Джейн Джонсон - Преданное прошлое

— Салам, Сиди Мохаммед, да благословит тебя Господь!

— Да снизойдет милость Аллаха на тех, кто следует за его пророком. Хвала Аллаху, что Он привел тебя назад к нам в целости и сохранности, Уильям Маршалл.

И твоего юного друга тоже. — Он сделал изящный жест в сторону Роба, который неуклюже склонил голову.

— Скажи же мне, — продолжал Сиди Мохаммед, наклоняясь вперед и впиваясь в Маршалла своими яркими изучающими глазами, — какие чудеса ты привез нам на этот раз? Еще христиан для наших предприятий? Как мне кажется, этот молодой человек легко может стать отличным гребцом на галере. Такой мощный парень, наверное, даже в одиночку может гнать галеру вперед! Он что, часть товара, который ты мне привез, а, Маршалл?

— Увы, нет, владыка. Этот молодой человек, что меня сопровождает, Роберт Болито из страны, называемой Корнуолл, откуда твой храбрый капитан, раис аль-Андалуси, в начале года привез столько пленных христиан.

— Да-да, наш верный слуга Касим бин-Хамид бин-Муса Диб прекрасный воин на службе во имя Аллаха, да продлятся его дни, и пусть сопутствует ему удача, ибо тогда удача улыбнется многим от его славных и праведных деяний, инш’аллах! Альхамдолилла! Хвала Аллаху!

— Аллах акбар, — покивал Маршалл, склоняя голову. — Хвала Всевышнему, благо всем, кто Ему служит. Но мы помешали тебе завтракать, мой господин. Позволь же нам удалиться на время, дабы ты мог в покое вкушать пищу.

Старик нетерпеливо покачал головой:

— Нет, Уильям Маршалл, нет. Сядь и ешь со мной. И ты, юный Роберт Болито, тоже, пожалуйста, садись, будь мне как брат. Хасан, будь добр, скажи Милуде, чтоб несла еду для всех нас. И воды, чтобы наши братья могли умыться.

Женщина принесла тазик и кувшин с водой, а также два отреза хлопковой ткани, чтобы вытереть руки, и Сиди собственноручно полил гостям на руки розовой водой. Затем подождал, пока женщина уберет тазик, а потом принесет хлеб, оливки и тяжелое керамическое блюдо с крышкой. Он поднял крышку, и в лицо ему ударил столб ароматного пара.

— Ага, курица в лимонном соусе! Господь добр ко мне! — Он пододвинул корзинку с хлебом ближе к Маршаллу и Робу: — Ешьте, пожалуйста. Ваша семья в добром здравии, мастер Маршалл? Ваша жена, ваши мальчики, ваша мать?

Роб был поражен. Они столько времени провели вместе, а лондонец ни разу даже не упомянул, что у него имеется семья. Насколько Роб мог судить, он вполне мог оказаться холостяком или вдовцом. Или сиротой, коли на то пошло.

Маршалл отвечал Сиди Мохаммеду долго и подробно, а потом сам осведомился о здоровье старика.

— Я здоров, альхамдолилла, хотя уверен, что в вашей стране есть много таких, кто желает обратного. Полагаю, ваш мастер Харрисон был весьма недоволен мной, когда побывал здесь. Однако, — Сиди извиняющимся жестом развел руками, — он не привез то, на что я рассчитывал, хотя взамен я предлагал ему очень многое. Может быть, просто момент был выбран неудачно и Аллах решил иначе.

Некоторое время все ели в молчании, потом Маршалл сказал:

— Как я слышал, в этом году вы взяли много пленных. Отовсюду, изо всех стран.

Сиди Мохаммед оторвался от ножки курицы.

— И в самом деле, Аллах был весьма милостив к нам, дав нам прекрасных капитанов, смелых матросов и ниспослав нашим кораблям хорошую погоду. Четыреста двадцать три христианских души — все, чтобы укрепить наши позиции, — ровным голосом сообщил он.

Маршалл улыбнулся:

— Отличный результат для одного лета. Но может быть, имея четыреста двадцать одну или две души, ваши позиции будут ничуть не менее прочными?

— Да как такое может быть? Четыреста двадцать одна или две — это отнюдь не четыреста двадцать три. Равновесие будет нарушено. Одного будет не хватать, и это будет весьма печальный результат в глазах Аллаха.

— Однако возможно, бронза и железо помогут восстановить баланс, компенсировать разницу?

Сиди Мохаммед помолчал.

— Как можно измерить вес души в сравнении с металлом, мастер Маршалл? Это то же самое, что сравнивать пух и камни.

— Вполне возможно. Но тонна пуха весит столько же, сколько тонна камней.

— По весу возможно, но не по стоимости.

— А что, если бронза самой лучшей европейской работы, а к ней прилагается достаточно железа, чтобы хватило на целый год?

Аль-Айячи скривил губы. Потом снова взялся за куриную ножку и содрал с нее последний лоскут мяса зубами, острыми и желтыми, как у крысы.

— Ну, это будет зависеть от количества бронзы и железа и от всего прочего, что ляжет на другую чашу весов.

Уильям Маршалл сунул руку за ворот своей рубашки и достал свиток пергамента. И передал марабуту, который принял его, сперва тщательно вытерев пальцы о полотенце и пробормотав благодарственную молитву своему богу. С совершенно безразличным выражением лица Сиди ознакомился с содержанием свитка.

— Мне известно, что вы в полном соответствии со своими традициями просто обожаете спорить и торговаться, но для меня все эти споры очень утомительны. Все это нам весьма подходит. Испанского золота у нас полно; английского тоже хватает, если это будет более… приемлемо для вашего хозяина, но, конечно же, нам нужны доказательства, что все это в рабочем состоянии и хорошо действует, прежде чем мы заключим сделку.

Маршалл чуть наклонил голову:

— Все будет так, как вы скажете, Сиди.

— Инш’аллах. Ваш корабль… где он сейчас?

— Поблизости, ждет условного сигнала. И придет сюда, как только я этот сигнал подам. А вы можете послать туда лодку с доверенными людьми, чтоб те проверили груз.

Марабут посмотрел на Хасана бин-Какрима, и они некоторое время быстро что-то обсуждали на своем языке. Потом Сиди сказал:

— Хасан говорил, что этот мальчик, что с вами, прибыл сюда, чтобы потребовать назад свою жену.

Роб сел прямее и постарался не выказать затеплившейся в душе надежды.

Маршалл пожал плечами:

— Она обычная поденщица, не стоящая и гроша. Да и не замужем она за ним, но он тем не менее вбил себе в голову, что непременно на ней женится. Не думаю, что она представляет собой какую-то ценность для вашего дела, Сиди. Если вы сочтете возможным включить ее освобождение в условия нашей сделки, то у парня камень с сердца свалится.

— И Мэтти тоже, — быстро вставил Роб. — Мэтти Пенджли.

Маршалл бросил на него убийственный взгляд:

— Заткнись, Роб.

Сиди, кажется, напрягся.

— Мальчик хочет поторговаться за души, не так ли? Вы бы лучше объяснили ему, что настоящим торговым делом должны заниматься более взрослые и более мудрые люди и что я торгую только с теми, кого хорошо знаю, чтобы доверять им. Мне доставляет сердечную боль то, что я не могу выполнить вашу просьбу, мастер Маршалл, но Хасан говорит, девушка с огненными волосами уже продана новому хозяину. Он заплатил за нее больше, чем вы можете предложить ему в качестве компенсации.