Александр Дюдин - Сестры

Сколько раз видел: спит в машине. Энтузиаст! Люблю преданных своей профессии людей».

Строительный трест, где работала Мария, возглавлял Степанов Николай Васильевич, волевой, грамотный инженер, прекрасный организатор. При всех достоинствах был у него один недостаток – страшнейший ругатель. Ругался не избитым матом, а им самим же придуманным, да таким, что это передавали из уст в уста, как анекдот. В коллективе его звали волкодавом. Его боялись. Под тяжелым проницательным Степанова терялись мужики. Мария тоже боялась. В тресте работали только две женщины: она и экономист Майечка. Полненькая белокожая блондинка. Перед оперативкой Мария зашла в плановый отдел.

– Слушай, Майя, не знаю, как ты, а мне неприятно, что Степанов забывает о нас, изощряется в ругательствах. У меня потом весь день уши горят. Давай проучим его!

– Степанова?! – с ужасом спросила Майя.

– Степанова, а что? Он человек, не больше. Человек умный, поймет скорее, чем кто-нибудь. Садись рядом со мной, поближе к первому ряду, чтоб сразу увидел нас. Только стукнет кулаком по столу и выругается, мы встаем и уходим. Вот и всё.

– Ой, страшно! Я что-то боюсь!

– А что бояться? Он тут неправ. Прекрасно поймет. Договорились? – Майечка неуверенно кивнула головой.

Степанов уже побывал на всех стройках. У него полное представление о ходе дела. Сидел за столом мрачнее тучи. Мария и Майя сели на второй ряд, прямо перед ним.

– Алексей Семенович, объясните, почему проваливается строительство восьмого дома? – обратился он к главному инженеру, не глядя на него и не поднимая головы. Главный длинно объяснял:

– Завод железобетонных конструкций не поставил вовремя плиты перекрытия…

Степанов видел эти плиты сегодня утром, занесенные снегом. Заснеженные, они лежали здесь не один день, и следов к ним не было. Степанов бахнул кулаком по столу:

– Вы знаете, кто вы? Вы говно, но не простое, а рафинированное, с высшим образованием, высшего качества!

Мария встала, Майечка сидела. Мария дернула ее за руку, та, согнувшись, словно ожидая удара, тоже поднялась. Женщины уходили из притихшего зала.

– Мария Михайловна, Майя Павловна! – гремел сзади голос Степанова. – Вернитесь! Аппаратное еще не кончилось!

– А ваши ругательства кончились? – обернувшись, холодно спросила Мария. – Нам стыдно бывать на вашем аппаратном совещании. Всю войну прошла, а таких ругательств не слыхала! – горели зеленым пламенем возмущения длинные глаза Марии. Зал замер от невиданной дерзости, ожидая бури.

«Гневная красавица, черт бы тебя побрал!» – подумал Степанов, глядя на Марию, но не смягчился. Угрюмо буркнул: «Садитесь на место!»

У располневшего пожилого главного инженера набухли кровью лицо и шея до синевы. «Голова, как свекла, – подумала Мария. Ей не было жаль его – нерасторопный, любящий приврать. – Вообще-то поделом тебе, но всё же не в такой форме и не при всех!»

Заканчивая совещание, Степанов попросил Марию и Майю остаться.

– Прошу прощения, – не поднимая головы, сдвинув густые брови, отрывисто говорил он. – Вы правы, идите!

Когда вышли в коридор, Мария, торжествуя, обратилась к Майе:

– Убедилась? Я тебе говорила: он умный человек, поймет, что неправ!

Через неделю вечером у Марии дым и пар стояли над плитой. Раскрасневшаяся, она торопилась с ужином. Дети и муж, голодные, ждали его. Раздался звонок. К телефону подошел Егор.

– Мария, тебя!

– Сейчас! – убавила огонь под сковородкой, прикрыла крышкой.

– Мария Михайловна, – услышала она голос Степанова, – прошу вас сейчас подъехать ко мне со сметами. Никого нет, нам не помешают, мне легче будет разобраться. Днем времени не выбрать.

– Хорошо, – положила она трубку. – Егор, меня вызывает Николай Васильевич. Лангеты готовы, картофель через пять минут тоже сварится. Ешьте без меня, – она поставила тарелочку под истекающий жиром кусок жареного мяса. Ела стоя, торопилась.

– Этому надо положить конец, – сердито басил Егор, – как вечер, так он вызывает. Пусть укладывается в рабочее время. Ты скажи ему, что у тебя семья, трое детей!

– А ты, товарищ начальник, укладываешься? По две недели дома не бываешь и живешь на своей трассе, – посмеивалась Мария, надевая пальто. У подъезда ждала машина Степанова.

Мария вернулась в первом часу ночи. Устало прошла в спальню. Егор не спал. Полусидел на кровати, забросив руки за голову.

– Кончать с этим надо, – угрюмо начал он. – Ты совсем забросила дом. То ты в командировке, то до полночи в тресте. Я тоже, как ты сказала, по две недели дома не бываю, дети без присмотра, голодные, бог знает, где, чем занимаются. Надо, чтоб хоть мать могла присмотреть, если отец не может. Два парня, да и с девчонками всякое бывает.

– Ладно, ладно, надо подумать. Вот съезжу в Москву, – Егор сердито сел. – Ну чего ты? Конец года, надо смету утверждать! Я же ее составляла! А после Нового года будем думать. А сейчас устала, хочу спать.

Мария нахмурилась, недовольная легла на бок, спиной к мужу. Он нажал кнопку настольной лампы на прикроватной тумбочке. Погасил свет. Повернулся к ней, уткнулся длинным носом в ее шею, теплую, пахнущую чем-то родным, положил руку на ее плечо и засопел.

Мария в канун Нового года была в Москве, в министерстве. Главспец, утверждающая смету, раздраженно кивнула:

– Здесь вы завысили стоимость штукатурных работ!

Мария молча открыла нужную страницу справочника цен, подчеркнула нужную строку, подала ей. Она прочла.

– Ну, а здесь уже наверняка завысили! – Снова Мария открыла справочник, подчеркнула строку.

– У вас такая память? – удивилась главспец. – Вы помните каждую страницу?

– Это моя работа, конечно, помню.

Больше замечаний она не сделала. Утвердила всё без вопросов.

Мария побегала перед отъездом по магазинам, набрала новогодних подарков, довольная покупками возвращалась домой.

Приехала утром, поставила сумки на пол, открыла почтовый ящик, достала газету и письмо на свое имя, написанное незнакомым почерком. Это была анонимка, сообщающая об измене мужа.

Годовой план строительства дороги Егор закончил на четыре дня раньше срока. По этому поводу на трассе, в вагончике, промерзшие, усталые, голодные выпили. Поздравили друг друга. Закусили, как говорится, «рукавом», другого ничего не было. В поле в магазин не сбегаешь.

Около Егора всё время вертелась веселая мордастая бабенка, нормировщица. Как она попала в их компанию? Егор не мог сказать. Когда поехали домой, она подошла к нему, поежившись от холода.

– Подвезите, пожалуйста, Егор Владимирович! Вы мимо моего дома поедете, – попросила она, призывно играя глазами. Егор опьянел, горячая влага приятно разлилась по телу. План выполнил, настроение хорошее. Егор блаженно улыбался. Весь мир готов был подвезти.