Сэмми Гронеманн - Хаос

После встречи с раввином она радостно влетела в кабинет.

— А Магнус все такой же милый! Ну просто пряничный человечек! Я его окунула в такие взгляды и вздохи, что он прям-таки растаял. Нет, не зря я посещала его класс! Это была настоящая школа флирта!

— Постыдилась бы, Эльза! — натужно улыбнулся Ленсен. — Хотя кто знает! Возьми я тебя в помощницы, может, и удалось бы его, так сказать, обработать.

— А что случилось? — посерьезнела Эльза. — Не выгорело дело с Остерманом?

— Так точно. Жаль! А теперь мне расхлебывать! Ох, и противно было играть эту роль! Знала бы ты, как меня с души воротило! По меньшей мере, бессердечно по отношению к твоему деду…

— Мы же теперь христиане! По вере и жертва!

— Как бы то ни было, — проворчал Ленсен, — я не для того переходил в другую веру, чтобы разыгрывать из себя мученика. Могло бы быть и покомфортнее!

С этими словами он первым зашагал в салон.

— Дражайшая госпожа баронесса! — воскликнул он, направляясь прямо к ней. — Прискорбно, что ничего не удалось добиться для вашего подопечного. Я сделал все возможное, но оказался в меньшинстве!

Последовало обескураженное молчание.

— Вот проклятье! — вполголоса выругался Йозеф и потихоньку отступил с Эльзой в эркер.

— Неслыханно! — побагровела фрау Ленсен. — Распоряжаются деньгами моего отца, не считаясь ни с кем! Чего тут удивляться антисемитизму?! — она прикусила губу.

— Не надо, дорогая фрау Ленсен, — повела рукой баронесса. — Мы же христиане и не станем никого осуждать. Эти люди скованы узкими рамками своего теизма, и не стоит таить на них обиду. Откуда им набраться такта!.. Во всяком случае, я благодарна вам, дорогой Ленсен. Не сомневаюсь, вы приложили все усилия. За Остермана мне, конечно, досадно! Ему теперь придется поискать урожденного христианина в ходатаи…

— Остерману, думаете, легче?! — сдавленным голосом всхлипнула Лея. — Ему надо бы родиться евреем, чтобы продвинуться в христианстве!

— Мне жаль, но кое-что беспокоит особенно, — напустила на себя озабоченность баронесса. — До сих пор своим влиянием мне удавалось его удерживать от оголтелого антисемитизма. Боюсь, происшедшее сыграет теперь свою негативную роль и он будет публиковать свои статьи о безнравственности евреев.

— Что же вы раньше не сказали?! — ахнула фрау Ленсен. — Я уверена, если бы доктор Магнус знал об этом, он обязательно голосовал бы за! Хотя бы ради того, чтобы не допустить печати всякой мерзости! Доктор Магнус входит в правление одного союза, который борется с антисемитизмом.

— Теперь уж ничего не поделаешь, — баронесса с любезной улыбкой протянула руку для прощания. — Как видно, мы, бедные немцы, еще не осознали в полной мере нашего преимущества!

Несколькими часами позже Хайнц переступил порог рабочего кабинета отца в ландгерихте и выложил ему под нос объемистую подшивку документов.

— Вот посмотри, тебя ждет сюрприз!

— О чем ты? — председатель придвинул папку и прочел наименование: «Пфеффер против Боруха».

— Подшивочку мне подло подсунул на реферат твой сотрудник Бандман. С ухмылкой: «Коллега, эту апелляционную жалобу перенаправляю в ваш отдел. Я далек от этой темы, а вам она должна быть близка». Я ожидал нечто подобного.

— А дело-то в чем?

— Дело о поставке не известного мне до сих пор сорта цитрусовых «этрог», или «плод райского сада», который будто бы используется на Празднике кущей в синагогах. Молящиеся трясут плодами этого деревца, кружась в подобии танцев дервишей. И вроде как в этой партии значительное количество плодоножек этих самых плодов оказалось поломанным. Ответчик отказывается от оплаты, поскольку фрукты без плодоножки непригодны для назначенной цели. Он ссылается на заключения авторитетных экспертов. В первой инстанции жалоба была отклонена, а ко второй привлечены многочисленные отзывы раввинов. И вот это дело Бандман передал мне, поскольку я «в материале»!

— Неслыханная наглость! Ты должен ему сказать, что так же «в материале», как и он!

— Нет уж, поостерегусь. Думаю, для него это не новость. И он прекрасно осведомлен о нашем недавнем крещении. Именно после него он уделяет особое внимание моему еврейскому происхождению.

— Но ты ведь знаешь об этрогах не больше его!

— К сожалению! Как раз это и удручает. Уж если рожден евреем, стоит все-таки интересоваться своей историей и культурой. Я куда больше читал об инках и индусах, чем о моем собственном народе!

— Что-то поздновато у тебя проснулся интерес!

— В том и дело! Мне так кажется, я только с момента крещения осознал свое еврейство. Только с выходом из иудейства я впервые в жизни занял какую-то позицию по отношению к нему. Понимаешь, я впервые осознал свою принадлежность к религии предков, когда отступился от нее!

— И что? Хочешь заняться рынком этрогов?

— Во всяком случае, хочу узнать многое, с ними связанное. Что за странные праздничные обряды? Откуда они происходят? Какая за всем стоит история? И, честно сказать, захотелось сходить в синагогу и посмотреть службу.

— Смотри только, не прослыви отщепенцем. Приятного мало. Я утром уже имел удовольствие быть оскорбленным в собственном доме.

— А, заседание попечительского совета! А что случилось?

— Остерман провалился, Иудея торжествует!

— Черт возьми! Бедная Лея! Но я бы не стал винить этих двух евреев!

— Я тоже. Наверное, и сам действовал бы так же. Строго говоря, они голосовали правильно. Твой покойный дед, определенно, подразумевал только иудейских теологов. Однако мы вынуждены идти на послабления, чтобы утвердить свое положение и заслужить нашу эмансипацию.

— Нашу? Мы?

— Я говорю с точки зрения евреев вообще. Но и конкретно о нас. Нам, сделавшим последний шаг и открыто отказавшимся от всего, что давно потеряло смысл, тем более требуется отстаивать свою позицию. Вот смотри, для Бандмана ты теперь сделался евреем, мне всеми способами приходится доказывать, что действительно порвал с еврейской общиной. Я сегодня чуть ли не завидовал Хиршу и Магнусу, которые свободно и без оглядки могут отстаивать свою точку зрения.

— Да? Они так и выступали?

— Ну, ты же знаешь Магнуса! Но, как бы то ни было, проголосовали они за Кайзера. Правда, при этом чуть было не вцепились друг другу в волосы, — не удержавшись, хихикнул председатель.

— Кто?! Хирш и Магнус?

— Именно! Каждый, естественно, владеет единственно верным взглядом на иудаизм. И каждый прочит истинно действенную панацею от всех недугов и страданий еврейства.

— Напоминает спор врачей у Мольера! Помнишь, там в конце назначают радикальное средство: лечение святой водой?

— Да, все они шарлатаны! Веры требуют. Веру им подавай! Что само по себе уже абсурд. Человек не может заставить себя во что-то верить. Это же прямой путь к лицемерию! И ведь оба в конечном итоге интеллигентные, думающие люди. Одному Богу известно, что там сидит у них под черепушкой!