Йото Крыстев - Зерна гранита

Первый год после революции был относительно спокойным, нарушаемым только налетами небольших контрреволюционных банд. Однако в целом атмосфера в Центральной Америке оставалась сложной. Состояние и военное положение в Сальвадоре и Гватемале, агрессивность правительств этих стран, опасность вооруженной интервенции, практически безнаказанные действия тысяч сомосовских эмигрантов в Гондурасе, возрождение «холодной войны» показывают, что ни на миг нельзя ослаблять свою оборонную мощь.

Первый послереволюционный год подтвердил, что политика неприсоединения, которой Никарагуа следует в международных отношениях, правильная и полностью отвечает условиям и возможностям страны.

— Нашими самыми бескорыстными друзьями, — делится своими мыслями руководитель СФНО, — являются страны социалистического содружества, которые уважают нашу независимость и внутреннее самоуправление.

Сегодня самой важной задачей является образование сильного блока для нейтрализации интервенционистской политики империализма.

Национальное единство — это верная политика народной сандинистской революции и незаменимое средство для строительства новой Никарагуа в кратчайшие сроки и с наименьшими потерями.

Идеологическая борьба превратилась в основную форму классовой борьбы. Враги, у которых больше опыта в этой области, используют отсталость, незнание людей, чтобы внести смуту и стимулировать любую оппозицию или течение, направленные против революционного процесса.

Превосходство СФНО состоит в том, что он защищает интересы народа.

Главным героем революции являются массы, истинные создатели революции. Организация, воспитание и мобилизация масс на решение больших задач революции — это первостепенная цель каждого революционного авангарда.

— Нам в наследство досталась огромная отсталость в области культуры, — говорит Генри Руис, член Национального руководства СФНО. — Почти 60 процентов населения было неграмотно (а всего за один год народной власти неграмотных осталось 12 процентов), нет квалифицированных кадров, нет специалистов с высшим образованием.

Я слушал и думал о том, что народ Никарагуа действительно стал теперь законным хозяином своей родины. Что нового? В стране сохраняется порядок и спокойствие. Чья власть? Народная. Она вышла из недр народа и пустила корни в его сердце. Каждый день, каждую минуту она крепнет и совершенствуется. Она завоевывает все больше друзей и за пределами Никарагуа.

Я убежден твердо: СФНО — это единство рабочих и крестьян, антиимпериалистических сил, интернационалистов, всех честных мужчин и женщин, которые никогда не станут на колени и которые готовы умереть за свою родину, за свой народ и за свою революцию.

Не это ли самая важная предпосылка для создания революционной партии? Не это ли еще один, важный шаг, который сегодня делают сандинисты? Наверное, это так. Решимость их направлена на создание организованной революционной партии, руководствующейся научными принципами, осознающей свою роль руководителя; партии с ясной политической позицией и стратегией, которая не ограничивается частичными преобразованиями, а стоит за полную ликвидацию эксплуатации и экономической зависимости, за революционный переход к новому обществу; партии, которая умеет чувствовать пульс народа, непоколебимо верна своим принципам, способна умело руководить; партии, которая следует принципам интернационализма, которая свято будет хранить патриотические традиции, будет достойным защитником национальных интересов.

Я видел членов партии — мужчин и женщин в зеленой форме, самых последовательных и самоотверженных сыновей и дочерей Сандино, бескорыстных братьев и сестер Карлоса Фонсеки.

Раздумья мои были прерваны вопросом, который задал с трибуны Томас Борхе. Он спросил делегатов, каким, по их мнению, должен быть сандинист. И сам ответил: личные качества настоящего сандиниста должны быть в гармонии с общественными, а общественные должны влиять на личные.

Сандинистом может быть тот, кто считает труд наградой, а не наказанием; кто сознает, что дисциплина это честь, а не бремя; кто хорошо понимает, что членство в партии не привилегия, а ответственность. Красота сандиниста должна быть в его беззаветной преданности интересам народа. Истинным сандинистом может быть тот, у кого нет ничего общего с подлостью, завистью, эгоизмом, мещанством, кто является олицетворением единства, личной чистоты и полного самоотречения…

Зал притих, лица сосредоточенны, слух напряженно ловил каждое слово, звучащее как клятва. А сильный голос Борхе продолжал:

— Сандинистом может быть тот, кто способен всегда говорить только правду, критиковать открыто, указывать своим братьям на недостатки и ошибки, не думая о превосходстве, зазнайстве и злом умысле. Сандинист должен знать, что решения принимаются большинством, даже если он придерживается своего мнения, должен подчиняться партийной дисциплине и никогда не забывать об обязанности быть постоянно в массах, знать стремления и желания народа, чувствовать потребность общения с трудящимися.

Сандинист должен быть сильным, постоянно бороться с собственными недостатками, иметь богатую душу; быть честным и порядочным критиком — давать возможность каждому, кто ошибся, исправиться; уметь страдать, терпеть боль, выступать против врага, каким бы сильным он ни был…

Томас Борхе закончил свою речь. Зал какое-то мгновение затаенно молчал. И вдруг разразились бурные аплодисменты. Люди выражали полное согласие с Томасом Борхе.

Ликовал и я вместе со всеми. После собрания меня догнал Карлос Чаморро и спросил:

— О чем сейчас думаете?

— Мне бы хотелось одного — быть членом вашей сандинистской партии! — ответил я и по его лицу понял, как приятно ему это слышать.

Когда прощались, я от всего сердца пожелал им:

— Доброго пути вам, друзья и братья!

МАРИЯ ворвалась в комнату, бросилась к нам, расцеловала всех и громко выкрикнула:

— Убит Сомоса!.. Конец Сомосе!.. Ура!

Было утро 17 сентября 1980 года, лазурное, чистое утро.

Я попросил ее рассказать, когда и как это произошло, но она схватила транзисторный приемник и выставила его на окно. На улице отовсюду слышалось:

— Убит Сомоса!.. Убит Сомоса!..

Наспех одевшись, я вышел на улицу, заполненную народом. Вокруг меня были смеющиеся лица и много, много радостных взглядов. Каждый по-своему переживал радость по поводу убийства тирана. Но никто не мог сказать ничего больше того, что мы уже знали: Сомоса убит. Поэтому, не теряя ни минуты, я пошел к друзьям в редакцию «Баррикады». Там сейчас было так же шумно, как в растревоженном улье. В дверях я встретился с заместителем главного редактора, и он обнял меня и с неописуемой радостью сообщил: