Игорь Савельев - Ложь Гамлета

Ну, в принципе, примерно так и вышло. Столкнувшись со страхом лицом к лицу, он сразу расколдовался, и тут же развязно заказал выпить ей и себе. А поскольку с напитками в здешней сушовне было не разогнаться (помимо пива, в меню присутствовало саке, но даже узбечки не были в нем уверены), то почти сразу переместились в бар, который, как оказалось, тоже был в стекляшке — с другого, злачного конца. В «освобождении от СПИДа» на основании одного только взгляда было нечто иррациональное, но дальше последовали два более четких аргумента, пусть и косвенных. Заикнувшись, что «тебя тут все знают», и напомнив про странные взгляды в «Шоколаднице», Олег прослушал неожиданно эмоциональную историю, как Газозу ложно обвинили там как-то в краже, вызывали ментов, и… И хотя маргинальность этого сюжета, казалось бы, не способствовала, Олег предпочел видеть другое: «ее тут все знают» не поэтому. А то многословное возмущение, с каким она это рассказала, было едва ли не первой живой человеческой реакцией на внешний мир за все их знакомство. И второе. Они выпили много. Он попытался трахнуть ее в туалете. Не на квартире, потому что в этот раз Юрец ночевал в Москве, да и сама Газоза, как ни странно, ничего не предлагала. Более того: поначалу вяло, заторможено, она все активнее начала сопротивляться, так, что Олег далеко не сразу понял, что это не шутка или, там, игра. А когда понял, то предпочел сразу смотаться, потому что ее, кажется, слышали. Когда он выскочил из бара в темную подворотню, где из люка натурально валил пар, как в половине злачных декораций Голливуда, он сам себе казался именно героем — и то, с каким резиновым щелчком стянул гондон, едва отвернувшись, тоже был какой-то очень киношный жест, хотя в кино такое и не показывают. То, что Газоза ему не дала (почему-то), могло ничего не значить. Но Олег предпочел опять прочитать это так: она не шлюха.

Назавтра он в похмелье, но подобранный, уехал в Тулу, и опять надолго, потому что там как раз взорвали какую-то машину, поймали каких-то людей, ввозивших в город пачки левых бюллетеней, и пошел совсем уж адский холивар.

Третий акт этой драмы разворачивался, может, через неделю или две: их кандидат давно уж проиграл, они вернулись в Москву, нервничая, что не всё заплатят. Олег даже успел побегать по каким-то полусобеседованиям. Когда он вернулся в квартиру в один из вечеров, то прямо с порога увидел, как в кухне пьют чай лукавая, свежеобесцвеченная Газоза и гостеприимный Юрец. На лице которого весь этот вечер сменялись выражения — изумления, брезгливости, заинтригованности. «Вот, девушка пришла к тебе в гости». Оk. Делая вид, что он не удивлен и все в порядке, Олег долго разувался, прошел на кухню и налил себе чай в контейнер из IKEA, потому что чашек было две.

Ситуация неприятная, учитывая закладушничество Юрца, но Олег почему-то понял, что это не какой-то шантаж, развод или что-то. Газоза сияла. Она любила удивлять, или думать, что удивляет. Ставить мужчину в тупик. Взрослого мужчину. Когда было надо, она изображала детскую непосредственность и хлопала тяжелыми ресницами почти с издевкой: ну да, запомнила дорогу, а что ты не приходишь?.. По торжествующей улыбке — он сразу понял, что бояться нечего, но прихлебывал чай через уголок загадочно-сумрачно, потому что такого требовал их сегодняшний расклад ролей.

«Ты с ума сошел?! — вещал Юрец в коридоре трагическим шепотом. — Где ты вообще ее взял?! Она хоть совершеннолетняя? Да?.. А паспорт ты проверял?..»

Ну, что ей нет именно восемнадцати — Олег не сомневался. Когда девочка косит под взрослую девицу, это так же заметно, как и обратное — там, где актрисы, пусть и свежие, натужно играют нимфеток. В порнофильмах, где якобы лишают девственности, Олега давно гипнотизировало вот что. Замершее время. Как главная изюминка действа. Опытный герой всё делает о-очень медленно. Вагон самообладания, воплощенная уверенность и владение ситуацией. Неотвратимость.

В ту ночь он с трудом уговорил ее дать в попу, перед тем получив ответ, что такого раньше не было. В ту ночь было много бестолковой и физически не ценной возни, да, к тому же, лубрикант, которым они перепачкались с ног до головы, оказался адски ароматизирован какой-то малинкой, и Газоза ныла, что ее сейчас стошнит от этого запаха, и что у него пальцы воняют этой дрянью, и чтобы он убрал их от ее лица. И, конечно, дальше говорить не могла, потому что сразу приняла их в рот. Утром на кухне она сказала ему: «Ты гребаный извращенец!», Олег видел, как Юрец разве что не поперхнулся чаем, и был доволен.

Их странные встречи продолжались месяца два — иногда с большими перерывами. Раз они гуляли по ВДНХ. Олегу почему-то очень хорошо запомнилось. Был будний день, то есть там почти никого не было, — и дикий промозглый ветер, от которого разболелись уши. Так что Газоза одалживала ему свои меховые наушники. Пытались есть горячую кукурузу, креатив мэрии, но это оказалось неудобно. Они приехали без ясной цели. Олегу в перспективе надо было в Останкино, Газоза увязалась за ним. Они заходили в павильоны погреться, но ширпотреб из российских и приграничных республик Газозу не привлек: она высказалась, что в любом метро и то выбор побольше. Кажется, она была здесь впервые, и в принципе почти ничего не знала о ВДНХ. Когда дошагали до ракеты «Восток», выяснилось, что она и о ракетах ничего не знает. В смысле, думает, что вот ракета как долетела до космоса — так целиком, столбом, там и летает. А потом — возвращается домой. И если Гагарин летал на ракете «Восток», о чем упомянул Олег, то он летал вот конкретно на этой ракете, и поэтому она тут стоит.

Все понимали, что это не может тянуться вечно. Ну, что там думала Газоза, неизвестно — Олег многого, даже элементарного, о ней так и не узнал. Юрец регулярно подбивал его: «Вон ее сумка, пока она в душе, залезь, найди документы, посмотри, сфоткай». Юрец регулярно зудел. «Господи, что вас вообще может связывать?! Ты посмотри на нее!». Когда-то давно Олег сидел в коридоре ветеринарной клиники, и там был креативный плакат. Реклама противозачаточного средства для собак. Огромный дог держал в зубах розу и склонялся к крохотной болонке. И слоган, что-то в духе: «Потому что некоторые вещи не должны случиться».

Раз или два Юрец пытался заикнуться на тему «А как же Арина», но получил ласковый, но сильный втык в мягкое под ребро и совет не вмешиваться в чужие семейные дела. И уж точно не раз — занудливо развивал тему «Мы совсем ничего о ней не знаем, а здесь наши вещи, я тоже рискую, если что, где искать?». И накаркал.

На самом деле, несмотря на то, что прошло несколько лет, Олег так и не был до конца уверен, что это дело рук Газозы — пропажа планшета, кредитки, каких-то денег и еще, там, по мелочи. Тогда наступило какое-то дурное время, он устроился на «Спас», встречаться стали реже. Конкретно тогда на кухне взорвалась колонка — к счастью, не газ, а водопроводная ее часть, трубки забились накипью, — но разворотило все это хозяйство не хуже, чем от газового взрыва, и по квартире два дня шастали рабочие. Может, вещи пропали тогда. Это понять сложно, потому что хватился Олег не сразу. Тот планшет он не каждый день доставал. Притащил еще из Барнаула. Вообще, бестолковая вышла какая-то история. Кредитку заблокировали, ею никто не успел воспользоваться, и неизвестно, пытались ли. Но Газоза, действительно, не брала трубку, а потом и отключила номер; в заведениях стекляшки Олег больше никогда ее не встретил, хотя хотел просто спросить. Юрец торжествовал, но Олег так и не заставил себя испытать злобу или, там, досаду: дура, ну зачем?.. Наверное, всё так совпало и она просто уехала в Питер, она говорила об этой внезапно проклюнувшейся мечте в их последние встречи, но Олег уже не помнил — что именно ее там привлекло. Что-то ведь было конкретное…