Иоахим Новотный - Избранная проза

— Так, — с металлом в голосе сказала женщина, — ну что ж, жди. Дожидайся подходящего момента. Но я больше ждать не буду. Ни одного дня.

— Что ты собираешься делать?

Стоя посреди комнаты, она вдруг засмеялась и от хохота не могла вымолвить слова. Она даже охрипла.

— Ты и девица? — проговорила она. — Как тебе такое в голову взбрело? Да я ни секунды ничего такого не думала.

Тон, которым это было сказано, заставил меня опять ретироваться в темный коридор. И только услышав чиханье выхлопной трубы, я рискнул выйти на свет божий.

Увидев меня, неожиданно возникшего в дверях, Краутц отнял от губ полупустую уже бутылку пива. Он погасил только что раскуренную сигару и попытался принять бодрый вид.

— Как вы спали? Надеюсь, хорошо? Я сейчас приготовлю завтрак.

Не дождавшись ответа, он ринулся в кухню. Я решил на всякий случай поскорее натянуть джинсы. Прыгая на одной ноге, я вдруг разом осознал, где я нахожусь. Светлый прямоугольник на обоях ясно свидетельствовал о том, что прежде здесь стояла вторая кровать. По-видимому, этот человек поместил меня в бывшей супружеской спальне. Под конец жена учителя предпочитала тут спать одна. Мне даже показалось, что я уловил слабый запах терпких духов. Но в том, что меня вдруг начало мутить, виновато было похмелье.

Я пошел на запах кофе. Краутц встретил меня по-приятельски.

— Садись, если найдешь место.

Это оказалось не так-то просто. Я суетился, как перепуганная курица, и наконец обнаружил табуретку, с которой мне пришлось снять какую-то липкую кастрюлю. Я довольно долго держал ее кончиками пальцев, не зная, куда ее приткнуть, везде что-нибудь да стояло, а все, что можно было бы снять, было уже снято.

Краутц посмотрел на меня. Он по-прежнему держался бодро.

— Свежих булочек у меня, правда, нет, но полагаю, что копченая колбаса и хлеб тоже неплохо.

Наконец я пристроил кастрюлю на полу, возле ног. Краутц, несомненно, обладал беспечностью фаталиста. Ему удалось еще немного сдвинуть посуду на столе, так, чтобы вся эта гора не рухнула на пол. Освободилось место для двух больших чашек и доски с хлебом и колбасой.

Поначалу мы ели молча. В голове у меня постепенно прояснялось. И Краутц, видимо, понял, что никакая бодрость на свете не в силах противостоять этому серому утру. И все же он сделал еще одну попытку. Похвалил кофе (против этого нельзя было возразить) и сказал, что есть три вещи, которые, по его убеждению, должны быть всегда отменными, если человек хочет иметь ясную голову: сигары, пиво и утренний кофе. Что касается еды, то тут он менее взыскателен. Днем ему вполне хватает комплексного обеда в столовой электростанции, а вечером яичницы-болтуньи в пивнушке.

Конечно, он этими разговорами пытался разрядить ситуацию. Я тоже готов был пойти ему навстречу. Но на свой лад.

— Итак, это была она, — сказал я.

Его бодрость как рукой сняло, И он стал наконец таким, каким был на самом деле: угрюмый, заброшенный, опустившийся человек, которому в жизни остались лишь мелкие радости. Он встал и быстро направился в большую комнату. Вернулся он с дымящейся сигарой.

— Да, — сказал он. — Сейчас вы видели ее во всей красе.

— Это предохраняет от иллюзий, — ответил я и впился зубами в бутерброд.

Краутц присел на краешек стула.

— Она не всегда была такой, — проговорил он.

После каждого слова он яростно попыхивал сигарой. И для меня уже не было ни малейшего сомнения в том, кто здесь кого оставил. Случайно я в таких вопросах немножко разбираюсь. Опыт общения с женщинами, приобретенный в институте, говорил мне: все обычно кончается тем, что девушки отправляются на поиски каких-нибудь методических пособий. Кому охота, могу сообщить напрямик: эмансипация женщин — ничто для мужчин, воспринимающих ее всерьез. Это видно на примере многих, в том числе и на примере Краутца.

— Когда мы познакомились, — произнес он и начал, спотыкаясь, метаться среди кастрюль и сковородок, — когда мы познакомились, она была полна всяких комплексов. Единственный ребенок в учительской семье, это надо учесть. А я вернулся из плена и работал на шахте, потом учился. Все говорили, что у меня от природы дар общения с детьми. Тогда это еще что-то значило. Она начала здесь работать через год после меня. Нас было всего двое в этой школе. Она от удивления только рот открывала, когда вдруг посреди уроков я уводил своих учеников в заповедник и вместе с ними занимался раскопками на славянском кургане. Смотрела, ничего не понимая, когда я по утрам репетировал в пивной школьный спектакль. И наконец признала безусловно правильным, когда на четвертый год я начал по ролям читать с учениками «Орлеанскую деву». Одно время ей казалось правильным все, что я делал. Она-то придерживалась учебного плана, но считала, что я прав, понимаете?..

Он принес из комнаты бутылку пива и с жадностью его выпил. Потом душераздирающе закашлялся. Я невольно ощутил желание помочь ему. Но он почувствовал это и предупредил мое приближение словами:

— Катар курильщика, ничего особенного.

И он возобновил свои метания среди кастрюль и сковородок.

— И как это бывает, — продолжал он, — с какого-то момента она перестала считать правильным то, что я делал.

Он остановился, словно хотел поразмыслить над словами «с какого-то момента».

— Потом наша школа стала центральной. Девять учителей и директор. Когда он болел, она его замещала. И настаивала, чтобы я давал нормальные уроки — нормальные в том смысле, в каком теперь это понимают. И выяснилось: у меня нет никакой методики, ни один материал я не довожу до конца и путаю свои взгляды со взглядами, положенными по программе. Когда руководимый мною восьмой класс сдавал экзамены, показатели у него были самые плохие во всей округе. Ей было стыдно за меня. Она от моего имени подала заявление в заочный институт. И так как я ночи просиживал за письменным столом, то мы сочли, что будет лучше, если я стану спать на кушетке в гостиной. Меня это устраивало. Так дольше не выяснится, чем я по ночам занимаюсь. Пьесами, которых никто мне не заказывал. Я пытался овладеть секретом, как показать смешные стороны самой серьезнейшей истории. Может, вы слыхали, как когда-то крестьяне спускали собак на тех, кто вербовал в кооперативы? Было это и у нас. Достопочтенной публике тут было над чем посмеяться! С обратной почтой пришла мне квитанция. Большое спасибо, но в настоящий момент не имеем возможности… Продолжайте в том же духе! На первом экзамене я провалился, начал попивать, потом встряхнулся и следующий экзамен выдержал. Когда же я хотел вернуться в супружескую постель, выяснилось вдруг, что у меня пахнет изо рта. Вы же понимаете! Женщины так чувствительны! Короче, я стал спать отдельно. Благо места много. Детей у нас не было, а дом можно было расширить. И только я это затеял, как началось: деревня и хутор идут под снос. В Пульквитце строится новая школа в новом жилом районе. Моя жена откладывала развод, пока ее не назначили директором школы. И конечно, это оказалось слишком поздно для наших учреждений. Нам уже выделили квартиру. Центральное отопление, мусоропровод и еще масса всякой всячины.