в трудовых коллективах их не понимали, а потому возникали конфликты. Вот об одном таком случае стоит рассказать, так как он поучительный.

***

В предгорьях Алтая есть село Зимино, где находится овцеводческий колхоз им. Н. И. Вавилова. Хотя и была перестройка, а по сути это был тот же колхоз, пусть даже с приставкой, ОАО «Колхоз им. Н. И. Вавилова», в котором более четырёх сотен колхозников. И он стал «островком удачного социализма».

Разруха не коснулась хозяйства потому, что такая форма хозяйствования, как колхоз (пусть даже основанный на паях колхозников) их устраивала. Ежегодно хозяйство вкладывало в «социалку» до 10 млн. рублей. За счёт своих средств проложили 15 километров асфальтированной дороги. В трудные годы, когда всё рушилось, даже заасфальтировали все улицы своего села Зимино.

Построили и оснастили новой техникой производственные предприятия. Вступил в строй новый Дом культуры, большинство колхозников живёт в благоустроенных домах, имеется свой музей и профилакторий. Стоимость оплаты за ребёнка в детском саду всего 20 рублей в месяц, 50% электроэнергии потребляемой жителями колхоз берёт на себя. Мясо колхозникам продаётся по 45 рублей за килограмм. Это тогда, когда у других всё рушилось.

Основа этого благополучия — мериносовые овцы, плюс продукция крупно рогатого скота, но главное, это инициатива и заинтересованность всего коллектива. Это сейчас, а тогда в период начала реформ всё стало разваливаться. Указы из Москвы, такие, как: разгосударствливание, приватизация и ваучеры довели крепкое хозяйство до того, что вы не поверите! — потребовалось даже вмешательство Министерства сельского хозяйства России!

Мужики, которые не понимали, что происходит, накатали правду-матку в Москву. Описали, как у них в хозяйстве идёт приватизация. Как директор с дружками и главой района что хотят, то и творят. Как по себе за бесценок, а то и задарма всё растаскивают. От этого хозяйство на глазах разваливается. И вы не поверите, но на первых порах демократии, Москва отреагировала, да так оперативно, что у жалобщиков мороз по коже! «Едут!»

И вот из края везут эту высокую комиссию шерстить колхозное начальство, а там по итогам, глядишь, и районному несдобровать. Неизвестность пугала всех. Вот это демократия, вот это забота о человеке труда, не то что было при коммунистах.

Впервые в районе возникла не совсем обычная ситуация, так как проверяющие оказались между двух огней. Ясно, что районные власти, как всегда, будут ублажать их комфортом и выпивкой, а борцы за правду не дремлют, тоже глядят в оба.

Но чтобы дело не пустить на самотёк, да и самим не засветиться, глава района дал нужную команду овцеводческому колхозу. Председатель, Фёдор Фёдорович сразу сориентировался и дал команду зав. столовой и ночному сторожу, чтобы встретили как следует столичных гостей, а самому не светиться. И вот наступает «момент истины». Вечереет. Метёт позёмка. Холодно.

Начальник дорожного участка Плетнёв Николай Михайлович ездил в город по делам и с лёгкой душой возвращался домой уже по темну. С ним в город увязались ещё трое: сват Андрей Иванович, шурин Костя и сосед Серёга Мельников.

— Сват, — спрашивает Николай Михайлович, — давай заскочим в Зимино, возьмём что-нибудь погреться? Смотри, как метёт.

Заехали. Магазины все уже закрыты, но в столовой свет ещё горел. Только «Волга» дверцами громыхнула, а на крыльце уже нарисовалась приветливая молодайка, и руки раскрылатила:

— Вы никак из краевого центра?

— Точно. А это, видимо, Зимино?

— Точно! — рассмеялась молодайка, да так по-доброму, по-хорошему, как дорогой родне, — проходите, мы вас давно ждём.

Мужики переглянулись, Николай Михайлович шепчет им: «Тут что-то не так, не встревайте. Я сейчас сам сориентируюсь».

Заходят. Раздеваются. Умываются. Видят, что полотенца не замызганные, а накрахмаленные, вместо казённого обмылка хозяйственного, французское душистое. Чудно! Дальше — больше. Они в зале за стол, а хозяйка их под локоток:

— Не сюда, не сюда. Просим вас в банкетный зал.

— Да нет… у нас своя особая цель… нам бы только…

— Я всё понимаю. Прошу. Там никто вам мешать не будет.

Заходят. Батюшки! Стол сервирован как раз на четверых, а на нём, мама родная! Даже поросёнок с хреном, а во рту пучок зелени для роскоши… У мужиков в кармане вообще-то было, но не на такую же скатерть-самобранку. Хозяйка как читает мысли: