Игорь Савельев - Ложь Гамлета

— Да че ты делаешь! — ругнулся, наконец, Валера, на удивление спокойный. — Это не эпилепсия, ты что, не видишь?

Да?.. Олег заглянул в белое лицо и чуть отстранил тело, которое придерживал за плечи. Брезгливо, как гуманоида. Он с самого начала заподозрил эпилептика — когда только увидел клиента, но сейчас «Это не эпилепсия» заставило как-то по-животному не подумать, почуять даже пропасть неведомых болезней в этом хлипком теле. Олега чуть передернуло.

— Это приступ диабета, скорее всего. Похоже. Сладкое что-нибудь есть?..

Олег не ел сахар, он вообще здесь не ел, поэтому надолго завис, вспоминая. Но, к счастью, вспомнил про алтайский мед. Его он тоже не ел. Но где-то в шкафах должны были валяться баночки. Землячество, чтоб его.

Нашли.

Вроде, начал оживать, слава богу.

— Кури здесь, — попросил Олег, когда заметил, что Валера опять собрался в подъезд. Ему не хотелось оставаться с гуманоидом наедине. В итоге, и он затянулся сигареткой за компанию у открытого окна. Стоял прозрачный сентябрь, небо дивное. Начинало холодать.

— И как ты тут живешь вообще? — спрашивал Валера, зацепив и дернув какую-то тряпку, свисавшую с облезшей деревянной рамы.

— Прекрасно живу, не поверишь…

Парень ворочался у стены.

— Может, вызвать скорую?

— Ага. Чтобы у меня из дома дохлых педиков забирали. Спасибо. А ты же за рулем? Может, добросишь его до больницы?

— Ага, спасибо. Чтобы у меня в машине…

Посмеялись, вернее, так. Похмыкали.

— Мы всё отписали?

— Да. Думаю, да, — Олег стрельнул бычком вниз и собрался закрыть окно, но подумал, что свежий воздух, наверное, лучше. А еще подумал. — Ты, кстати, знаешь, что? Ты когда на студии запись перегонишь, попроси Роксану расшифровать последние десять минут, вот просто текстовую расшифровку, и кинуть сразу мне на мыло, хорошо? Это срочно. Наши друзья должны почитать эту камасутру.

— Блин. Я балда. Я не выключил камеру.

Они посмотрели, как по команде. В кадре Родион заморожено, как в замедленной съемке, тер лицо, а впрочем, скорее всего, не в кадре. Камера так и фиксировала пустую табуретку. Безмятежно. Максимум — сальный кок.

— Прикольно, — усмехнулся Олег, прикинув, чего они тут наснимали. — Тогда не последние десять минут. Тогда…

А как он кинулся, подхватил. Вообще, это могло быть неплохо, немного не в тему, конечно, — но неплохо. Он старался не светиться лишний раз в своих фильмах, но тут же со спины, да и сколько динамики. Скрытой драмы. Ну, станет ясно на монтаже. Во всяком случае — как там было? — «печать подлинности».

Ладно. С этим закончили. У Олега появилось окно в несколько дней, чтобы проделать то, к чему он всё подступался-подступался, да никак подступиться не мог. Ну, во-первых, проникнуть в какой-то паршивый реабилитационный центр оказалось сложнее, чем на дачу министра обороны — а случалось в его практике и такое. (А его знакомая по «Алтайской правде» упорно писала в своих неистребимо мажорных статьях: «Ребцентр», сколько ни объясняли ей правила русской аббревиации.) Центр, главное, какой-то богом забытый, на задворках дальнего-предального Подмосковья. Одно только название — «Здраво» — уже намекало на какой-то нездоровый духовный крен, как, впрочем, и сайт, где заголовки сбивались на славянскую вязь, а мрачные бородачи картинно грузили бревна в болоте, излечиваясь от пагубной тяги трудом. Да уж, можно представить. Как там выживает Газоза. Как раскуривает сигаретку у форточки, глядя в печальные торфяные болота, и общается с миром исключительно жестом среднего пальца.

Сначала Олег вообще думал сунуться официально — если не от «Файла», то хотя бы и от телеканала «Спас», но решил осмотреться, подойти основательней. Навел справки. Ему показали мальчика из бойз-бенда второго эшелона. Да и сам мальчик был второго эшелона, в том смысле, что не солировал, а участвовал в подтанцовке или бэк-вокале. Тем не менее, на встречу он явился в глухих темных очках не по сезону, ожидая, видимо, что его немедленно узнает пол-«Жан-Жака». Он не спешил их снимать, как не спешил начать разговор. Мальчик ссался, — ну конечно. Кого на заре карьеры порадует, что кто-то что-то прознал про подростковые годы в реабилитационном заведении. Наивный мальчик, он еще не знал, что все это в принципе не является тайной — и не только для «Файла». Для мироздания. Кто с кем спит. Кто что нюхает. Кто кому сколько платит. Любую информацию можно достать, другое дело, что весь «Файл» конкретно заточен под это, поэтому его адептам проще. И поговорить проще. Мальчику объяснили, что ребятам из «Файла» в помощи не отказывают, а может, он и сам уже успел это понять.

Ну, конечно, прежде чем перешли к делу, последовал бурный выплеск взаимных уверений и «ты ничего, никому…». Потом мальчик сбегал вприпрыжку расцеловаться с Собчак, хотя она вряд ли поняла, кто это.

— Только если он узнает, что ты жур, это всё, капец. Это и мне капец, и тебе. Ничего не бери с собой. Айфончик лучше вообще в Москве забудь. Все документы…

— Что — капец, он меня убьет, что ли?

— Может, и убьет, — всерьез ответил мальчик.

У Олега вертелся на языке совет — поменьше Counter-Strike, но он решил поумерить поколенческую иронию. Тем более что будущий кумир миллионов объяснил все довольно толково. Соображает. Может, будет Бибером. Дальше — созвониться, правильно договориться — было делом техники.

На Ленинградский вокзал Олег действительно отправился налегке: даже разовой карточкой метро обошелся. Так что если что, то только дактилоскопия. Вообще, конечно, он посмеивался над всей этой готической заумью, которой окружила себя неведомая братия. И ехал в удивительно хорошем настроении, и любовался заоконными панорамами бабьего лета: картинное закатное Подмосковье разворачивалось и экономно сворачивалось. Голова его была, пожалуй, даже лишнего пустовата — как это небо. Он не пытался представить разговор с Газозой, не пытался объяснить даже — потенциально ей, но вообще и себе — зачем решил увидеть ее теперь. Ну, может, предложить помочь. Представлять себя рыцарем — кто ж от такого откажется. Что бы там ни употребляла Газоза, и кто бы ни сдал ее лечиться (вообще, конечно, странно, и факт даже, что она из московской семьи: вдруг приехала стопом из Челябинска?..), — Олег был почему-то уверен, что нет в этой юдоли скорби никакого лечения. Насилие — вероятно.

Сойдя в Редкино, Олег сделал вид, что курит, чтобы подождать, пока народ перебежит от электрички к «пазику». Надо было оценить обстановку. Хотя чего тут оценивать: белая «Нива», ждавшая на пристанционной площади, явно была за ним. Больше Олега впечатлили сюрреалистические джунгли уже посохшего борщевика.

— Здрасьте! — подойдя, он с преувеличенным энтузиазмом сунулся в машину. Человек за рулем едва буркнул что-то в ответ. И он прямо-таки поразительно был похож на Гремио: та же жиденькая бороденка, тот же полуфренчевый прикид. Олег даже не сдержался и спросил — потом уже, когда ехали — «не родственник ли вы капитана Валиуллина». Гремио-2 посмотрел на него, как на дебила, и Олег предпочел дальше молчать.