АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

— Холодные, — недовольно бормочет Эдвард, когда я ласково провожу пальцами по его скулам, — чертовы подушки…

И подвигается… ко мне. Вернее, на меня. Укладывает голову на грудь, как я обычно это делаю, расслаблено выдыхая.

Против воли вздрогнув от всколыхнувшегося испуга, поджимаю губы.

Для него это без внимания не остается. Словно бы вспомнив о том, почему я не люблю прикосновений к этой части тела, мужчина, резко вздернув голову, встревоженно смотрит на меня. Его сонливость мигом пропадает.

— Белла, извини… я не подумал.

Пытается отодвинуться. Вернуться на ту самую половину кровати, что принадлежит ему. На те «чертовы подушки». Но, удивив саму себя, я не позволяю.

— Нет.

Я обвиваю его обеими руками, удерживая на прежнем месте. Моргаю, прогоняя слезы, но почему-то (бог знает, почему) не хочу отпускать даже отсюда. Пусть останется, пожалуйста!

— Я тебе не?..

— Нет. Нет, — повторяю дважды, второй раз немного громче, — все в порядке.

Усмиряю дыхание, пытаясь не опровергнуть свои слова сразу же. Уговариваю тело послушаться, а сознание — сжалиться. Не надо кошмаров. Не надо ничего. Я просто хочу, чтобы он был здесь. Пусть, может быть, и только сегодня.

Эдвард осторожно, давая мне возможность передумать, занимает прежнее место. Ведет себя нежно и аккуратно, стараясь не тревожить меня. Пытается даже если и касаться, то не сильно, не полностью. Краем щеки. Чуть-чуть…

Но вскоре усталость, приступ и все прочее, что было в течение этого часа, берет над ним верх. Засыпая, он обмякает, утрачивая власть над телом. И тут же, не сдерживаясь более, укладывает голову мне на грудь. Как следует.

Чего мне не удается сделать этой ночью, так это поспать. И дело не только в том, что случилось сегодня в районе двух, и не только в том, к чему это привело чуть позже. Дело в мыслях. Сначала понятных, осязаемых и вполне логичных. Да, в них было немного страха — я ведь и в кошмаре не могла представить, что позволю кому-то спать именно здесь и именно так — но он прошел на удивление быстро. Эдвард согрел меня. И снаружи, и внутри мне ещё никогда не было так тепло. Он словно бы спрятал мое сердце — и никому не отдаст.

Но потом радужные размышления, в тот самый момент, когда я уже была готова заснуть, разрушили другие, совсем иного рода помыслы.

Вместе с приобретением тепла, принесенного Калленами, животный страх остаться без него стал просто нестерпим. В голове мелькали иллюстрации всего того, что может навсегда меня его лишить, и волосы, едва ли не в прямом смысле, становились дыбом.

А все остальное?..

Слезы Джерома, который убегает от страшных сновидений и отворачивается от меня; сжатые до хруста зубы Эдварда, пытающегося содрать с ноги кожу…

Когда все это кончится? Когда я вправду смогу просыпаться в том доме, который вчера ему описывала? Да и смогу ли вообще?

Когда Джерри по-настоящему превратится в ребенка? Он вынужден менять ипостаси по нескольку раз в день — это неприемлемо даже для взрослого, умудренного жизнью человека!

А мы с Эдвардом? Мы сможем жить, как нормальные люди? Я ведь все так же буду трястись от одной мысли о Кашалоте, он не будет касаться меня… мы не будем парой, как таковой. Табу на секс, говорят, рушит отношения…

Черт!

Я лежу здесь и уже, наверное, пятый час неустанно, глажу его волосы. Едва касаясь, но все же. Глажу и плачу, потому что не знаю, что мне делать. Рассказ — есть. Признание — есть. Согласие быть вместе — есть и всегда будет! Помощь? Несомненно. Я сотрусь в порошок чтобы помочь ему. Но семейная жизнь… кровати с балдахинами, мягкие подушки, диваны, душ, океан, гидромассажная ванна — ничего не будет!

Мне кажется, в тот самый момент, когда он… повторит, я умру. На самом деле, без всякого пафоса. Я слишком хорошо помню ту ночь. Я никогда не забуду её, сколько бы он ни просил.

Говорят, нужно сменить прежний опыт на новый — и все получится. Но как на него решиться? Эти советчики хоть раз были в подобном моему положении?!

Я всеми силами стараюсь дышать ровно. Я не хочу его разбудить. Но слезы уговорить помедлить совсем непросто. И, в конце концов, один из всхлипов делает свое дело. Ну почему?..

— Доброе утро… — тихонько усмехнувшись, бормочет баритон. С ночи он немного хрипловатый.

Не отвечаю. Боюсь, что если отвечу, зарыдаю в голос. Отчаянье приходит внезапно — подтверждаю.

Вместо этого пальцами нежно глажу его щеку. Надеюсь, такое приветствие тоже подойдет?

Звук, напоминающий мурлыканье, Эдвард при мне издает всего второй раз. Наклоняется ближе к моей ладони.

— Как настроение у волшебницы? — спрашивает он через полминуты, подняв голову.

Тепло исчезает.

Вздрогнув, я всхлипываю ещё громче, чем в предыдущий раз. Лицо Каллена вместе с обстановкой номера и болотным покрывалом становится нечетким от соленой влаги.

— Эй, — улыбка, стало быть, завладевшая его губами, мгновенно пропадает вместе прежним тоном, — в чем дело?

Я открываю рот, чтобы ответить, но понимаю, что ответа нет. Да и какой он может быть?

— Белла, — мужчина явно недоволен тем, что происходит. Оставляя свое прежнее место, он за мгновенье ока оказывается рядом со мной. Устраивается рядом, внимательно глядя в глаза, — если ты будешь плакать, я не смогу помочь.

Да во что я превращаю это утро! Мне законом стоит запретить просыпаться рядом с людьми в хорошем настроении.

— Я… — пальцы, повинуясь собственной воле, каким-то чудом оказываются на ночнушке. Стискивают материю.

Эдвард хмурится.

— Из-за груди? — сочувственно интересуется он, — это моя вина, perdonare. Я больше никогда не стану…

— К черту грудь… к черту! — давясь слезами, отрицаю я, мотая головой.

Не строя больше ни догадок, не предположений, после этой фразы Эдвард сразу же привлекает меня к себе. Крепко-крепко обнимает.

Хватаюсь за его руки как за последнюю надежду. Я просто больше не могу…

— Предчувствие, — хнычу я.

— Предчувствие? Чего? — его участие пусть и малость, но утешает.

— Чего-то плохого… скоро… я не знаю. Я так боюсь… я так боюсь, Эдвард! — теперь я его обнимаю. И держу ещё крепче.

— Бояться нечего.

— Да?! А Кай, а Джеймс?.. А вы?.. — зажмуриваюсь, что есть мочи, — если с тобой или Джеромом что-то…

Кажется, сейчас я приплету сюда все, что не дает спокойно спать. Начиная от Кашалота и заканчивая темой, собственное, ночи французского…

— Здесь, в лесу? — Эдвард усмехается, пытаясь отвлечь меня, но вряд ли знает, что не выйдет.

— В лесу. В поле. В доме. В отеле, — качаю головой, со всей серьезностью глядя на мужчину, — я ничего не смогу сделать…

— Белла, откуда с утра такие мысли? — избавляя меня от слез, мужчина морщится, — хватит. Все хорошо.