Эльс Бэйртен - Одного человека достаточно [litres]

– Ты же видишь, какая она робкая.

Жюльетта, робкая? Я с недоверием рассмеялся.

– Расскажи это кому другому.

Он улыбнулся.

– Ты и правда влюбился в нее. У меня есть глаза, Вилфрид. Лучше ты, чем кто-либо другой. Но ты должен быть с ней терпелив. Пока что она счастлива только на сцене.

Поставь человека на сцену, и он засияет. Аплодисменты, похлопывание по спине, медаль на шею – и можно продержаться еще неделю.

С теми аплодисментами, что получала она, можно было продержаться не меньше месяца. Но она садилась, опускала голову, клала руки на колени и ждала свою дурацкую колу. Несчастнее самого несчастного человека на земле.

– Она никогда не видела моря, – продолжил Луи, – ты бы мог как-нибудь свозить ее.

Ровно в девять я стоял у их порога. Придержал перед ней дверь, как джентльмен.

– Поедем на море, Жюльетта. Трудно поверить, что ты еще ни разу не была на море.

– Луи нужно в школу.

– Вот он неудачник, – рассмеялся я весело, чтобы она сразу поняла, что раз теперь с ней я, волноваться не о чем.

– Будет отличный день, Жюльетта. Погуляем вдоль воды, съедим по вафле, а потом поедем обратно. И хватит с нас.

– Хватит с нас, – повторила она.

Словно статуя, она сидела рядом со мной в автомобиле, взгляд устремлен вдаль, словно там вдали происходит что-то ужасное. А там было лишь море. Просто вода, ничего страшного, сказал я, умеет ли она плавать? Если нет, я мог бы ее научить. Потихоньку, не торопясь, ведь море никуда не денется, говорил я, смеялся я, вздыхал я.

Мы как будто дважды обогнули земной шар – так долго длился наш путь. А ведь до моря было едва ли пятнадцать минут езды. Я припарковал машину на боковой улочке перед дамбой. Двигатель еще не успел умолкнуть, как она выскочила из машины. Она наглухо застегнула куртку, повязала на шею шарф и натянула шапку до ушей.

– И что теперь?

Она это спросила не потому, что правда хотела знать, а чтобы меня притормозить? Она же на свидании с Вилфридом Фербэйке, в прошлом первоклассным велогонщиком, а ныне совладельцем самого прекрасного кафе Вестхука.

Я посмотрел на нее с самой очаровательной из моих улыбок.

– Следуй за мной.

Мы прошли по дамбе, спустились по лестнице на пляж, прямо к морю.

Вон там Франция, указал я. Она кивнула. И улыбнулась? Я радостно посмотрел на нее. Дело пошло, Жюльетта. Мы двинулись против ветра, я впереди, она в двух метрах за мной. Впереди уже граница, сказал я, если она проголодалась, мы могли бы там поесть: вафлю, блинчик или все вместе, и выпить пива. Или колы, засмеялся я, не важно. Я взял ее за руку, так что ей нужно было просто следовать за мной. И мы пошли по мелкому песку через границу.

Вот мы и во Франции, сказал я, отпустил ее и раскинул руки. Заглянул в ее глаза, и тут все померкло: я закрыл свои и поцеловал ее. Она словно окаменела. Руки прижаты к телу, а тело бьет дрожь. Я снова заглянул в ее глаза, они почернели. У моего отца тоже были такие глаза, в самые первые дни в больнице. Словно небо в любой момент может упасть ему на голову. Но небо не упало, и она не упадет.

– Жюльетта? Ты не можешь дышать? Спокойно. Вдох, выдох, давай, повторяй за мной. Нет, ты не задохнешься, я же тут, с тобой?

Бесполезно, ей было не важно, с ней я или нет, совершенно не важно.

Даже не взглянув на меня, она развернулась и пошла обратно в Бельгию. И пошла быстро, потому что теперь ветер дул нам в спину, а мы двигались домой.

– Мы слишком поторопились, – сказал Луи. – Теперь нужно, чтобы прошло некоторое время.

Он ошибался. Я вовсе не поторопился, но хорошо, я подожду.

Да и был ли у меня выбор? Как только я появлялся в поле ее зрения, Жюльетту передергивало. Я поцеловал эту женщину. Теперь я даже не осмеливался думать о том, чего хотел раньше. Если она прочтет это на моем лице, можно будет забыть о ней навсегда. В следующие недели я держался от нее подальше.

– Может, поставишь ей цветок на стол, – говорили мне посетители в баре.

Цветок?

– Женщины с ума сходят от цветов, парень. Не говори, что ты своей Бетти ни разу не делал таких сюрпризов. Нет, дни рождения не в счет.

Они качали головой.

– Эх, парень, так ты никогда ее не добьешься. Слушай. Купи цветок. И не просто какой-то там. Самую красивую розу, Вилфрид, ее любимого цвета. Ты хоть его знаешь? Ну вот. А к розе прикрепи записочку со своим именем. Но без всяких там I love you и je t’aime , понял? Женщины не верят этой ерунде. И каждый выходной должен быть свежий цветок. Сколько придется так делать? До скончания веков, вот что она скажет.

Они засмеялись.

– Это мелочь, Вилфрид, но всегда срабатывает.

На следующем же выступлении на ее столе стояла красная роза. Жюльетта покраснела, взглянув на нее. Плюс одно очко.

Наклонилась над запиской, покраснела еще больше. Два очка.

Луи подмигнул мне и поднял большой палец.

Я заработал три очка. Это больше, чем за все прошлые разы, вместе взятые. И хотя она в тот вечер пела с закрытыми глазами, я был уверен, что она пела для меня.

Когда она закончила петь, то взяла пальто, надела его и, не поднимая глаз, пошла к выходу.

– Она рада твоей розе, – сказал Луи.

Рада. А я как рад, словно солнце засияло.

– Это начало, Вилфрид.

Прошел январь, февраль, наступил март. Я призывал всю свою стойкость, чтобы дожить до выходных. В пятницу после обеда начинала брезжить надежда, и я наконец оживал. Сперва купить самую красивую розу. Отдраить кафе, помыть окна. Залезть под душ. Кожа должна сиять, волосы – хорошо лежать, одежда – быть идеально выглаженной. Ее румянец, когда она входила. Кивок, что она мне дарила. Это были маленькие победы, но они помогали мне не сдаваться. Мои клиенты хвалили меня. Они-то всегда говорили, что малец из «Бельведера» тверд как кремень, когда речь заходит об отваге и упорстве? А что, если мне сходить с ней на прогулку?

– Ты справишься пару часов и без меня, – сказал я в следующее воскресенье Этьену. Пригладил волосы бриолином, причесался и вышел.

« Семья Энгелен » было написано рядом со звонком на двери. Казалось, я знаю их всю жизнь. Хотя я ни разу не звонил в их дверь с той поездки на море. Мы любим проводить время дома в тишине, говорил Луи с явным намеком, чтобы я его точно понял.

– Жюльетта дома?

– Она всегда дома, – ответил Луи.

– Вилфрид?

Она вышла в коридор. И она назвала меня по имени.

– Солнце светит, – сказал я, – можно сказать, весна пришла.

Она кивнула. Совсем слегка, но я заметил. В этот раз я торопиться не собирался, поэтому скрыл радость, отвернулся и посмотрел на поля вдали.

– Неплохо бы прогуляться.

– Прогуляться, – повторил Луи.

– Если хочешь, – начал я. Замолчал. Не все сразу, а то придется забыть о прогулке.