Лиз Тренау - В любви и на войне [litres]

Теперь, когда непосредственная угроза миновала, ноги Марты подкосились, не в силах больше держать ее. Бедная женщина опустилась на землю, прислонившись к стене, не обращая внимания на пыль и щебень под собой, закрыла лицо руками и разрыдалась. Отто присел рядом с ней, обнимая ее за плечи.

– Все в порядке, мам. – Его голос надломился, и она впервые услышала глубокие басовые нотки голоса взрослого мужчины. – Они сумасшедшие. Давай просто оставим это. Это всего лишь десять франков. Ради этого не стоит ввязываться в драку. Ничего страшного, если у нас завтра не хватит денег на еду. Мы привыкли к этому, правда? Все будет хорошо. – Он прижал свою голову к голове матери. – Пожалуйста, перестань плакать, мама. Нам нужно выбираться отсюда.

Элис все еще кипела от гнева.

Она такая наивная, эта глупая девчонка, сует свой нос в дела других людей, не понимая, какие это может доставить неприятности! А ведь сначала показалась такой робкой, так боялась кого-то лишний раз побеспокоить. А теперь вдруг из-за нее столько проблем! Надо же – придумала помогать кому-то искать немецкую могилу! Ради всего святого! И еще хватило наглости нести всю эту чушь о доброте и человеколюбии!

Чтобы успокоить нервы, Элис решила прогуляться, но она очень скоро пожалела об этом. Идти по булыжной мостовой было утомительно, кроме того, на улицах было жарко и пыльно. Вскоре ее лоб покрылся потом, кожа головы неприятно зудела. За пределами площади было мало интересного. Всего несколько месяцев назад жизнь в городе, должно быть, кипела и бурлила. Но теперь армия ушла, все выглядело заброшенным и пустынным.

Единственным признаком жизни, который усмотрела Элис, были три пожилые женщины, все в черном, сидящие на маленьких табуретах прямо на улице, склонившись над небольшими подушечками. К этим подушечкам крепились белые нити, на концах их удерживали больше десятка разноцветных палочек, и старушки с такой скоростью перекидывали эти палочки в пальцах, что те, мелькая, превращались в едва видимые линии. Зрелище было просто завораживающим.

– Добрый день, – поздоровалась Элис с ними по-французски. – Какие красивые у вас кружева!

Три грубых сморщенных лица поднялись вверх, уставившись на девушку, пальцы мастериц на миг замерли. Глаза женщин смотрели на Элис растерянно и настороженно. Как ни хотелось ей расспросить о плетении кружев и, может, даже узнать, продаются ли они, но Элис поняла, что нет смысла заводить с фламандками разговор на французском языке. Она полюбовалась кружевами еще немного, улыбнулась и пошла своей дорогой.

Чудь дальше по улице она нашла небольшой магазинчик. В пыльной витрине красовались, как она поняла, бельгийские деликатесы: баночки гусиного паштета, бутылки пива в подарочной упаковке, пачка вафель в целлофане, обвязанная красной лентой, и маленькая бутылочка бренди. Эта витрина напомнила ей об обещании привезти подарки семье Джулии в знак благодарности за их гостеприимство.

Когда она вошла в темный магазинчик, сгорбленная старушка встала ей навстречу. Элис купила банку паштета, пакет вафель и, немного подумав, захватила еще и бутылку бренди.

В конце улицы она нашла небольшой скверик у ручья. Трава в этом скверике была сухой и неухоженной, клумбы заросли бурьяном, а перекладины единственной скамейки давно растащили жители, вероятно, на дрова. Но тут, под раскидистой ивой, было довольно тенисто, Элис сняла жакет и уселась на траву, чтобы дать отдых гудевшим ногам. Вскоре голова ее отяжелела, похмелье дало о себе знать. Она растянулась на траве и закрыла глаза.

Она, должно быть, задремала, потому что, когда она снова взглянула на часы, прошел целый час. С трудом поднявшись на ноги, она попыталась вернуться на площадь. Но, очевидно, свернула не туда, так как оказалась в совершенно незнакомом месте, где раньше не бывала, на каких-то задворках. Многие дома здесь были разрушены при обстрелах или заброшены. Отсюда даже не было видно ни шпиля церкви, ни башни муниципалитета.

Пытаясь сориентироваться по положению солнца, она миновала перекресток, как вдруг услышала громкие голоса, доносившиеся из какого-то переулка. Она повернулась посмотреть, что происходит, и стала невольной свидетельницей ссоры, разыгравшейся прямо на улице. Невысокая полная женщина оттолкнула старика с такой силой, что тот споткнулся, едва не упав, и кинулась с оскорблениями на какую-то пару. Не желая быть втянутой в этот, как ей показалось, семейный скандал, Элис двинулась дальше.

Долетевшее до нее слово «фриц» заставило ее остановиться. Присмотревшись внимательнее, она узнала уже знакомую ей швейцарку и ее сына. Она все еще колебалась, не желая вмешиваться. В конце концов, это ведь та самая женщина, которая хотела навестить могилу на немецком кладбище.

Девушка с растущей тревогой наблюдала за тем, как противостояние все больше обострялось. Мать и сын отступили на другую сторону улицы, и женщина без сил рухнула на землю, прислонившись к стене дома, а кричавшая на нее старая карга схватила старика и потащила его в дом. Мальчик наклонился над матерью, стараясь ее утешить.

Элис больше не могла их игнорировать. Она бегом кинулась к ним.

– С вами все в порядке? – спросила она по-французски.

Глаза женщины были выпучены от страха.

– Они украли мои деньги, – всхлипнула она. – У нее нож!

За их спинами скрипнули ставни, и снова раздался гневный крик:

– Фриц, убийца, убирайся прочь!

– Пойдемте, я угощу вас кофе, – сказала Элис, взяла женщину под локоть и попыталась поднять ее с земли. Бесполезно, у бедняги просто подкашивались ноги от пережитого ужаса.

– Бери ее под другую руку, тогда мы сможем ее поднять, – велела Элис мальчику.

Он посмотрел на нее, явно не понимая, чего от него хотят, пока она жестами не объяснила ему, что нужно делать. Наконец, после нескольких неудачных попыток, им удалось поднять Марту. Они подставили плечи ей под руки, чтобы поддержать, сделали первый шаг, потом еще один, пока, двигаясь мучительно медленно, не добрались до главной улицы. Только теперь они смогли увидеть поверх крыш колокольню церкви и, ориентируясь по ней, добрели до площади.

Джинджер провела их к столику в темном углу в глубине кафе, где мать с сыном обычно и сидели.

– Вы выглядите так, словно кто-то вас до смерти напугал, – сказала она. – Что вам принести?

– Две чашки кофе и лимонад, – ответила Элис. – И печенья или пирожных, наверное. Чего-нибудь сладкого. – Она повернулась к женщине. – Миссис Вебер? Марта и Отто, не так ли? Вам лучше рассказать мне, что произошло.

– Я просто пыталась получить назад свои деньги, – сказала Марта. Лицо ее все еще было бледным как мел. – Но она стала угрожать нам ножом. Я так испугалась!