Паскуале Ферро - Запахи моих воспоминаний

Ана (то есть Маркус) ошибалась, говоря: «продолжения не будет»… Я сильно обнял ее, поцеловал, она была моей, только моей… Мы занялись любовью.

Прошли месяцы… Наши отношения укрепились по всем фронтам. Я жил с Анной: утром я шел на работу в офис, а она работала продавщицей в бутике. Я сдал свою квартиру. У Анны были две небольшие квартирки, которые она сдавала студентам. В общем, с деньгами у нас все было в порядке.

Тем временем она все думала о важном шаге… полностью стать женщиной, с телом настоящей женщины. Она посещала курс коллективного анализа: это было обязательным условием, потому что перед хирургическим вмешательством, врачи должны были собрать достаточное количество свидетельств, чтобы предотвратить возможную перемену решения.

Я тоже в качестве друга посетил несколько встреч. В конце собрания Анна спросила меня перед всеми, что я думал о ее выборе и был ли я согласен. Я был в замешательстве: Я люблю тебя… — ответил я. Какое бы решение ты не приняла, я всегда буду рядом… Я хочу только, чтобы ты все обдумала спокойно и свободно. Подумай, никто тебя не торопит…

Это был первый раз, когда Анна спрашивала мое мнение. Между тем я все время поддерживал связь с родителями. Я рассказал им об Анне, и они захотели познакомиться с ней. Я пообещал, что как только это будет возможно, мы приедем в Неаполь.

От этой новости она расплылась в сияющей улыбке. Ей хотелось поехать немедленно: Анна! — сказал я ей… Анна, я не знаю, хватит ли у меня духу признаться моей семье, что ты женщина… да! …но все вместе это непросто… Постарайся понять ситуацию. У моих родителей свое воспитание, менталитет. И их надо уважать…

Она очень обиделась и ушла в спальню. Я сделал кофе, включил телевизор и, закурив сигарету, подумал, что Анна тоже имела право жить нормально в обществе. Нельзя было скрывать ее истинную сущность из-за ханжеской морали. Возможно, проблема была во мне: А хватит ли у тебя сил встретиться лицом к лицу с проблемами, бороться с предрассудками?

Но речь шла о моей семье, с которой мне с такими усилиями удалось восстановить хорошие отношения. Сейчас все было спокойно. Что же делать? Она пришла и села со мной рядом, в пижаме, без макияжа, простая в своей простоте, она была девушкой!

И она вслух сама себе сказала: Анна — девушка! — она посмотрела на меня и обняла меня за плечи. Решение принято: мы уезжаем в Неаполь.

Я позвонил родителям, мы обо всем договорились, мы проведем вместе выходные. Выезжаем в пятницу вечером.

В аэропорту нас ждали все: братья, сестры и, конечно же, родители… Поцелуи, объятия, знакомство. Анна была просканирована, сфотографирована, осмотрена с головы до ног. Потом они проводили нас в гостиницу и днем мы осмотрели достопримечательности города. После обеда мы пошли домой к родителям, и это было решающим испытанием.

Она превосходно справилась. Она каждому сделал небольшой подарочек и все были в восторге от манер и поведения этой маленькой женщины, которая раздавала советы, как одеваться, накладывать макияж, вежливая и обходительная.

Анна нашла общий язык с мамой. Она все расспрашивала ее о разных рецептах и хотела, чтобы она сама объяснила ей, как делать «пастьера», классическое неаполитанское пирожное, а моя мама: Девочка моя, секрет «пастьеры» — в тесте… а потом уже все остальное. Поняла? А еще топленый жир, ну как тебе объяснить… ну, свиной жир!

Все шло как нельзя лучше. Мы вернулись в Милан. Мама позвонила, чтобы узнать, как мы доехали, и, прощаясь, сказала: Поцелуй от меня Анну, она — не женщина… не неаполитанка… (сделав паузу) главное, что она тебя любит.

Жизнь текла спокойно, потом наступил день важного шага.

Анна должна была уехать. Мы пошли по магазинам. Накупили всего, что ей было необходимо в поездку и в больнице. Мы веселились как обычная беззаботная пара влюбленных. Но вдруг ее лицо погрустнело, и она сказала: Сальваторе, я поеду одна… я знаю, что мы решили пережить все это вместе, но я хочу взять всю ответственность только на себя. Будь что будет! Я… — она прервалась, две слезинки скатились по щекам. Сокровище мое, — сказал я ей — никто тебя не заставляет… сначала подумай хорошенько, а потом еще раз. Мы молоды, никто нас не торопит. Жизнь подарила нам время и с этим временем мы вольны делать, что угодно. Не мучай себя, отложи отъезд.

Она ответила отказом. Она хотела поехать. Только два месяца… потом она вернется… другим человеком. Я проводил ее в аэропорт, мы тепло попрощались… И она уехала… Я увижу ее только через шестьдесят долгих дней.

Сейчас я должен был устроить свою повседневною жизнь, мои минуты без нее. Что делать? Может быть путешествие? Может… может быть.

Охваченный меланхоличными воспоминаниями я решил отправиться на улочку, где началась моя история мальчика с панели. Я осознавал всю опасность, но я должен был пройти это испытание, хотя я не понимал, что я хотел этим доказать.

В тот вечер я хорошо подготовился, как я делал прежде, когда еще работал. Я вызвал такси, которое отвезло меня на место, я вышел из машины, и тысячи призраков предстали передо мной, от первого клиента до Доры, Мауро… бесконечная вереница, которая не закончится никогда… никогда…

Такси разворачивалось. Я немедленно остановил водителя.

Весь бледный, в поту, я попросил его отвезти меня домой.

Я открыл дверь. Направился к шкафу и собрал какую-то одежду. Уложил все в большую сумку, отправился на вокзал, посмотрел на расписание поездов… Первый попавшийся поезд. Направление: Сицилия. Билет… и в путь.

Я был без сил и сразу же заснул.

На станции Вилла Сан Джованни, пока поезд переезжал на паром, я проснулся, мне надо было подышать воздухом. Я вышел на большую палубу корабля, прошелся по галерее. Холодный освежающий рассветный воздух обнимал меня в течение всего пути через пролив Мессины, я ни о чем не думал, я был зачарован и ошеломлен.

Как только мы пришвартовались, я занял место в своем вагоне и, пока поезд продолжал свой путь, я все думал… Где мне выйти?

И пока я пребывал в раздумьях… Таормина — произнес голос. Я машинально схватил сумку и вышел из поезда. На выходе их вокзала я оказался немного разочарован: удушающая стена гор, несколько старых пансионов, рекламные плакаты опечалили мой взгляд, но, как бы то ни было, я уже был там.

Такси отвезло меня в Таормину, и по мере того, как мы поднимались, пейзаж радовал мое сердце все больше и больше. Я нашел пансион рядом с Порта Мессина, управляющая подсказала мне пляж… Белые Скалы, зона Спизоне… я с трудом нашел его… километр камней… свободное купание…

Я расстелил подстилку, лег, пока солнце поджаривало мою кожу, за спиной послышались вызывающие голоса: Эй, пуппи… Пуппи. Они раздавались из поезда, который медленно огибал пляж. Как только поезд скрылся, я снова принял позу «солнышкоподжарьменяиподмышкамитоже». Через некоторое время опять те же крики, еще один поезд: Пуппи, яруцци, пуппи…