Абрамов Ерухам - Закон тайга — прокурор медведь: Исповедь

Приведу только один пример. Через всю "лагерно-воровскую” литературу проходит слово "пахан”, то есть что-то вроде диктатора-главаря воровской группы. Так вот, никаких таких "паханов” нет и не было…

Естественно, что пожилые и опытные воры пользовались уважением своих товарищей. Если возникали какие-либо трудности, то к таким людям могли обратиться за советом, за помощью, чтобы они своим профессиональным и нравственным авторитетом повлияли на события. Но никаких преимуществ у даже самых уважаемых воров — не было. Попробовал бы кто-то, пользуясь уважением товарищей, потребовать себе большую часть добычи, или что-либо другое!.. Его авторитет немедленно упал бы, а сам он, скорее всего, лишился бы жизни.

Хочу описать случай, происшедший со мной в Махач-Кале. Я с товарищами (Иваном "Беспалым” и "Мишаней”) промышляли тогда около кинотеатра "Темп”.

Я расстегнул пиджак у одного фрайера и уже приготовился "выкупить” у него кошелек, как "Беспалый”, заметив, что я поимел солидного сазана и уже готов ощипать его, начал тихонько оттирать его от меня, рассчитывая заняться сам. Я его шепотом предупреждаю, мол не наглей Беспалый, мой сазан, а он делает вид, что меня вообще не видит. Тогда я сильно толкнул фрайера, тот сразу схватился за карман, а я начал выбираться из толкучки. Выбрался и жду, когда появится наша братия. Там я рассказал одному пожилому вору, по кличке "Спартак”, что произошло. Где-то через полчаса подвалил туда и Беспалый с Мишаней. Спартак начал было ругать их, но Беспалый оборвал его и обозвал меня "шандрастиком”. Я не выдержал и кинулся на него, но меня оттащили. Тогда я при всех предупредил его, что если еще раз засеку его за подобным делом, всажу нож в его поганое брюхо.

И многие поддержали меня, — заявив, что мол оголец прав, если так и сделает.

Много вокруг нас крутилось тогда так называемых "колымских фрайеров” — босяков, которые после отсидки за бродяжничество выдавали себя за воров и во время гулянок старались присоединиться к дармовому столу. Обычно этих блюдолизов мы гнали от себя, но голод и война развели на Руси столько бродяг, что воровской мир и его законы тонули в этой лавине.

Правителям страны всеобщего счастья нужна была дармовая рабочая сила для великих строек социализма, поэтому при малейшей провинности человека хватали и бросали в лагеря. А после освобождения, даже если и хочет человек завязать, вернуться домой, начать новую жизнь — то сделать это было очень трудно, так как не разрешалось вернуться в родные края, к родителям, родственникам, которые могли бы помочь встать на ноги.

Но вернемся к нашему рассказу:

Итак, что такое законник? Каким правилам и законам он должен подчиняться?

Хотя кое-где, в разрозненном виде, об этом уже говорилось, я повторяю все это по пунктам. Начну с поведения на воле.

Вор-законник должен быть абсолютно честным по отношению к товарищу, во время любой игры он должен честно расплачиваться при проигрыше и требовать того же от товарища по игре (о "заигранных” я уже говорил выше); вор не должен заниматься мужеложством. Страшное призрение вызывает тот, кто во время "дела” припрятал часть добытого для себя. Такой нарушитель принадлежит практически любому наказанию по выбору товарищей, вплоть до смертной казни. Вор-законник не имеет права также служить в армии, и не работает.

В лагере законы более суровы.

"Законник” может:

а) исполнять должность бригадира, если это не ведет к необходимости заставлять работать других;

Законнику запрещается:

а) выдавать товарища вышестоящему начальству;

б) подличать по отношению к кому бы то ни было: будь человек вором или фрайером;

в) занимать должность бригадира, если это связано с необходимостью давать подписку об обязанности сообщить по начальству о действиях находящихся в подчинении заключенных, сообщать о готовящихся побегах;

г) быть комендантом лагеря, завбаней, завпарикмахерской, поваром, хлеборезом, нарядчиком, кап-терщиком, медработником, бухгалтером и т. п. Одним словом, законнику в лагерях (при советской власти) запрещено выполнять любые работы, которые повели бы к облегчению его участи по сравнению с другими заключенными.

Здесь следует упомянуть, что до революции 1917 г., вплоть до 1930 г. законы лагерной жизни для воров были несколько полегче. Изложу их так, как слышал от воров 50–60 летнего возраста.

1. Не быть "сукой”, то есть в любых ситуациях не выдавать товарища, отвечать только за себя:

2. Не проигрывать того, чего у тебя нет;

3. Во время совместной кражи не припрятывать добычи. За это убивают на месте;

4. Не быть педерастов.

Нетрудно заметить, что эти четыре пункта позволяют вору делать все, чтобы облегчить свое существование в лагере.

После 1940 года положение в лагерях резко изменилось: появилось множество воров и групп воров, которые ничего друг о друге не знали, так как межворовские связи были нарушены. Если в зону попадал вор, о похождениях или хотя бы о кличке которого никто из находящихся в данном лагере не знал, его законником не признавали и отталкивали… Воровской мир пытался таким образом спасти себя от самозванцев и провокаторов. В результате этого возникло множество враждующих группировок, которые не признавали одна другую и жили по собственным законам. Итак, раздел произошел. Так продолжалось приблизительно до 1946 года. И тогда начальство перешло к главному, чтобы уничтожить воровскую солидарность: воров стали гнуть, то есть вынуждали их становиться суками, идти на службу к начальству, предавать товарищей.

История воровского мира сохранила нам имя первой "суки” — это был бывший вор Борис по кличке "рваный”. Он первым приступил к выполнению "государственного задания” — гнуть воров!.. Было это, как рассказывают, в 1946 году на Воркутинском лагпункте…

Из рассказанного ясно, что "сгибание” производилось руками самих "сгибаемых”, тех, кто не выдержал, предал, пошел на службу к начальству. "Кадры” предателей находились в самоохране. Об этом уже писали другие, так что я вернусь к своему рассказу.

Итак, в мае 1949 года я впервые попал в Сибирь. Мы, новички, ничего не знали о законах в этих отдаленных лагерях. Нас вывели из вагонов, построили… И тогда впервые прозвучала в моих ушах знаменитая присказка: "Здесь — закон-тайга. Прокурор — медведь”…

Атака началась с первой же минуты, когда наша колонна была введена на территорию лагеря. Мы услышали странную команду: "Воры-законники, отойти в сторону!” В недоумении мы переглянулись. Из строя, разумеется, никто не вышел. Команду повторили еще и еще раз. Пауза — все по-прежнему. Тогда из кучки начальства вышел человек в гражданском. Он вплотную подошел к нашему строю и, в упор уставясь на моего соседа, проговорил: "Что ж это ты, Старуха, приказа не слышал?”