Инна Фидянина-Зубкова - Сахалинские каторжанки

Ну ладно, бог им судья. Я вожделенно вертела в руках новенький фотик «Смена-8М», купленный приматами Зубковыми всего лишь за 15 рублей! А дальше началось полное скотство: все эти проявители, закрепители, чёрно-белые захудалые фотографии, сохнущие на прищепках… Я вспоминала яркие, сочные, цветные снимки жучков и бабочек в библиотечных альбомах и чуть ни плакала от горя.

Молодой мозг и правда устроен как-то по другому. Взрослый человек плюнул бы на свои черно-белые картинки и изучал мир зверей дальше, стремился бы к чему-то: заработать на крутую технику, окончить институт, защитить диссертацию, дождаться длительной командировки и так далее. Но мою заветную юношескую мечту полностью убила и растоптала злосчастная «Смена-8М».

А тут ещё: перехожу я, значит, в десятый класс, и впервые в истории школьного образования вводят предмет «Информатика». Я в этой области знаний почему-то сразу оказалась лучшей из лучших, очень легко мне давалась компьютерная логика: если то, то это, если это, то другое… Примеры языка Basic (Бейсик) я лузгала как семечки, помогала одноклассникам и гордилась своими пятёрками. Никакого компьютера мы в глаза, конечно, не видели. Скорее всего и учительница физики, которую обязали преподавать этот предмет, тоже никогда не видела ЭВМ. Но кусок металла науке не помеха! Или помеха? Вспоминаем мою «Смену-8М».

Я твердо решила стать программистом. И о чудо! Во Владивостоке в политехническом институте, впервые в истории этого института, в 1988 году, в год моего выпускного, ввели новый курс «Вычислительные системы и программирование». Скулёж длился недолго. Мать повезла меня поступать в филиал политеха в Южно-Сахалинске.

Упс! На эту специальность брали только юношей и девушек, окончивших школу с золотой медалью. Ещё раз упс!

— Мам, поехали отсюда. Давай я во Владивостоке поступлю на биологический.

— Твой отец-дурак уже на пенсию вышел, дом он, видите ли, собрался строить! А мы сюда уже приехали, деньги потратили. Так что поступай! Вон специальность хорошая, даже тупых на неё берут.

Специальность называлась «Теплогазоснабжение, вентиляция и канализация». Пришлось поступать. Поступила. Отучилась год во Владивостоке и бросила. Приехала домой. Эмоций ноль. Мать снова отличилась, пристроила меня в Медицинское училище в Александровск-Сахалинске. Я туда не хотела, но возражения не принимались:

— Твой отец-дурак на пенсию вышел, дом он, видите ли, из шлака вперемежку с бетоном строит, а что построит, то и разваливается! А ты уже целый год зазря проболталась в большом городе, опозорила нас на весь посёлок, деньги потратила. Будешь ты у нас санитарным фельдшером, даже не разговаривай!

Ну-ну, я и не привыкла разговаривать, за разговорчивость у нас сажают. Три года я потратила на изучение неинтересной мне специальности. Получила диплом, четыре месяца отработала санитарным фельдшером, не получив за работу ни копейки. Перестройка, зарплаты людям не платили. Нет, я работать за бесплатно не смогла! Пошла приставать к родительнице:

— Мам, а можно в московский литературный институт поехать? Вон мои рассказы в местной газете все граждане нахваливают.

— Твой отец-дурак на пенсию вышел, дом он, видите ли, из шлака вперемежку с бетоном строит, что построит, то и разваливается! А Горбачев голодом всех заморил. Пошла ты в жопу!

Я подумала, подумала и предпочла пойти не в жопу, замуж за Фидянина. Ему, как назло, тоже не платили зарплату. Но несмотря на это мы родили голодному государству двух голодных детей.

А 2000 году умерла моя мама, сгорел дом, который построил отец, а в доме сгорели все мои фотографии. Папку хватил удар и он умер. Похоронив родичей, я побежала на парикмахерские курсы. Ну вот, до сих пор и работаю парикмахером. Ничего, нравится. Правда, пока я почувствовала себя профессионалом в мужских стрижках, лет десять прошло: слёзы, сопли, скандалы, дрожащие от страха руки… Намучилась я, короче. Вот такая судьба. Спите спокойно тятька с матькой, не мы такие, ЖИСТЬ ТАКАЯ. Аминь.

Столица бывшей каторги

Александровск-Сахалинский, здесь закат такой былинский! Дочь гуляла по песку: «Мама, что-то не пойму куда солнышко ушло?»

Оно, доча, спать пошло. Не проснётся никогда! Будет в небушке звезда освещать горючу жизнь.

«Что ты, мамочка, уймись! Никогда я не состарюсь на зловещем берегу, а то я, как моя мама, тут совсем с ума сойду!»

Дочь уехала далёко. Бережок притворно охал. Солнце вышло из небес и сказало:

— Молодец!

Александровск-Сахалинский, был бы здесь закат былинский, не сочиняла б сказки я. Всё. Я в дом писать пошла…

* * *

Из посёлка Мгачи в Александровск-Сахалинский можно было добраться только по берегу моря, а зимой по морскому льду — 31 км. Строительство дороги началось лишь в 1961 году и только в 1977 году она добралась до Мгачи и имела длину 37 км. Значит, мне было 7 лет, когда мои родители смогли ездить на автобусе в районный центр, а не ходить пешком. Мне Александровск никогда не нравился — убогий городишко непонятно как расположенный на витиеватых холмах. Срань, а не город! Но есть в нём одна достопримечательность, коей бывшая каторга гордится: в море, совсем рядом с берегом, стоят три величественные скалы, конусами упирающимися в небо, а толстыми могучими задницами в песок и волны. Наберите в поисковике Александровск-Сахалинский «Три брата» и полюбуйтесь их красотой. По преданиям нивхов — это люди, обратившиеся в камни. О происхождении скал существует несколько легенд.