Марк Вевиоровский - Сборник рассказов

— Думаю, с последним у нашего Президента не все гладко. Но в остальном на данный момент кроме действующего Президента я не вижу равных ему по всем параметрам.

— Уровень государственного управления?

— Опять неопределенный термин. И очень широкий, поэтому единый ответ дать затруднительно. Основной недостаток — разветвленность и малая управляемость самих органов управления, их распыленность и их высокая самостоятельность приводят к тому, что управляющий сигнал затухает и даже искажается по мере продвижения к предмету управления. Плюс мздоимство снизу до верху.

— Вы видите несовершенство вертикали власти в недостаточной диктатуре?

— В недостаточной дисциплинированности и ответственности низших звеньев перед высшими, и полную безнаказанность за неисполнение. Коррупцию и телефонное право.

— И как решать эти проблемы? Диктатурой?

— У меня нет готового решения. Боюсь, это решение лежит не в правовой, юридической плоскости, а в области духовной, идеологической…

Это здание больницы, похожее на большой круизный лайнер, ввели в строй в 1986 году.

Лучше всего это светлое здание на крутом берегу еле заметной теперь речушки под названием Шмеленка видно с кольцевой автодороги сразу после моста через Москва-реку.

За ввод в строй больницы главный врач получил орден «Трудового Красного Знамени» и руководит здесь все эти годы.

Тогда в 1986 году в больнице работали все специалисты кроме хирургов — операционные еще не были оборудованы. Для медперсонала через дорогу от больницы отстроили целый комплекс жилых корпусов — моя врачиха об этом рассказывала, и о том, что благодаря этим домам удалось укомплектовать больницу персоналом.

А оборудование… Нигде тогда я не встречал рентгеновских установок, делающих трехмерные снимки, но именно с таким рентгеном связаны мои самые сильные впечатления от этой больницы. Оказалось, что я не переношу «контраст» — вещество, визуализирующее камни в мочевыделительной системе, и у меня произошел сильнейший сердечный приступ.

Сперва меня пронесло и вырвало, затем я с трудом дополз до кровати и попросил соседей вызвать врача — дальше я потерял сознание.

Очнулся — рядом сидит моя испуганная врачиха, пахнет лекарством…

После этого я всегда сообщал врачам о непереносимости «контраста», а когда примерно через два десятка лет мне все-же его вкололи, то обошлось сильнейшей рвотой и сердечным приступом — посидел минут десять и пошел.

А тогда в 1986 году в палате я был на новенького.

Все остальные мои соседи лежали в урологии не первый раз и когда меня собрались переводить в КБ №6, то передавали приветы и поздравления хирургу Халезову — отзывались о нем в превосходной степени и поздравления были связаны с награждением доктора Халезова орденом «Трудового Красного Знамени».

Меня на машине скорой помощи поздно вечером, практически ночью перевезли в широко известную в узких кругах КБ №6, «шестерку».

Больница №6, как и больница №83 относились тогда к 3-му Главному управлению Минздрава, и чтобы туда попасть нужно было иметь допуск хотя бы третьей формы.

И давая направление на госпитализацию даже в начале этого века мне оформляли справку в первом отделе.

Операцию тогда мне делал Сергей Павлович Халезов, и я на своем теле испытал все мастерство и нежность его рук, а из разговоров с пациентами услышал столько хорошего о докторе Халезове.

А это время было отмечено трагическими событиями в Чернобыле, и спускаясь утром за газетами я сталкивался с привезенными оттуда — их привозили без денег, без документов, в одном спортивном костюме, еще крепких, не знающих своей судьбы…

Главное здание КБ №6 было построено в узнаваемом сталинском послевоенном стиле с богатым фасадом, широкими лестницами, одноместными палатами — только теперь в них размещали по два или даже по три пациента.

Сергей Павлович вырезал мне камушек из мочеточника и пообещал, что я долго не буду страдать от этого заболевания. И мы встретились с ним через десять лет, когда урология уже прочно обосновалась в КБ №83, а Сергей Павлович руководил там лабораторией литотрипсии. И он узнал меня.

Но уже пора вспомнить о заголовке — при чем же тут кабина «Бурана»?

Уже в этом веке, когда значительно снизились требования секретности, ограничения на фотосъемку на территории КБ №83 еще сохранялись.

Но сперва я в литературе встретил соответствующее упоминание, а затем обнаружил в Интернете фотографию этого артефакта (фото 1). Дело в том, что перед корпусом больницы на транспортном постаменте разместилась носовая часть многоразового космического челнока «Буран»!

Когда-то я не поверил своим глазам — почему здесь появился подобный памятник? Или его хотели приспособить под барокамеру?

Фото 1. Кабина «Бурана» перед корпусом больницы (снимок 31 мая 2009 года).

Сколько раз я, прогуливаясь, отдыхал перед этим памятником, удивляясь невероятному количеству штепсельных разъемов на корпусе — это на фотографии носовая часть закрыта блестящей заглушкой. Тогда ее не было.

Кабину убрали с площади перед корпусом, перенесли в другое место (фото 2), установили лестницу и площадку для того, чтобы к кабине можно было подойти сзади со стороны входного люка.

Фото 2. «Голова Бурана», 28 июля 2013 г. Так назвал эту фотографию Юрий Гаврилов.

Но теперь многое изменилось, и не только в административном подчинении больницы.

Теперь кабина «Бурана» экспонат для экскурсий пациентов и посетителей больницы.

В 2005 году на выписке из моей истории болезни уже стояла новая шапка «КБ №83 ФУ „Медбиоэсктрем“ МЗ РФ» — больницу «прибрало» к рукам Министерство по чрезвычайным ситуациям, причем вместе с жилым фондом напротив через дорогу.

Фото. 3. Федеральный научно-клинический центр на Ореховом бульваре.

Из закрытой ведомственной лечебницы КБ №83 превратилась в Федеральный научно-клинический центр (фото 3), обслуживающий не только сотрудников некогда закрытых предприятий, но и жителей окружающего района и вообще всех желающих на коммерческой основе…

А проект здания больницы оказался очень удачным и его использовали неоднократно — к примеру, главное здание 15-ой горбольницы в Вешняках является клоном здания больницы №83…

— Мы разыскивали эти пластинки со скромными невзрачными этикетками и надпечаткой «Обменный фонд» — кто сейчас помнит, что это такое…

— А все было удивительно просто — раньше пластинки изготавливали с использованием шеллака, тропической смолы, которая стала дефицитом с началом войны. Эта смола использовалась для изготовления изделий электроники военного назначении, и с началом войны эти пластинки сразу стали изымать, меняя на более дешевые, и даже на такие, что перед этим считались дефицитом и вообще отсутствовали в продаже.