Ян Засурский - Старый шут закон

Затем Пол прибавил к этой пятерке тех, кого Боллинг видел и перед зданием суда, и в переулке — выходило шестнадцать. Число вполне вероятное, но, проанализировав этот список, Пол был немало удивлен. Взять, например, миссис Поло Гарсиа: говорят, она почти слепа, а разве слепая способна обежать во весь дух целый квартал?

По циничной версии Фрэнка Хогарта, Бэрнс попросту выбрал среди обвиняемых самых активных забастовщиков и вожаков — именно тех, кто был «всегда в первых рядах». Почему же тогда он пропустил такого активиста, как Моби Дуглас? И почему включил Агапито Ортегу, про которого шла молва, будто во время забастовки он был осведомителем? И зачем понадобилось впутывать двух стариков? Одного из них, Хосе Амадо Контрераса, Боллинг обвинил в том, что, когда полицейские пробирались по переулку, он «шел за ними и кричал», а потом «прикрывал Арсе», когда Боллинг в него стрелял. Про другого, про старого Авилу, Боллинг сказал, что у черного хода он «стоял в первых рядах».

Если верить Боллингу — а он производит впечатление человека честного, — то по меньшей мере двое рабочих, а именно Армихо и Сандобаль, стреляли в него из пистолетов. Пол с самого начала был склонен принять эту версию. Ни того ни другого уже не было в живых, а поскольку они стреляли с разных сторон и никто не видел, чтобы они стояли рядом или переговаривались, это позволяло поставить под сомнение версию о заговоре. Если бы Фрэнк и Лео согласились признать, что Армихо и Сандобаль действительно могли принести с собой оружие — конечно же, по собственной инициативе и так, что никто об этом не знал (а возможно, они и сами не знали друг про друга), — то задача защиты существенно упростилась бы. Пол верил, что тогда — и только тогда — удастся добиться освобождения всех арестованных. В противном случае пятеро из них — а может быть, и все шестнадцать — предстанут перед судом…

Когда Луис небрежным тоном предложил защите приступить к перекрестному допросу, Пол заставил себя подняться с самым решительным видом.

Но не успел он подойти к Боллингу, как судья объявил десятиминутный перерыв.

— Передай дальше: кому в сортир — пусть шагают за конвоиром.

Вуди Лусеро вскочил… и тут же скривился от боли. Ступни еще не зажили. И все-таки он захромал вдоль кресел за остальными. В уборную ему, правда, не очень хотелось, но посидишь на одном месте — и даже такая прогулка покажется в удовольствие. Прямо вроде туристической поездки.

Почти все зрители остались в зале — боялись, что займут их места. Вуди с интересом глядел, как публика вставала и потягивалась, будто в перерыве между таймами. После тюрьмы приятно видеть новые лица! И до чего же красивы женщины — все, без исключения. Молодчина этот бородач Саваоф, здорово он их придумал.

Заметив в толпе девушку с такими же льняными волосами, как у Джейни, Вуди до самых дверей не спускал с нее глаз. Он явно идет на поправку. В первые дни, лежа с высокой температурой в тюремном лазарете, он мечтал только о воде со льдом или о карьерах Мраморного Каньона, где можно купаться голышом; теперь же он все чаще думает о Джейни и детишках. Этой ночью он с волнением представлял, как снимает с нее очки…

Моби заметил, что он разглядывает толпу в вестибюле, и засмеялся.

— Брось это дело, Вуди, — сказал он густым басом. — Ее здесь нету. Я знаю — тоже хотел дочку отыскать. Их тут никого нет. Слишком много работы дома — вот в чем дело. Я волнуюсь не меньше.

Он тихонько подтолкнул Вуди к дверям мужского туалета.

— Вчера получил от Зайчонка открытку. Она там присматривает за целой оравой ребятишек. А помогает ей Аделита Виджил. Так что вроде все в порядке. А все же на сердце кошки скребут — не одному же мне она кажется такой хорошенькой, всегда найдется какой-нибудь мерзавец — помнишь, как тогда, в первый день облавы… А через год она станет совсем взрослая. Да-а. Страшно будет даже на работу уйти. Хоть беги из этого города куда глаза глядят.

— Эй, верзила, прикрути свой кран! — сказал конвоир. — Судья ждать не будет.

— У больших и накапливается больше, — сказал Вуди. Даже конвоир хихикнул — среди «красных» из Реаты только Вуди и считался приличным парнем.

Вообще-то Вуди было не до шуток. У Моби, например, есть алиби, и он может твердо надеяться, что уже сегодня его освободят, а вот Вуди… Его обвиняют, будто он бил Фоунера ногами. Дело не шуточное. Правда, о пистолете пока не сказали ни слова. Так что, может, он никакого пистолета и не хватал? Если уж Бэрнс, который, видно, умудрился рассмотреть почти все в этой давке, не видел у него пистолета, значит, никакого пистолета и не было. Тогда они смогут пришить ему только драку, но уж никак не убийство. Вот он и отделается условным приговором. А может, его и совсем оправдают… и тогда… тогда завтра он уже сможет снять с Джейни очки. А еще лучше, если она снимет их сама…

Джек Гальегос рассчитывал, что в перерыве он легко затеряется в толпе. Но из зала почти никто не ушел, и, пробираясь вдоль ряда к проходу, он чувствовал, что слишком заметен. Потом он стал искать черный ход и налетел на полицейского.

Джек испуганно извинился и спросил, где туалет. Полицейский показал, и он прямиком отправился туда — боялся, что, если пройдет мимо, то вызовет подозрение.

В мужской комнате толпились тюремные стражники; форма у них была совсем как полицейская. Джек постоял у писсуара, но без всякого толку. Затем, притворившись, что все в порядке, застегнул ширинку и вышел.

В этой стороне вестибюля была только окружная канцелярия да кабинеты судей. Джек пересек длинный коридор и увидел наконец черный ход… но и там у двери маячил полицейский.

Он обескураженно повернулся и хотел уйти, но тут дверь дамской комнаты открылась и вышла Панси.

— Здравствуйте, мистер Гальегос, — обрадованно сказала она, да так громко, что Джек даже вздрогнул, ожидая, что сбегутся полицейские. Панси за рукав потянула его в зал.

— Идемте побыстрее, а то наши места займут. Судья Бек просто великолепен. Правда?

— Угу, — ответил Джек. — Само собой.

Ответил он, правда, довольно рассеянно, потому что из туалета как раз выходил Лео Сивиренс. Уж Лео-то наверняка знает, что делать. Но Панси, видно, решила, что обидела его.

— Ваши ребята тоже прекрасно держатся. А сегодня утром, когда ЛЕСИАР вышел на улицу с транспарантами, я чуть не умерла от волнения. Прямо Петроград в семнадцатом году.

— Извините, пожалуйста, мне надо переговорить вон с тем адвокатом. До скорого! — сказал Джек и отошел.

Может, до перерыва на обед ему посидеть со своими, а когда все начнут расходиться, он спокойно уйдет вместе с толпой?

Лео он догнал у самого входа в зал.