Александр Бушков - Темнота в солнечный день

В конце концов троица, не попрощавшись, квартиру покинула. Остался один Карпухин, взявшийся выписать Мите справку на работу насчет отсутствия по уважительной причине. Были, конечно, у Карпухи и свои причины отбиться от своры – он в этой истории крайний, у него с майором, к бабке не ходи, неприятный для участкового разговор будет.

Вот теперь Митя, как невинная жертва обстоятельств, имел право поворчать. Он и проворчал:

– А по какому праву наган всё же забрали, если он безобидный?

– На экспертизу, – сказал Карпухин, шлепая на бумажку печать. – Проверять, может, на нем что интересное висит…

– Да ладно, я не первоклассник, – сказал Митя. – Столько детективов перечитал и пересмотрел… Экспертиза может быть только баллистическая, так?

– Ну, так…

– Так у него же на весь ствол железяка забита. Там наверняка все нарезы перекорежило напрочь. Какая может быть баллистическая экспертиза?

– Грамотей… – буркнул Карпухин. – Ну, не на экспертизу, так для профилактики. Чтобы ты с этим наганом чего-нибудь не наворотил. По закону, если ты с этим наганом совершишь преступление, он приравнивается к действующему огнестрельному оружию, чтоб ты знал. Скажем, сунешь кому-нибудь под нос, снимаешь часы – будет не просто грабеж, а вооруженный грабеж. Между прочим, – «вплоть до высшей меры».

– Как-то я не собираюсь вооруженные грабежи устраивать, – хмыкнул Митя.

– Мало ли дури сотворить можешь? Возьмешь на танцы и по пьянке начнешь людей пугать, как Тимоха тогда обрезом. Тоже нехилая статья выпадет. Так что спокойнее тебе будет жить без этого нагана, не ной… А финку куда дел? У тебя ж есть, я знаю. Пока обыск шел, я все думал: вот сейчас найдут… И прицепились бы…

– Ага, – сказал Митя. – Со злости, что ничего больше не нашли.

– Со злости или не со злости – тебе было бы без разницы. Хранение холодного оружия – статья УК, так что было бы все по закону. Куда финку дел, а?

– Променял тут одному на хорошую книгу, – сказал Митя. – Ему книги без надобности, а мне, я подумал, финка без надобности. Резать как-то никого не собираюсь, чего ей просто так валяться? Проживу и без финки как-нибудь.

– Во-от, – с явным удовлетворением сказал Карпухин. – Взрослеешь, умнеешь. Может, окончательно повзрослеешь и за ум возьмешься. Такими наганчиками забавляться ведь больше не будешь?

– Не буду, – сказал Митя. – Всякую охоту отбили.

– Во-от… – Карпухин похлопал его по плечу. – Думай и взрослей, пора уже… Ладно, я пошел.

Выждав, когда за участковым не только защелкнулся автоматический замок квартиры, но и хлопнула дверь подъезда, Митя выпустил из кухни Пирата. Душа ликовала! Он без всякой музыки отколол несколько коленцев шейка, подпевая в голос:

Пират запрыгал вокруг него, весело гавкая.

– Что б ты понимал в колбасных обрезках, – весело сказал ему Митя. – Ох, как здорово мы их сделали…

Он плюхнулся в жалобно заскрипевшее старенькое кресло и закурил, улыбаясь во весь рот.

Мусоров, включая Карпуху, – точнее, с него и начиная, – и в самом деле сделали мордой в грязь качественнее некуда.

Наган – точнее рукоятку – Митя показывал только Морковяну. И только ему говорил, что уже чуть ли не всю кодлу расспрашивал, не достанет ли кто патронов, а то у него только два, больше у продавца не было. Клюнул Морковян, побежал стучать Карпухе, а тот, конечно, моментально побежал в уголовку, потому что сам обыски производить права не имел. Уголовка, конечно, взвилась: наган – это жуткое ЧП. Будет теперь Карпухе пара ласковых.

Умная все-таки у Катая башка! Поскольку подозреваемых в стукачестве имелось двое, соответственно, и «живцов» Катай помог организовать два. С Гнилым Сенька провернул практически такую же штуку – вечерней порой показал заткнутый за пояс под курткой обрез тозовки (засверленный в четырех местах, без бойка, с забитой в ствол железякой), сказал, что обрез ему достался без патронов, а пострелять охота. Но у кого из кодлы ни спрашивал, никто достать не берется.

Дальше было проще простого: ждать, к кому из двоих нагрянут с обыском. Нагрянули к Мите. Значит, Гнилой хоть и гнилой, но не стукач, а кто стукач, теперь ясно…

Подойдя совсем близко к «уголку» возле Батуалиного дома, их давней штаб-квартире для вечерних посиделок, Митя обнаружил, что сидевший там в одиночестве Сенька не просто смеется, держа в руках журнал (Митя моментально опознал «Крокодил», который он сам выписывал), – ржет натуральным образом. «Крокодил», конечно, журнал местами смешной (за исключением политических карикатур, которые в основном занудные), но не настолько, чтобы над чем-то в нем так вот ржать. Да Сенька и не из тех, кому покажи палец – засмеется.

– Чего ржешь? – спросил Митя, присаживаясь.

– Тебе что, последний номер не приходил?

– Да пришел, я видел в ящике, – сказал Митя. – Лень было вытаскивать, все равно сейчас еще раз домой заходить. А что там?

Сенька отдал ему журнал и ткнул пальцем в небольшую заметку без картинок. Быстро пробежав ее глазами, Митя тоже заржал нечеловеческим голосом.

Было над чем. Недавно состоялся, оказывается, слет осеменителей скота Российской Федерации – бывают и такие, как выяснилось. В честь эпохального события решили выпустить памятный значок. Ну, и чья-то умная головушка постаралась… Значок получился такой: на фоне карты СССР – яйцеклетка и прямым ходом к ней направляющийся сперматозоид. Кто-то вовремя спохватился, значки раздать не успели [37] Реальный случай, описанный в журнале «Крокодил». .

Оторжавшись, Митя прочитал вслух:

– «Неприличные значки уничтожены»… А жалко, представляешь, как бы с таким по проспекту пофролять? Народ в осадок выпал бы…

– Да уж… Вот знаешь, есть у меня подозрение, что те, кто значочки уничтожал, себе на память штук несколько оставили. Ты б оставил?

– С визгом, – сказал Митя. – Только хрен его там знает, может, их уничтожать правильных партийцев поставили. Которые к тому же друг за другом секли.

– Может. Жалко, если ни одного не осталось… – Он глянул куда-то в сторону. – Томочка, гутен морген, гутен таг! Что грустная такая, небось двоек полный портфель? Шагай сюда, может, утешим. Такое почитать дадим – любая грусть отлетит, точно тебе говорю!

Томка подошла – очень даже красивая девятиклассница, с комсомольским значком, все еще в белом фартучке, сегодня было уже пятое сентября, но девчонки после начала учебного года еще с неделю по какой-то уходящей в глубь времен традиции носили белые фартучки и кружевные воротнички-манжеты. Приятная девочка, по общему мнению, здорово смахивала на Милен Демонжо [38] Милен Демонжо – французская кинозвезда, в , но поскольку она была младшей сестренкой Батуалы, самые наглые ровеснички с ней не осмеливались нахальничать не то что делом, но и неосторожным словом. Все прекрасно знали, что в случае чего имели бы дело с кодлой вообще и Батуалой персонально.