АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Мужчина вздрагивает. Такая дрожь проходит по телу, когда преступников сажают на электрический стул. А затем начинает оседать. Хватается за мои руки, но уже не для того, чтобы удержать их, а для того, чтобы самому удержаться.

Опускаюсь вместе с ним, отлично понимая, что не смогу остановить падение Каллена при всем желании.

— Эдвард, — я прохожусь пальцами по его плечу, стараясь понять, в чем дело, — что? Что такое?

Мне действительно страшно. Теперь не за себя, за него.

— Дрянь… — тихо бормочет он, хватая ртом воздух, — тебе же ничего этого не надо… ничего…

Его рука, отпуская мою, впивается в собственную правую ногу. Такое ощущение, что он сейчас вырвет её с корнем.

Это не он сумасшедший. Это я сейчас сойду с ума. Точно и однозначно.

— Где они? — в стрессовой ситуации думаю быстрее. Подсознание услужливо подсовывает картинки-воспоминания о прошлых ночах. Подобных этой.

— Убирайся… — шипит Эдвард, стараясь отстранить меня от себя. Одной рукой ему это плохо удается.

— Скажи мне, где шприцы? — уже не прошу, а требую. Наркота? Лекарство? Боже, какая к черту разница? Главное, в них имеется необходимость.

На этот раз натыкаюсь на молчание. Никаких посылов отправляться куда подальше, только сбитое, тяжелое дыхание.

— Тумбочка…

С готовностью поднимаюсь, исследуя комнату в поисках заветной цели. Нахожу её за кроватью, в самом темном из углов.

Знакомая картина предстает перед глазами, когда открываю злосчастную деревянную полку. Шприцы. Тонкие, маленькие, с золотистым содержимым.

Все то же, что и в моей спальне. И в других, исключая обитель Джерома.

— Держи, — едва успеваю произнести, прежде чем пальцы Каллена вырывают находку из моих рук.

Сажусь рядом, на пол, даже не думая о его температуре сейчас.

В последующих действиях Эдварда нет ничего нового. Стараюсь не смотреть ниже его лица, когда мужчина всаживает иглу в кожу. Наверняка выглядит убийственно.

В ответ на ввод содержимого шприцев тело моего похитителя отзывается новой дрожью и усиленным потоотделением.

Несмотря на то, что дышит он часто и тяжело, губы упрямо сомкнуты.

Неужели так больно?..

Сегодня, впервые при таком хорошем освещении, могу видеть, как вздулись вены на его шее. Как будто Эдвард удерживает дощечку, на которую налегло стадо быков. У штангистов, по-моему, реакция на тяжести не так выявлена…

— Сейчас пройдет, — шепчу я, медленно подбираясь пальцами к его свободной руке, сжатой в кулак. Осторожно поглаживаю кожу. Холодную, почти ледяную.

Каллен смотрит на меня безумным взглядом, одновременно с этим усиленно растирая поверхность ноги. Из-под ладони вот-вот посыплются искры.

Немного увереннее работаю пальцами на противоположной руке. Теперь я касаюсь её по-настоящему, ощутимо.

— Зачем ты?.. — хрипло вопрошает мужчина, улавливая момент между беспорядочными вдохами и выдохами, — … зачем?

— Тебе станет легче, — уверяю спокойным тоном, непонятно откуда взявшимся в такое время.

— Нет, — Эдвард морщится, переключая внимание на ногу.

— Да, — я мягко улыбаюсь, стирая с его лба испарину. Этот жест, такой простой, но в то же время обозначающий многое, заставляет Каллена тихонько застонать.

— Оставь нас в покое…

Под словом «нас» имеются ввиду они с мальчиком?

— Не могу, — улыбка становится грустной. Надо же, и кто говорил, Белла, что твои действия и эмоции сложно контролировать? Ты меняешь их со скоростью света.

Уже не страшно из-за того, где я и с кем. Не страшно даже от вида опустошенных шприцов и полубезумного Эдварда.

Все преобразилось за считанные секунды.

— Я дам тебе все… — не унимается Каллен.

— У меня уже все есть, — отчетливо вижу перед собой лицо Джерома, его огромные малахитовые глазки и понимаю, что говорю правду. Чего мне ещё хотеть, как не доверия и счастья этого ребенка? Как ни прискорбно это замечать в произошедшей со мной ситуации, даже долг к Джеймсу меркнет при одном лишь взгляде светловолосого ангела.

Оставить его?

Никогда. Ни за что.

— Тогда я тебя уничтожу…

Едва сдерживаюсь от смешка. Он мне угрожает? Сейчас?

— Мы поговорим об этом утром, ладно? — я повторно прикасаюсь к его уже заново вымокшему лбу.

Каллен сглатывает.

— Откуда смелость?..

— Не знаю, — плавно перехожу на бронзовые волосы, в отдельности изучая каждую прядь.

Мой похититель устало усмехается:

— Я тоже…

А затем опускает голову, концентрируясь на собственном дыхании, делая его размеренным и непринужденным. Глаза при этом прикрыты.

Я сижу рядом и не двигаюсь. Молчаливо наблюдаю, раздумывая о природе и назначении спасительных инъекций. Вариантов у меня не так уж много, так как справочников по медицине я в руках отродясь не держала. Разве что рекламные брошюрки из частных клиник. Но там точно не было ничего сказано про такие боли.

Это ведь боли, правда? Физические?

Надо бы уточнить, в конце концов, это третья ночь в моем списке, когда я вижу все это. По-моему, будет справедливо узнать что-нибудь даже самое незначительное.

— Не ввязывайся, — Каллен шумно сглатывает, — не делай того, о чем пожалеешь. Прекрати.

— Чего не делать? — глажу его волосы, неожиданно мягкие, искренне недоумевая, о чем идет речь.

Эдвард ничего не отвечает. Он вздыхает и медленно качает головой.

Чувствую, сегодня понять сказанных слов мне не удастся. А ночь — не самое лучшее время для загадок. Разберемся с ними утром.

— Пойдем в кровать, — негромко предлагаю я.

Эдвард открывает глаза. В них скопилась сплошная усталость. Ни доли яда, угрозы или ярости. Ни доли сумасшествия, с которым он вволок меня в эту комнату.

Все осталось за пеленой золотистой жидкости, отделяющей мужчину от недавних событий.

Ничего не отвечая, Каллен молча протягивает мне руку.

Что же, сегодня не пришлось его уговаривать, а это уже явный прогресс.

Не могу сдержать легкой победной улыбки.

Поднявшись, Эдвард отпускает мою ладонь, следуя к кровати самостоятельно. Иду следом, чуть что готовая помочь ему сохранить равновесие.

Правда, в эту ночь он идет почти так же, как всегда. Будто и не было всей истории на полу.

Сначала он садится, затем ложится на тигровый рисунок покрывала. На нем утренний смятый костюм, и мужчина даже не думает раздеваться.

— Ложись, — стягивая остаток материи, разукрашенной по примеру известного обитателя джунглей, и укутываясь в него, произносит Каллен.

Удивляюсь такому развитию событий.

— Ложиться? — я решаюсь переспросить. На всякий случай.

Эдвард устраивает голову на подушке, немного её запрокидывая, отчего волосы торчат в разные стороны куда больше, чем раньше.

— Молча ложись, — говорит он.