Валерий Верхоглядов - Соло для одного

— Если согласны с трактовкой, вот здесь напишите «согласен», а если не согласны, бросьте это в корзину — другой материал написать всё равно не успею, — я протянул ему авторучку.

— Перьевая, — отметил Эсамбаев. — Как вас зовут?

Он не знал. Я назвал имя.

— Вы давно работаете в редакции? — спросил он.

— Четвертый день.

Он улыбнулся и написал в левом верхнем углу: «Я считаю, что Валерий правильно выбрал свой жизненный путь — в журналистику. Махмуд Эсамбаев».

В то лето я много работал. Почти в каждом номере публиковались информации, репортажи, заметки, интервью, зарисовки. Осенью на заработанные деньги купил мотоцикл «Восход» (100 рублей добавили мама) и назло профессору от педагогики и Надежде Константиновне Крупской стал приезжать на нем в университет.

А Данилов привез кучу дневниковых записей, написал цикл очерков «Опаловые косы» и книжку «Семнадцать перышек».

На следующий год ты снова приехал в Карелию. У меня была в разгаре сессия. Тем не менее мы на три дня укатили на полюбившийся остров Синиц. По его имени стало называться и озеро.

На острове ты малевал, а я готовился к экзамену по научному коммунизму. Вечерами у костра, как обычно, говорили о литературе. Я сообщил тебе, что редакция задолго до распределения послала на меня заявку в ректорат — случай небывалый в истории университета. Мне даже педагогическую практику заменили на журналистскую, что ранее тоже не практиковалось.

В моей жизни наступила полоса удивительной ясности.

А еще: меня пригласила на должность внештатного репортера «Комсомольская правда» — самая главная молодежная газета страны.

Об этом — в следующей главе.

Яркие таланты могут подавлять. Рядом с ними рабочие лошадки кажутся посредственностями. И нужно ждать появления второго, равного по силе таланта, который перечеркнет или превысит достижения первого.

В жизни талант, тем более если он заявил себя в журналистике, должен маскироваться под серую мышку. Хотя бы для того, чтобы не вызывать раздражение окружающих.

Она всегда ходила в суконных темных юбках и длинных, чаще однотонных свитерах. Близорукие глаза закрыты очками. Прямые волосы, как у батьки Махно, подрублены на линии скул, всегда чисто промытые, но не пышные. Много курила. Имела отвратительный почерк, машинистки рыдали, разбирая ее каракули, испещренные бесконечными поправками, вставками, исправлениями и исправлениями исправлений.

Полное имя, которое она носила, — Галина Ивановна Подгурская.

По жизни — Галя, но ни в коем случае не Галинка и уж тем более не Галочка.

При знакомстве сразу же располагала к себе собеседника, сказав ему доверительно в глаза нечто приятное. Это действовало безотказно. Лесть — такая наживка, которую легко проглатывают даже великие. Впрочем, заподозрить Подгурскую в лести нелепо, потому что она обычно искала в людях хорошее и, разумеется, находила.

Возвращается, к примеру, из Грузии, где подружилась с собкором «Комсомолки» Татьяной Чантурия.

— Ты посмотри, как пишет! Блеск! Небольшая заметочка о конкурсе скрипачей, а в ней и жаркое солнце, и прохлада гор, и море музыки, и борьба. Один заголовок чего стоит: «Словно сабли смычки».

— Вообще-то сабли при замахе держат по-другому, — замечаю я.

— Молчи. Я знаю, ты умеешь придумывать лихие заголовки, один «Бульдозер в кинозале» чего стоит, но и у Таньки хорошо! Честное слово, хорошо! Сразу настраивает на бескомпромиссную схватку.

…Галя Подгурская была выпускницей факультета журналистики МГУ. После университета уехала на целину, в газету «Молодой целинник». Туда брали только лучших. Когда первый вал энтузиазма схлынул, и работа на залежных землях вошла в русло будничных забот, «Молодой целинник» закрыли. Представители центра заверили, что его сотрудники могут выбрать для работы любую точку страны, ЦК комсомола посодействует, чтобы их там приняли, трудоустроили по специальности, предоставили жилье.

Подгурская выбрала Карелию.

С улыбкой говорила: «Мои знания о ней укладывались в три предложения. Это край лесов и озер. Там белые ночи. Там живет удивительная художница Тамара Юфа, с которой мне хотелось подружиться».

Вскоре на страницах «Комсомольца» стали появляться материалы, под которыми стояла подпись «Г. Подгурская». Это была звезда первой величины. «Алмаз в упряжке», как назвала ее редакционная стенгазета «Фигли-Мигли».

Галины публикации с первых строк захватывали читателя в плен образов. В них была гармонии жизни. Корректоры пропускали грамматические ошибки, потому что не могли рассматривать тексты как отстраненные наблюдатели. Дежурные по выпуску номера, их называют «свежими головами», случалось, получали выговоры за опечатки и парадоксальные ляпы. В одном из ее очерков рассказывалось о замечательном петрозаводском педагоге Александре Александровне Серба — нашей «Ксане Ксановне». Он был написан так увлекательно и с такой любовью, что никто не заметил досадной оплошности: автор забыл назвать… фамилию своей героини. Это обнаружилось, когда в редакцию стали звонить обескураженные учителя и спрашивать, так у кого же опыт-то перенимать.

Занимаясь историей Петрозаводска, я изучил карельскую прессу с 1838 по 1990 годы. И на этом временном промежутке, охватывающем полтора столетия, не встретил очеркиста лучше, чем Галина Подгурская. Журналисты — народ амбициозный и, вероятно, не все со мной согласятся. Не буду спорить. Скажу по-другому: по моему мнению (вариант — для меня), это лучший газетчик, выступавший у нас в жанре очерка.

Она возглавляла отдел пропаганды. Занималась «Ленинскими уроками», «Ленинскими зачетами», учебой комсомольского актива и прочим молодежным политпросом. Но даже в этом гиблом деле проявляла себя как незаурядный журналист. Время от времени, устав от «вечно живого учения», она писала потрясающей глубины очерки то о случайной встрече в пути, то о молодом городе Питкяранта, то о творчестве какого-нибудь художника.

Неудивительно, что ее вскоре заметили и пригласили на работу в «Комсомольскую правду». Когда я замещал Данилова, Подгурская была в Москве, так что поработать в одном коллективе нам не довелось.

Встретились мы случайно в вестибюле редакции.

Даже такая могущественная и влиятельная газета, как «Комсомолка», не смогла быстро разрешить проблему предоставления жилья в столице своему новому сотруднику, и Подгурскую отправили обратно в Петрозаводск, но уже в качестве собственного корреспондента по Северо-Западу. Надел был определен немалый: Архангельская и Мурманская области, Карелия и Республика Коми — территория, на которой легко уместятся несколько европейских государств.