Ведат Кокона - По волнам жизни

Префект, устав от этого лирико-патетического монолога, перевел дух и спросил:

— Как вы допустили рост враждебных настроений в отношении режима, который протянул нам братскую руку, чтобы вытащить нас из пропасти?

Исмаил не ответил. Префект продолжил:

— Вы, конечно, молчите, не осмеливаясь признаться…

— В чем признаться?

— Признаться в том, что в вашем классе существует дух враждебности к дружественной атмосфере, возникшей в нашей стране после объединения Албании с фашистской Италией.

— В моем классе? Вы хотите сказать — в Корчинском лицее? — спросил Исмаил.

— Да, в Корчинском лицее, — вынужден был признать префект раздраженным тоном.

— Вы сами хорошо знаете, что этот враждебный дух появился еще в день Седьмого апреля не только здесь, в Корче, но и во всей нашей стране, и его невозможно уничтожить, как того требуете вы. Улицы и площади городов Албании еще гудят от криков молодежи…

— Хулиганов, — прервал его Хайдар Адэми, бросив на Исмаила уничтожающий взгляд.

— Не хулиганов, а всего народа, который…

— Знаем, знаем, — с иронией произнес префект. — Vox clamantis in deserto [104] Глас вопиющего в пустыне (лат.) . . Нам хорошо, очень хорошо знаком этот народ, о котором вы, по странной наивности, столь высокого мнения. Вы молоды и не знаете народа. Чтобы спустить вас с заоблачных высот, — он сделал жест рукой сверху вниз, как бы и впрямь желая спустить его с горней выси на грешную землю, — расскажу вам анекдот из нашей не столь уж древней истории. — Сделав паузу, он спросил: — Знаете нашу историю?

— Немного.

— Ну да, как все молодые. Где вы учились в университете?

— Во Франции.

— Ну да, France, Liberté, Égalité, Fraternité, n’est-ce pas? La révolution française! Vive la liberté! Vive la patrie! [105] Франция, Свобода, Равенство, Братство, не так ли? Французская революция! Да здравствует свобода! Да здравствует родина! (франц.) Так кричит народ на улицах при демонстрациях. Vox populi, vox dei? [106] Глас народа — глас божий? (лат.) Однако послушайте мой анекдотец и убедитесь сами, что такое народ, к которому вы питаете столь большую симпатию.

Префект сел, положил кулак на стол и посмотрел прямо в глаза Исмаилу. Хайдар Адэми выжидающе оперся бедром о край стола, выпятил грудь и подбоченился, выставив вперед ногу. Префект начал:

— Шел тысяча девятьсот четырнадцатый год. Князь Вид {150} 150 Князь Вид — немецкий князь из династии Габсбургов, которому на Лондонской конференции послов 1913 г. было поручено управление Албанией; вступил на албанский престол в марте 1914 г. под именем Вильгельма I, а в сентябре того же года покинул страну. только что сел на престол Албании. Министром внутренних дел и военным министром у него был Эсад-паша Топтани. В Южной Албании начались выступления североэпиротов {151} 151 В Южной Албании начались выступления североэпиротов. — Речь идет о населении Южной Албании (Северного Эпира), на территорию которой претендовали правые греческие круги. . На улицах Дурреса крики демонстрантов: «Долой Грецию! Война Греции! Хотим войны, хотим войны! Да здравствует Албания!» Так орут до хрипоты обычно на всех демонстрациях, которые устраивает народ, — сказал префект, опять улыбнувшись Хайдару Адэми с насмешкой, предназначенной Исмаилу. Хайдар Адэми также насмешливо улыбнулся и слегка кивнул головой в знак согласия, сощурив черные глаза, сверкавшие под густыми бровями. — Толпа устраивает манифестацию перед иностранными консульствами, у консульства Греции, известное дело, кричит громче всего и, наконец, перед резиденцией военного министра. Эсад-паша… — тут префект послал Исмаилу косой взгляд сощуренных глаз, как бы желая внушить ему, насколько трезв был этот политик по сравнению с наивным учителем, впавшим в детские мечты, — так вот, Эсад-паша отдает короткий приказ. Отряд жандармов делится на две части и вклинивается в толпу демонстрантов. Те пугаются, протестуют — мол, ни в чем не виноваты, зачем их тащат в тюрьму? Офицер жандармерии, — префект бросил взгляд на Хайдара Адэми, который поднял правую бровь и еще больше выпятил грудь, — успокаивает их и уверяет, что ведет их не в тюрьму, а туда, куда они сами собрались идти. Оказалось, называя себя горячими патриотами родины, они не понимали смысла этих ясных слов — ничего-то они не собирались делать, кроме как выкричаться на улицах Дурреса. Наконец толпа обнаруживает себя перед складом с оружием. Офицер приказывает им вооружаться. «Нам вооружаться? А зачем?» — спрашивают демонстранты. «Чтобы идти на войну! — говорят им. — Разве вы не этого требовали?» — «Ах, нет, господин офицер, нам это и в голову не приходило, да мы никогда оружия-то в руках и не держали!» Эсад-паша хорошо знал, чем закончится дело. Он только хотел пристыдить крикунов, чтобы в следующий раз не кричали без толку.

Хайдар Адэми громко рассмеялся, обнажив белые, блестящие от слюны зубы, хлопнул ладонью по бедру и восхищенно воскликнул:

— До чего же хороша эта история, господин префект!

— Мне ее однажды рассказал Мустафа Мерлика {152} 152 Мустафа Мерлика Круя — албанский политический деятель проитальянской ориентации; после прихода к власти Ахмета Зогу, к которому он питал личную антипатию, эмигрировал в Италию; за заслуги перед итальянским фашизмом получил в 1940 г. титул «сенатора Италии»; премьер-министр второго марионеточного правительства Албании в период с декабря 1941 г. по январь 1943 г. за чашкой кофе у себя дома, — сказал префект и, взяв сигарету из лежавшей перед ним продолговатой коробки, закурил, с наслаждением затянулся и добавил: — Кое-кто из присутствовавших там говорил с симпатией, как и вы, — он разжал кулак и ткнул рукой в сторону Исмаила, — об участниках демонстраций, проходивших в апрельские дни, но Мустафа Мерлика своей историей заткнул рот всем этим умникам.

На последнем слове префект посмотрел на Исмаила как бы с иронией и сожалением. Затем спросил:

— Что вы думаете об этом эпизоде, господин учитель?

Теребя рукой поля шляпы и не подымая глаз на префекта, Исмаил ответил:

— Мне кажется, между этими событиями большая разница.

— Неужели? — удивился префект.

— Да, — ответил Исмаил и заговорил возбужденно и запальчиво. — Несколько месяцев назад демонстранты не только кричали на улицах, но и пришли к складам, чтобы получить оружие и сражаться. Однако, к сожалению, склады оказались пустыми, как, впрочем, и государственная казна.

— Совершенно верно, — вставил префект, лицо которого сразу оживилось. — То, что вы сказали, обоснованно, вполне обоснованно. — Он взял сигаретницу и протянул ее Исмаилу. — Сигарету? — Исмаил отказался, и тот вернулся к своей теме: — Кто опорожнил государственную казну? Зогу и его выкормыши. Правительство Шефкет-бея Верляци привнесло новый, совершенно новый и чистый дух в нашу страну, которой теперь уготовано процветание и богатство под короной короля-императора. Те, кто в действительности любит отечество — а мы полагаем, что и вы к ним принадлежите, — не могут не поддерживать такое правительство.