Дмитрий Иванов - Банкирша. Шлюха. Примадонна. Книга 2

Алеша вместе с компанией таких же, как он, возбужденных молодых отцов топтался под окнами роддома.

— Кто? — заорал он, увидев в окне лицо Маринки. — Мальчик?

Маринка отрицательно качнула головой.

— А кто? — сурово сдвинул брови Алеша.

Этот разыгранный у всех на глазах бородатый анекдот был встречен одобрительным смехом. В компании молодых пап чувствовалось радостное понимание. Все, конечно же, уже знали, кто у них родился, и поскольку напряженное ожидание осталось позади, то не грех было посмеяться и старой шутке.

Алеша, кстати, хотел дочку. А уж о Маринке нечего было говорить. Зоя, оказавшись бабушкой в свои неполные сорок лет, чувствовала себя просто наверху блаженства.

Когда наконец закончилось шумное застолье по поводу рождения внучки, Зоя положила голову на плечо мужу и шепнула ему:

— Ну что, дед? Не пора ли показать молодым, что у нас тоже есть еще порох в пороховницах?

— В каком смысле? — усмехнулся Басов.

— Что это ты вдруг стал такой непонятливый? Я ребенка от тебя хочу, Басов. Немедленно.

Как? Прямо сейчас?

— А ты против?

— Да какой же дурак будет против святого дела!..

Вопреки утверждению графа Толстого, Зоина семья не была похожа на прочие счастливые семьи, хотя в доме царили любовь и согласие. Семья эта сложилась не совсем обычно. Алеша был сыном Басова от первого брака, да и Зоя родила Маринку не от нынешнего мужа. Тут вообще все было путано-перепутано.

Первый раз Зоя вышла замуж за человека вдвое старше ее. Он втянул ее в глупую авантюру, и Зоя родила Маринку в лагере, где отбывала срок. Соловых, такова была фамилия первого мужа, бросил прежнюю семью, и, когда Зоя оказалась на свободе, они зажили втроем.

Четырнадцать лет совместной жизни прошли довольно мирно, пока Зоя вдруг не влюбилась без памяти в красивого молодого парня, с которым впервые по-настоящему почувствовала себя женщиной. Она сопротивлялась возникшему чувству как могла. Но оно оказалось сильнее. И однажды муж застукал ее с Петей самым пошлым образом. Кончилось это трагически: Соловых застрелился. А Петя остался в Зоиной жизни, хотя она и противилась этому отчаянно.

Судьба отомстила Зое жестоко. Маринка, родная дочь, едва окончившая школу, втюрилась в молодого любовника матери и вместе с этим кобелем сбежала из дома.

Их роман был недолговечен. Маринка вернулась к матери беременной. К этому времени сердце Зои было безраздельно отдано банкиру Басову, который вытащил ее из длительного черного запоя. Благодаря Басову Зоя снова расцвела, восхищая всех своей зрелой женской красотой. Ее круто переменившаяся жизнь стала похожа на сказку. Мало того, что Басов души в ней не чаял, — его сын Алеша с первого взгляда отчаянно и бесповоротно влюбился в Маринку и ждал рождения ребенка как своего. Девочку назвали Зоей в честь бабушки.

Так под одним кровом образовалась дружная, счастливая семья с весьма запутанными родственными отношениями. И хотя все чувствовали себя родными, Алеша с Маринкой уже подумывали завести в ближайшем будущем еще одного, общего ребенка. Да и Зоя с Басовым давно подумывали о том же. Теперь, когда на свет появилась Зоя-маленькая, самое время было приступать к осуществлению мечты.

Неожиданно возникшая преграда стала для Зои и Басова неприятным открытием. Басов выглядел значительно моложе своих пятидесяти пяти лет. Всегда энергичный, подтянутый, он казался воплощением мужской силы. Без своих элегантных костюмов банкир смотрелся еще лучше. Рельефная мускулатура, ни грамма жирка — этому он был обязан регулярным посещениям тренажерного зала. И хотя работа выматывала его изрядно, в постели он был безупречен. Правда, в последнее время это случалось уже не так часто как раньше.

И вот именно тогда, когда Зоя решительно настроилась родить, произошел неожиданный крах. С Басовым случилось что-то непоправимое. Обнаружилось, что он стал ни на что не годен в постели.

Зоя не могла этому поверить. Они с мужем провели мучительную бессонную ночь, раз за разом повторяя бесполезные попытки. Зоя превзошла себя, стараясь сделать все, что умела и о чем слышала, чтобы разжечь в муже угасшее желание.

— Не мучайся зря, — сказал он. — Ничего у меня сегодня не выйдет. Наверное, просто устал.

— Нет. Просто ты меня не хочешь. Привык. Может быть, тебе нужна другая женщина?

— Не говори ерунды! — ответил он раздраженно.

По его тону Зоя догадалась, что муж переживает все куда сильнее, чем она. Обнаружить, что ты перестал быть мужчиной, — что может быть страшнее такого удара?

Она до рассвета нежно гладила напряженное тело мужа и утешала его, словно маленького:

— Ничего, ничего, родненький. Завтра все получится.

Но назавтра опять не получилось. И послезавтра не получилось. И на третий день тоже.

Басов, конечно, знал, что эта постыдная слабость в последнее время стала настоящим бичом таких трудоголиков, каким был он, — так называемой болезнью бизнесменов, положивших все силы и нервы на строительство своей карьеры. Многие его знакомые давно в панике бегали по врачам. Но ведь человеку всегда кажется, что страшное случается с другими, а мимо него беду пронесет.

Не пронесло.

— Привет, Вероника!

— Костя?… — спросила она, не удержавшись.

— Андрей! — поправил он ледяным тоном.

Знакомый змеиный взгляд испугал Миледи до смерти. Лицо Олейника стало неузнаваемым после пластической операции, но изменить выражение глаз итальянскому хирургу было не под силу.

Олейник обнял и прижал к себе дрожащую Миледи. Она услышала у себя над ухом его негромкий голос:

— Еще одна такая ошибка — и один из нас умрет. Я ведь предупреждал тебя по-хорошему. Делай то, что я говорю, если хочешь остаться в живых.

— Я постараюсь… — прошептала она.

— Да уж сделай такое одолжение.

Миледи не зря боялась этого момента. Она оказалась совершенно не готова к их первой встрече после операции.

Олейник почувствовал ее смятение. Он и сам был не в своей тарелке.

— Нс мечи икру, — сказал Олейник грубовато. — Привыкнешь. И запомни: в Москве ты можешь нечаянно встретить знакомых. Никто тебя не узнает, если ты сама себя не выдашь. Главное — выдержать первые секунды, не отозваться, если тебя назовут твоим прежним именем. Ты меня поняла, Миледи?

— Поняла, — пробормотала она.

— Ну и дура! — сказал он раздраженно. Я тебя как сейчас назвал? Миледи! Что ты должна была мне сказать?

— Я не знаю, — в отчаянии ответила она.

— Что я ошибся! Что тебя зовут Вероникой! — сказал Олейник сквозь зубы. — Вера, Вика, Ника — как угодно, но только не Миледи!

— Прости, Кос… То есть Андрей.