Лиз Тренау - В любви и на войне [litres]

Поезд резко остановился.

– Ипр! Это Ипр! Все выходят из вагонов! Поезд дальше не пойдет, – донесся крик проводника, сначала на фламандском, потом на французском.

Здание вокзала было разрушено; удивительно, как еще сама железная дорога продолжала работать.

– Мне казалось, ты говорила, что мы здесь остановимся, – прошептал Отто. – Тут же ничего не осталось.

– Мы пойдем в центр города и все выясним, – ответила Марта, стараясь придать своему тону уверенности, но по телу снова пробежал неприятный холодок тревоги.

Они прошли всего несколько минут по улице, на которой почти все дома были полностью разрушены, а те здания, у которых все же оставалось четыре стены, лишились крыш и окон. Вид центральной площади, когда они до нее добрались, привел их в еще больший шок. Там, где стояли величественные муниципальные здания, теперь высились груды щебня, останки собора хищно щерились в небеса. Не уцелело ни одного здания.

Несколько мгновений они стояли ошеломленные, не в силах произнести ни звука. Отто толкнул ее в бок.

– Это безумие. Где мы, ради всего святого, остановимся, мама? И когда мы будем есть? Я умираю от голода!

Марта осмотрелась по сторонам, пытаясь найти кого-нибудь, кто выглядел бы добрым и надежным, какого-нибудь образованного человека, который наверняка говорит по-французски, а не только на местном фламандском. Ее глаз зацепился за молодого человека лет тридцати, с открытым привлекательным лицом. Она несколько минут наблюдала за ним. Мужчина, нахмурившись, рассматривал разрушенные здания, делая какие-то пометки в блокноте.

Осторожно маневрируя между кучами щебня, она подошла ближе, остановилась в пределах слышимости и набрала в грудь побольше воздуха. Пора применить свои знания французского.

– Ужасающий вид, не правда ли, месье?

Он поднял глаза и посмотрел на нее с легкой улыбкой:

– Да, это просто ужасно. Но к своему стыду должен признать, что мой глаз уже привык к этому. А вы впервые приехали сюда?

– Именно так. – Она сделала паузу. – Мы только что прибыли. Вы, случайно, не знаете, где мы с сыном могли бы остановиться на пару дней?

Эта мысль явно позабавила его.

– Мадам, вы не можете оставаться в Ипре. Боюсь, здесь не осталось ни одного пригодного для жилья здания. Но вы можете попытать счастья в Хоппештадте, – тут же участливо добавил он. – Это недалеко, всего в семи километрах. Там есть два отеля – «Гранд» и «Тишина».

– Благодарю вас за полезный совет.

Она отправилась на поиски Отто, которого оставила охранять их багаж возле киоска, где продавали кофе. Мальчик во все глаза смотрел, как продавец наливает тесто в вафельницу.

– Мам, давай возьмем одну, ладно? Пожалуйста!

Восхитительный аромат растопленного сахара и свежего кофе напомнил ей, что со вчерашнего дня они съели только по половине яйца и по корке хлеба. Она заказала вафли для каждого из них. Посыпанные сахарной пудрой, словно чуть припорошенные снегом, хрустящие, расчерченные клеточками лепешки из золотистого теста были вкуснее, чем она могла себе представить. Кофе был крепче и гуще, чем все, что она когда-либо пробовала на своей памяти.

– Я на небесах, – пробормотал Отто с набитым ртом. – Пока мы здесь, я буду есть одни вафли. – Его улыбка наполнила радостью ее сердце, сметая прочь неприятности и горести последних суток. Она может вынести все, что угодно, лишь бы он был счастлив.

Спустя час они все еще ждали такси. Когда они переспросили у продавца вафель, тот сказал, что во всем городе всего восемь исправных автомобилей и все они заняты перевозкой туристов на поля сражений.

– В следующий раз приезжайте пораньше, – наставительно добавил он.

Марта уже начала отчаиваться, когда увидела, как к ним приближается давешний молодой человек с блокнотом.

– Вы все еще здесь, мадам?

– Мы пытаемся добраться до Хоппештадта, как вы и рекомендовали, но все машины заняты, – пояснила женщина. – Очевидно, это очень прибыльно быть таксистом в этом городе.

– Я буду помнить об этом, если когда-нибудь останусь без работы, – ответил тот с задорной улыбкой, которая отдаленно напомнила ей улыбку Генриха. Он помолчал, отвернувшись, а затем снова повернулся к ней. – Мадам, я вскоре возвращаюсь в Хоппештадт на своей машине. Могу я вас подбросить?

Ее первым порывом было отказаться: слишком рискованно так доверять человеку, который при более длительном контакте мог раскусить их уловки и догадаться, что они вовсе не швейцарцы. Но он был так очарователен, у него были такие добрые глаза, а такси можно прождать еще несколько часов. Она с удивлением для самой себя согласилась.

Через десять минут он появился в потрепанном пыльном старом ситроене без крыши и боковых окон. Машина резко остановилась, выпустив облако удушливого маслянистого дыма.

– Боюсь, что это не роллс-ройс, – крикнул он сквозь шум мотора, выпрыгнул и открыл пассажирскую дверь. – Но вы же понимаете, война… – он пожал плечами. – Было важнее выпускать танки. Тем не менее эта машина доставляет меня с места до места.

Отто забрался на крошечное заднее сиденье, втиснувшись рядом с двумя их маленькими чемоданчиками. Марта строго велела ему не произносить ни единого слова во время поездки. Мужчина придержал дверцу, пока Марта как можно грациознее забиралась на переднее пассажирское сиденье, – оно оказалось довольно низким, и женщина чувствовала, как скрипят ее колени, – после чего убрала подол, чтобы мужчина мог закрыть дверцу.

Наверняка нет ничего плохого в том, чтобы путешествовать с джентльменом с такими безупречными манерами. Было приятно и непривычно расслабиться и хоть ненадолго переложить ответственность на кого-то другого. Она не осознавала, насколько устала от этого выматывающего допроса после ночи, проведенной на неудобной лавке, почти без сна.

Он забрался на водительское сиденье и повернулся к ней:

– Позвольте представиться. Даниэль Мартенс, к вашим услугам.

– Марта Вебер, – сказала она. – И мой сын Отто.

– Я слышу швейцарский акцент? – уточнил он, осторожно маневрируя между грудами щебня.

Она неделями снова и снова репетировала этот момент до самого отъезда.

– Мы из Женевы, приехали найти место, где похоронен мой племянник.

– Сочувствую вашей утрате. Вам нужно будет взять машину от Хоппештадта. Я рекомендую забронировать заранее.

С каждой фразой уверенность Марты крепла. Ее легенда о швейцарском происхождении служила убедительным оправданием любых ошибок в произношении.

– Если у вас возникнут проблемы, вам сможет помочь владелец отеля «Тишина», месье Вермюлен, от фламандского «мельница». Имя ему подходит: когда он взволнован, то размахивает руками, как ветряная мельница. – Представив эту картину, женщина прыснула от смеха. Она так редко смеялась в последнее время. – Это очень комфортабельный отель и более дешевый, чем другой. Тот более пафосный, в нем полно бизнесменов. А мадам Вермюлен – превосходная повариха. Для такой леди, как вы, с мальчиком, я бы рекомендовал именно это место.