Маргарет Грэм - Истерли Холл [litres]

– Мы не можем позволить себе тратиться, – говорила леди Вероника. – В такие времена это невозможно. Идет война.

Сама она довольствовалась вполне скромным питанием, мало чем отличавшимся от того, что ели слуги. Святые угодники, так она скоро начнет есть вместе с ними. И не исключено, что будет чувствовать себя счастливее. Как это – быть такой одинокой? А если бы не предстоящая организация госпиталя, что бы она делала? Отбыла в Лондон работать для нужд фронта? Или танцевать в «Ритце», как это делает леди Эстер? Эви и миссис Мур были убеждены, что выбор леди Вероники был бы другим.

Часы показывали четыре, и вот уже в коридоре послышались торопливые шаги леди Вероники. Синяки и кровоподтеки уже исчезли с ее лица.

– Идет, – предупредила Эви, наливая чай себе и ей. Свою кружку она отнесла на место рядом с миссис Мур. Они вытащили фарфоровые чашки, хотя с эмалированными кружками было бы проще. На столе лежали карандаши, чтобы делать записи. У всех были свои тетради.

Леди Вероника постучала, как она это всегда делала и как того требовал этикет. Миссис Мур пригласила ее зайти. Заняв место во главе стола, леди Вероника положила перед собой блокнот и карандаш и заговорила:

– Я узнала сегодня, что Истерли Холл одобрили в качестве вспомогательного госпиталя. У меня уже есть рекомендации от комиссии. Я хочу рассказать вам о некоторых моих соображениях и обсудить с вами, как мы будем применять эти рекомендации.

Она обрисовала планы организации госпиталя для офицеров и санатория для выздоравливающих. Доктор Николс стал теперь военным врачом. Эви поразилась. Здесь не обошлось без волшебной палочки, поскольку доктор Николс был дородным джентльменом, в фигуре которого не было ничего воинственного. Но свое любопытство она оставила при себе и начала делать пометки, в то время как остальные принялись обсуждать вопрос, стоит ли превращать бальный зал в основную палату для раненых. Леди Вероника жевала кончик ручки.

– Сколько коек в нем поместится?

Миссис Грин считала, что тридцать. Мистер Харви поинтересовался, оставить ли бильярдную как она есть, чтобы выздоравливающим пациентам было чем занять свой досуг. Миссис Грин спрашивала, можно ли использовать спальни, оставив только три – одну для леди Вероники, одну для капитана Уильямса, когда он приедет в отпуск, и одну для мистера Оберона. На этом все сошлись во мнениях. Мистер Харви спросил, сколько коек заказал лорд Брамптон. Леди Вероника ответила:

– Он подал общую заявку, а количество будем определять мы сами.

Все это время Эви молчала, внимательно слушая в ожидании…

Наконец решили, что бильярдная останется как есть. Это будет полезно для настроения офицеров. Столовая тоже останется, а две гостиные будут превращены в офицерский клуб-столовую, оранжерея станет реабилитационным залом и одновременно игровой. Курительная превратится в гостиную леди Вероники, библиотека станет общей гостиной для медсестер, врачей, волонтеров медицинской службы, хотя они смогут перейти в зал для прислуги и подсобные помещения в подвале, только им надо будет придать более домашний вид. Надо будет устроить больше ванных комнат и умывален, где будут находиться судна и необходимые принадлежности для санитарных процедур.

«Какие деликатные выражения», – подумала Эви.

Леди Вероника продолжала:

– Кухня останется кухней. Все здания поместья будут использованы для размещения персонала. Так что теперь перейдем к персоналу.

Она выжидающе посмотрела на Эви, которая рассеянно чиркала карандашом в тетради.

Наконец Эви положила карандаш и огляделась по сторонам, черпая силы из знакомой атмосферы. Она теперь знала в общем все, что нужно знать о ведении кухонного хозяйства, и могла работать где угодно. Возможно, сейчас окажется, что ей придется.

Собравшись с мыслями, она решительно начала, глядя только на леди Веронику:

– Я не готова принимать на работу людей из поселка в госпиталь, предназначенный только для офицеров.

Ее слова шокировали, но она не дрогнула.

– Если мы разделяем солдат и офицеров, пусть так и будет, но я уверена, что Сильвия Панкхерст, если бы она была здесь, выдвинула бы условием принимать всех раненых. Я понимаю, что вы повторяете рекомендации комиссии, миледи, но я предлагаю оставить за собой право принимать собственные решения.

Мистер Харви, казалось, вот-вот взорвется, миссис Грин чуть не плакала от огорчения, миссис Мур слегка улыбалась, а Энни только переводила взгляд с одного на другого.

Леди Вероника отвела глаза и сделала какие-то пометки у себя в блокноте, потом снова подняла взгляд.

– Абсолютно справедливо.

Улыбка ее была чудесной.

– Так что, давайте преобразуем комнаты, правильно, но нам, вероятно, потребуется больше чая, Эви, и в следующий раз будем пить из эмалированных кружек, хорошо?

И снова мистер Харви начал закипать, а миссис Грин стоило бы пойти прилечь в затемненной комнате.

На следующее утро Эви отправилась в Истон. Она стучалась во все двери, объясняла суть проблемы, уверяла народ, что лорд и леди Брамптон заняты другими заботами и оставили управление госпиталем дочери. И тогда добровольцы стали появляться один за другим. Она записывала имена жен и дочерей, отошедших от дел отцов и дядюшек. Нужны были люди как для работы в поместье, так и в качестве санитарного персонала и для ведения хозяйства, поскольку уборки и стирки будет огромное количество. Она объясняла, что будет составлен график дежурств, и леди Вероника предоставит свой экипаж тем, у кого нет велосипедов.

– Это вклад Тинкер в нашу победу, – улыбнулась она.

Наконец она добралась до дома священника, где Грейс и Эдвард как раз грузили два чемодана в коляску.

– Спасибо, что вы написали мне, Грейс. Так жаль, что вы уезжаете. Но вместе с тем я рада за вас, если вы понимаете, что я имею в виду, Это то, что вы хотели.

– Все правильно, Эви. У меня есть диплом медсестры и удостоверение Красного Креста. Теперь я член добровольческого медицинского отряда. Мне нужно что-то делать, чтобы помогать, но я боюсь до смерти.

Эдвард положил руку сестре на плечо.

– Повезет тем солдатам, за которыми будет ухаживать она. Я принесу твою шаль, Грейс.

Он заторопился в дом. Грейс подошла к Эви и обняла ее.

– Мне нужно быть рядом с ним, – тихо заговорила она. – Мне нужно знать, что, если он будет ранен, я смогу быть с ним, смогу благополучно довезти его обратно домой, и если вдруг понадобится, то и Саймона тоже. Бедный Мартин и все они. Джек будет страдать, он потерял товарища. Эта война скоро не закончится, хотя мы, скорее всего, победим. Но пока мы будем идти к победе, война разобьет наши сердца.

Напоследок Эви зашла к матери. Она помогла ей и Милли повесить белье сушиться. Мама согласилась помогать настолько, насколько позволяли ее обязанности жены и бабушки. Точно такой же ответ Эви получила раньше от многих женщин поселка.