Дэвид Юн - Весь мир Фрэнка Ли

– Мы надо идти. Pali kaja!

То есть: «Поторопись, нам пора».

– Дай‐ка я взгляну на эти витамины.

– Pali kaja, – повторяет папа, пряча контейнер в карман. – Ты за руль, о’кей?

Мы садимся в его старую QL5. Я вижу, что кожа водительского сиденья сильно потрескалась и в одном месте даже порвалась.

– Хорошо, тогда дай и мне твою витаминку, – прошу я. Я говорю громко, словно хочу поссориться, но я просто знаю, что это не витамины.

– Этот витамин специально для старый человек, – отвечает папа. – Я завтра обычный витамин купить, ты принимать.

Всю оставшуюся дорогу папа молчит. Обычно он комментирует национальный состав районов, которые мы проезжаем, и рассказывает про то, что везде малый бизнес в упадке и только наш Магазин процветает благодаря их с мамой трудолюбию и смекалке. Но в этот раз папа ничего не говорит. Я хочу понять, что с ним происходит. Мне хочется задать кучу вопросов.

Что это за таблетки?

Ты злишься за то, что я вчера очень поздно вернулся домой?

Винишь ли ты себя в том, что Ханна ушла из дома?

Переживаешь ли ты из‐за того, что я скоро уеду учиться в колледж?

И даже такой: видно ли по мне, что я вчера потерял девственность? Не чувствуешь ли ты себя неловко, заметив во мне эту перемену?

Мне очень хочется обо всем этом спросить, но я молчу, потому что понимаю: честного ответа мне не получить. В общем, мы полчаса едем в неловком молчании.

Мы приезжаем к дому Сонгов и выходим из машины. Воздух соленый и сладкий – к запаху океана примешивается аромат шести плюмерий, у каждой из которых индивидуальная подсветка. И у кого только есть время и деньги для того, чтобы устанавливать под каждым деревом подсветку? Только у богатых.

Я автоматически поворачиваюсь к папе, он отрывает длинную нитку от пассажирского кресла. Значит, и на том обивка протерлась. Я снова задумываюсь о том, счастлив ли мой папа. Может, он завидует папе Джо, который в Америке добился гораздо больших успехов, несмотря на то, что начинали они оба одинаково. Завидует, потому что сам долго копил на QL5, а папа Джо, который приехал в США чуть позже, купил сначала новенькую QL6, а потом пару QL7.

Я надеюсь, что мой папа не завидует. Я надеюсь, что он уже пересек линию финиша и ему больше никуда не надо бежать. Это ведь тоже своего рода счастье. Просто я представляю себе богачей, вроде папы Джо, примерно так: они все время бегут к линии финиша, которая на самом деле никакая не линия финиша, а линия горизонта, и добежать до нее нельзя. Разве это можно назвать счастьем?

Мы еще не успели нажать на звонок, а на экране системы безопасности появляется лицо папы Джо.

– Yi-sunbae osyeotseumnida! – кричит он.

То есть: «А вот и учитель Ли!».

В доме тепло. Приятно пахнет чесноком и шалфеем. Я бормочу «Annyong haseyo», кланяюсь и обнимаю маму, которая приехала раньше нас. Она впервые в жизни вызвала такси с помощью приложения на своем обезьяньем зеркале, и ей это очень понравилось. Потом я поднимаюсь по лестнице на второй этаж в комнату Джо, где уже собрались лимбийцы.

– Всем привет! – говорю я.

– Привет, Фрэнк! – отвечают лимбийцы.

Я замечаю, что Джон Лим и Элла Чанг сидят рядышком, но не прикасаются друг к другу. Вот это дисциплина и выдержка! Эндрю Ким лежит на спине и кривляется перед обезьяньим зеркалом. Он утверждает, что актеры обычно так отрабатывают мимику и жесты, только они, как правило, делают это перед обычным зеркалом.

Джо сегодня вся в черном. Она берет меня за руку, и я замечаю, что мы с ней подобрали одежду одного оттенка черного.

– Вот ты где, – говорит Джо. – Пойдем, поможешь мне кое с чем. Это быстро.

– А что такое?

– Это в другой комнате.

Она отводит меня в мерцающую тьму огромной родительской спальни, там резко разворачивает лицом к себе и дарит мне самый длинный за всю историю человечества поцелуй.

– Я скучала, – говорит она шепотом.

– Я тоже, – тихо отвечаю я.

– Будем сегодня вечером время от времени сюда заглядывать.

– Вас понял.

– О-о-о-о! – тянут хором два тоненьких голоска.

Мы с Джо оборачиваемся. В темном углу за растением в кадке притаились два маленьких человечка.

– Бен, а ну‐ка идите отсюда, – рявкает Джо.

Ее младший брат Бен, громко хихикая, убегает из комнаты. За ним несется Анна Ким, младшая сестра Эндрю Кима. Мы синхронно закатываем глаза, а потом, сделав вид, что ничего такого не было, возвращаемся в спальню Джо, где сидят лимбийцы.

– Если опять пробки выбьет, надо просто щелкнуть автоматом, – говорю я. – Только сначала все выключи из розеток.

– Буду знать, – отвечает Джо. – Спасибо.

Лимбийцы внимательно смотрят на нас. По выражению их лиц видно, что нам не удалось их обмануть. Кого вообще могли сбить с толку пробки?

– Зачем притворяться? – спрашивает Элла. – Просто сказали бы, что вам надо потискаться.

– Потискаться! – повторяет Джон Лим так, будто на самом деле хотел сказать: «Отличная идея, Элла!»

– Эй! – громко кричат нам снизу. – Ужин!

Мы все встаем, только Джон с Эллой не торопятся. Я смотрю на Джо. Типа: «Как мило! Пойдем, пусть сидят». Столовая превратилась в гастропаб: крафтовое пиво, виски, сильно зажаренная курица, бургеры с говядиной и сладкий картофель фри. Даже детям, то есть нам, предлагают дегустационный алкогольный сет – эль, индийский пэйл-эль, лагер и что‐то еще, все в маленьких стаканчиках на деревянном подносе, на котором выжжена надпись: «Бар Сонгов». Довольно оригинально.

Взрослые сидят за столом для взрослых. Большие дети – за столом для больших детей. Двое самых маленьких – Бен Сонг и Анна Ким – устроились на диване и играют на планшете в Karate Fruit Chop. Я делаю глоток того, что называется шотландским элем, чувствую, что сразу начал пьянеть, и отставляю стаканчик. Эндрю Ким пьет эту гадость, словно это энергетик.

– Мои дорогие друзья, – говорит Эндрю. – Небо меняется, менялось и будет меняться.

– Э-э-э? – удивляюсь я. Эндрю пытается подражать Шекспиру, но выходит так себе. Он не Шекспир. Он Лжешекспир.

Джон Лим делает маленький глоток пива:

– Кажется, он пытается философствовать.

Эндрю торжественно кивает, как будто мы в церкви.

– Наверное, Эндрю имеет в виду ветер перемен – выпускной, а потом это лето… – говорит Элла. – Ну и то, что потом будет со всеми нами.

– Мы скоро узнаем, кто куда поступил, – говорит Джо. – Учебный год почти закончился. Осталось только повеселиться в то время, что у нас будет между выпускным и зачислением в колледж.

– Это точно, – соглашается Элла. – Надо быть открытым ко всему тому, что ждет нас в колледже, чтобы иметь возможность расти и развиваться.

Джо бросает взгляд на меня, я бросаю взгляд на нее, и мы сжимаем друг другу ладони под столом. Скоро, очень-очень скоро настанет день, когда я в последний раз поцелую Джо и она уедет далеко-далеко.