АlshBetta - Созидая на краю рая [СИ]

— Нет, всё нормально, — он пытается уйти от темы, видимо, не считая её достаточно объективной сейчас. — Чем я могу помочь? — волнуется он, и я почти ощущаю его желание быть полезным для меня.

— Ты уже помогаешь, — убираю дрожь из голоса, целуя его грудь.

— Хорошо, — вздыхая, он обвивает меня руками, заслоняя от всего на свете и пряча от самых страшных, изматывающих и реальных кошмаров.

Утром меня будят лёгкие прикосновения ветерка. Открываю глаза и инстинктивно перебираю простынь руками. Наверное, это вошло у меня в привычку.

На ощупь ничего не попадается, кроме бесконечной материи.

— Эдвард? — хмурясь, зову я. Вдруг мне всё приснилось? И вчерашний день, и сегодняшняя ночь?

Нет! Это было бы слишком жестоко!

— Я здесь, Белла, — родные руки появляются на моём лице, поглаживая подбородок.

— Ох, Господи! — откидываю простынь и почти набрасываюсь на него. Похоже, он обескуражен, потому что ответно обнимает меня на пару секунд позднее. — Я думала, что мне всё приснилось.

— Ну и богатая же у тебя фантазия, — журит он, зарываясь лицом в мои волосы. — Куда же я от тебя денусь?

Ничего не отвечаю. Сейчас мне просто необходимо прийти в себя, а сделать это где-нибудь помимо объятий Каллена невозможно. Он так нужен мне. Так нужен!!!

— Тебя не мучили кошмары? — снова хмурюсь, вспоминая про свой собственный, пока задаю этот вопрос.

— Лучше бы меня, чем тебя, — его руки чуть напрягаются, а на моём лице появляется подобие улыбки. Вот она — забота. Вот он — мой Эдвард Каллен.

— Я в порядке. Честно.

— Придётся поверить на слово.

— Я делаю тоже самое, когда ты так отвечаешь, — отстраняюсь, заглядывая в изумрудные глаза. Сегодня они без тёмных кругов и со счастливым блеском в уголках. Эдвард спал сегодня. По-настоящему, по-человечески.

— Один — ноль, — хмыкает он, а потом обнимает за талию и перекатывается на кровати, чтобы я оказалась сверху.

— Заигрываете, мистер Каллен?

Его лицо немного суровеет, а я мгновенно настораживаюсь. Что не так?

Мой немой вопрос всё же получает его ответ.

— Не называй меня так, пожалуйста, — мои любимые омуты поблёскивают теперь уже грустью и одиночеством.

— Хорошо, не буду, — прикладываю ладонь к его щеке, успокаивая. — Но, может, объяснишь?

— Мне нравится слышать своё имя от тебя. Тем более ты единственная, кто называл меня так с самого начала.

А вот и признание…

— Никто больше так не делал?

— Им было запрещено.

— Ты мог бы и раньше сказать мне.

— Сейчас это имеет значение. Раньше не очень.

Ответ быстрый и короткий. Он отводит взгляд, пока я анализирую полученную информацию.

— Эдвард, — наконец говорю я, улыбаясь. — Эдвард, Эдвард, Эдвард!

Его лицо светлеет от моей непосредственности, а в глаза возвращается счастливое выражение.

— Тогда к тебе ответная просьба, — посмеиваюсь я, наклоняясь ближе к его лицу. — Не называй меня мисс Мейсен.

— Будет сделано, мэм! — по-военному отвечает он, заставляя меня хихикать.

— Люблю, когда ты смеёшься, — с нежностью говорит мужчина, глядя прямо мне в глаза.

— Значит, у нас с тобой одинаковые предпочтения, — усмехаюсь я, и теперь уже он посмеивается.

— Думаю, ты в порядке, — подводит итог любимый. — Может, займёмся чем-то более интересным?

Желание захлёстывает меня новой волной, вызывая очередную улыбку.

— Какой ты нетерпеливый. Ну и ладно, я согласна, — с этими словами поднимаю руки вверх, позволяя ему снять с меня ночную рубашку.

— Я никогда в жизни столько не гуляла, — жалуюсь Каллену, когда мы сидим в небольшом уютном кафе в центральной части города. Перед нами стоит суп «Гаспачо» и мидии с лимонным соком. В бокалах плещется вино тёмно-красного цвета.

— То ли ещё будет, — улыбается он, подвигая ко мне бокал. — За твою прогулку по Мадриду.

Мы чокаемся и вместе прыскаем от смеха.

С ним так легко и непосредственно временами. Он такой неимоверно разный, переменчивый.

Но мне это нравится. Всё в нём мне нравится.

«Конечно, нравится, глупая», — хмыкает подсознание, которое я до встречи с Калленом не баловала вниманием. — «Ты же любишь его!»

Эти мысли навевают некую грусть. Да, люблю. Ну и что?

Его неуверенность в собственных чувствах и возможностях никак не проходит, как бы я ни старалась, что бы ни говорила. Нет, я, конечно, не сдамся, но сомнения потихоньку появляются, проникая в мозг.

— О чём ты думаешь? — он, как обычно, выуживает меня на поверхность из своих мыслей.

— О всяких глупостях.

— Каких?

— Вроде Мадрида.

— Такую оценку этому городу ещё никто не давал, — посмеиваясь, он допивает своё вино.

— Я во многом первая, как ты знаешь, — хитро улыбаюсь ему, двигая к себе «Гаспачо» и закладываю в него свежую, мелко порубленную зелень, поданную в отдельной мисочке. — Ты бывал здесь раньше?

— Пару раз.

Некоторое время мы спокойной едим, пребывая каждый в своих мыслях.

— Можно кое-что спросить? — не до конца уверенная в том, что он ответит, и в том, что время подходящее, тихонько интересуюсь я.

Он прекращает жевать и глубоко вздыхает.

— Спрашивай.

— Если ты знал, что на том приёме будет Аро, — тщательно подбираю слова, сильно волнуясь. Очень сильно. Мне хочется это знать, но я не уверена, не пошатнёт ли это хрупкое доверие, возникшее между Эдвардом и мной. — Почему ты привёл меня?

— Так было нужно, — холодным тоном отвечает он.

Благоразумно было бы закончить этот разговор до лучших времён, но мне кажется, что сейчас и есть самое время. В конце концов, я имею право знать, какого чёрта, этот сумасшедший гоняется за мной по всему миру.

— Кому нужно?

— Мне! Хочешь выдвинуть обвинение? — его голос острее льда. Такой чужой и неприступный, что мне приходится приложить все усилия, чтобы продолжить.

— Ни в коем случае. Я ни в чём тебя не виню.

— Тогда что за инквизиторский допрос? — он говорит уже громче, и я качаю головой, опускаю её на руки. Не могу. Не хочу. Не буду.

Слышать этот тон, видеть этого Эдварда.

Нет, это выше всех моих сил, сколько бы их не было.

Отчасти понимаю, что сама виновата, но в данный момент эти мысли где-то на заднем плане.

— Я показываю ему всех своих пассий, — на выдохе произносит он, через полминуты.

— Зачем? — по-прежнему не отрываю рук от головы. Что будет, если я сейчас посмотрю ему в глаза? Что я там увижу? Наверняка то, что сделает больно. Холодного и угрюмого, беспощадного и ужасного тирана Каллена.

Чёрт!

— Это старая и долгая история.

— И ты её не расскажешь, — подвожу за него итог, раскачиваясь, словно болванчик. — Это будет очередная твоя тайна, которую ты унесёшь в могилу.

Сама в шоке от своих слов, замолкаю, поднимая на него ошарашенные глаза.