Татьяна Архипова - Суздаль. Это моя земля

— Не, не нужно, — обреченно ответила Алиса, — мне в «Сокол». В центре где-то.

— А, «Сокол», знаю, конечно! Это прямо на площади у Торговых рядов. Хорошее место, везде удобно — и до Кремля, и по Ленина гулять. Дорого там сейчас?

Алиса не знала, дорого ли стоил «Сокол», чем он плох или хорош. И почему именно он. Пухов, не отвлекаясь от супа, оплатил и удобный «Сокол», и скоростную «Ласточку», лишь бы Алиса не очнулась, не стала возражать, или чего доброго, не осталась бы в Москве.

Доехали быстро, водитель без конца чего-то рассказывал — про город, про проверенные места, где медовуху по старым рецептам ставят, про огурцы — что покупать их лучше утренними и совсем хорошо, если у его сестры. И живет она удобно, за «Пушкаркой». Впрочем, повторяемся. Повторялся и водитель. Алиса его не слушала: смаковала свое «плохо», листая комментарии к скандальному видео. И больно, и противно, а все равно читала, будто если сто раз наступить себе на мозоль, полегчает.

Остановились у светло-жёлтого трехэтажного здания. Алиса вышла из машины, огляделась: купеческая усадьба, похоже. Тут весь город как одна большая усадьба: белёные стены, резные наличники, часовенки и лошади пасутся. Да и какой город-то? Девять квадратных километров на всё про всё. У Пухова дача и то больше.

— Больше-то оно больше, да душа-то где, Сашенька? Душа-то она здесь, в Суздале, — встрял в Алисины измышления водитель, покряхтывая у багажника с безразмерным чемоданом.

От чего Алиса подскочила выше, сказать затруднительно: или оттого, что таксист её мысли поймал, или от Сашеньки. Алису по паспорту и правда Сашей звали, Александрой Сергеевной. Естественно, Пушкиной. Спасибо родителям, барабинским интеллигентам. Алиса подскочила и попятилась:

— А как… как вы… ну, это… — мямлила девушка.

— Так как насчет огурчиков? — растянул усы в улыбке таксист.

[3]

Следующим утром Алиса прибыла по месту новой службы. В приёмной мэра стрекотала печатная машинка. Алиса остановилась перед дверью. Чок-чок-чок — бзды-ы-ы-ы-ымс — чок-чок-чок — точно, печатная машинка.

Для Алисы тарахтёж серого типографического аппарата был не просто забытым механическим звуком. Алисина мама работала в машбюро большого завода и в те дни, когда садик был закрыт, брала маленькую Алиску с собой. Когда кто-то из машинисток выходил на обед, Алиске разрешали побить по упрямым клавишам. Чок-чок-чок — даже простые слова Алиса набивала подолгу, ведь чёрные буквы расположены непонятно как, а вовсе не по алфавиту. Чок-чок-чок — Алиса страшно гордилась возможностью самостоятельного общения с чудом техники и очень ждала очередного карантина в детском саду.

Алиса ещё секунду помедлила, открыла дверь и вошла в приёмную. За секретарским столом сидела сухонькая опрятная леди вечереющего возраста. Узкое её лицо с крошечными невесомыми очками обрамляли облачка вьющихся коротко стриженых волос лавандового оттенка.

Тонкую шею старушки закрывал шелковый шарф, уложенный в мудрёный объёмный бант. Печатной машинки перед леди не было. В скромной приёмной машинки не было вообще. И компьютера не было. На столе лавандовой старушки стоял дисковый телефонный аппарат с трубкой на пружинном проводе. Рядом с ним новейший айфон и круглая хрустальная салатница с леденцами в разноцветных фантиках.

— Доброе утро, меня зовут Алиса Пушкина, я к Кольцову.

— Доброе, Сашенька, конечно, конечно. Иван Борисович вас ждет. Вам чаю приготовить? На монастырских травах с хренком. Будете? От нечистой силы хорошо и при почечной колике, — опрятная леди кокетливо оправила шёлковый бант на шее, выудила леденец из вазы и зашуршала фантиком.

— Спасибо, — неопределенно ответила Алиса. Мыслями она искала печатную машинку с таким родным чок-чок-чок. — Скажите… — запнулась, что и эта знает про Сашеньку.

Стоп, ну здесь всё понятно — в заявлении паспортные данные видела.

— Ох, простите мне оплошность, не назвалась. Ядвига. Ядвига Леонидовна, — представилась секретарша. Вернее, секретарь. Разбитное «секретарша» элегантной пожилой женщине никак не подходило.

— Скажите, Ядвига Леонидовна, а где машинка? Я из-за двери печатную машинку слышала.

— Да вы что, милочка? Какая же машинка, двадцать первый век на дворе. Нету их давно, — улыбнулась Ядвига Леонидовна и снова потянулась к вазе с конфетами, — а славное было время, помню, работала я в машбюро… — на столе пронзительно-громко задребезжал телефонный аппарат.

Леди-секретарь встала с кресла, примечательно медленно сняла трубку и приложила к уху:

— Приёмная Кольцова, — царственно, поднимая интонацию к концу фразы, пропела Ядвига Леонидовна. Прикрыла бубнившую трубку рукой, глазами извинилась перед Алисой, мол, это надолго, и указала в сторону массивной двери, обитой пурпурным дерматином с гвоздиками. Алиса деликатно постучала в дверь, предупреждая нового начальника о своём вторжении, стук уютно потух в пухлой обивке. Ну и ладно, так войду.

Вошла в просторный мэрский кабинет. Никого. Кабинет как кабинет. По центру большое окно на три высокие створки, не забранное в жалюзи или шторы. Утреннее летнее солнце щедро заливает пространство. Перед окном рабочий стол, заваленный бумагами. Между стопок бумаг на столе лежит подушка — небольшая, вроде диванной. Атласная, фиолетовая с кисточками. На подушке — кот. Рыжий, пушистый, переливчатый в ярком солнечном свете. Огненно-рыжий кот на сочно-фиолетовой подушке. Красиво. Уютно. А мэр где? Алиса осторожно вошла, тяжёлая пурпурная дверь за Алисой беззвучно закрылась. Если бы не поток воздуха от имперской двери, Алиса бы и не заметила. Алиса снова оглядела кабинет. Окно есть, кот есть, мэра нет. Обернулась на дверь — точно, закрыта. Снова повернулась к столу. Кот спал. За столом сидел мужчина в идеально скроенном бежевом костюме с бабочкой. Мужчина внимательно, в упор смотрел на Алису. Алиса вздрогнула, замерла, перестала оглядываться.

— Утро доброе, сударыня, — без тени улыбки, сухо и деловито приветствовал Алису Кольцов, — бледновата что-то, будто привидение увидела. Ядвига что, хрена не дала? Зажилила, карга бюрократическая? Хотя я бы вам хрену выдал в приказном порядке. Чтобы с собой носили, пока по назначению использовать не научитесь.

Интересное начало карьеры, оторопела Алиса, но уступать нельзя, раз пригласили в отдел коммуникаций:

— А каким особенным способом здесь у вас хрен используют, чтобы этому ещё и учиться надо было?

— Посылают, милая, посылают на хрен. Трусливых любовников, например.

Алиса вспыхнула, не нашлась, что сказать, мэр и не ждал диалога. Продолжил по делу, будто наезда на личное и не было:

— Значит так, вы тут за коммуникации отвечаете, это кстати. Предшественник ваш спился где-то в XIX веке, пока с Жинкиным медовуху дегустировал. Рецепт с благочинным передал, а сам — уснул к чертям собачьим на морозе по дороге из питейной. Серьёзный человек, кандидат философских наук, выпускник МГУ и туда же, «медовуха сладкая, голову не пьянит, в ноги дает». Балбес. Вы медовуху нашу пили уже?