Сэмми Гронеманн - Хаос

— Мы все обсудили с господином Кайзером, — радостно сообщил Йосл. — Он мне поможет! Я уже знаю, где брать книги и с чего начинать. И он сам позанимается со мной! А еще: думает, здесь найдется для нас комната!

— А теперь расскажите нам о визите к доктору Розенбахеру! — вмешался Кайзер. — Я пока позабочусь о чае.

Он открыл дверь в соседнюю комнату. Оттуда с любопытством выглянула блондинка.

— Нельзя ли кипяточку, фрейлейн Аманда? — спросил Кайзер, оставаясь в дверях.

— Бэ эс! То есть будет сделано! — ответила Аманда и скрылась.

Изнутри кто-то крикнул:

— Слушай, Кайзер! С этим принцем Гомбургским [10] Герой драмы Генриха фон Клейста «Принц Фридрих Гомбургский» (1809–1810). не все так просто! Все-таки сцена у собора больше говорит в мою пользу, а не в твою! Курфюрст и не собирался всерьез казнить принца!

— Позже поговорим! — откликнулся Кайзер и вернулся к себе. — Итак, чего вы там добились у Розенбахера?

— Немного, — вздохнула Шана и рассказала о своем визите в мельчайших подробностях. — Это, — закончила она рассказ, — произвело впечатление скорее промышленного производства, чем приемной раввина. И главное действующее лицо у них там некто Клук. Что за странная личность! Похоже, он скупает все: аптеки, спиртзаводы, магазины колониальных товаров и много другого. Без оглядки подписывает документы на миллионы, а платит пару грошей! Акционер огромных компаний, а одет как рабочий. Бреется у раввина и на все один ответ: «Да, господин доктор»!

Якоб Кайзер посмеялся от души.

— Ну конечно, если не знать Клука! Клук — столп иудейских ортодоксов в Берлине. Он не еврей — на этом и зиждется его положение. Он уже много лет варится в этой среде и чувствует себя прекрасно. Но горе ему, если однажды он решит обратиться в иудейскую веру! Тем самым он подорвет основы своего существования и тут же лишится куска хлеба.

— Как это? — удивилась Шана. — Скажите, а это один из принципов ортодоксов Германии — не брать еврейских служащих? Вот как у господина Гермерсхайма?

— У моего отца? — спросил отпрыск. — О, это нечто иное! Но я, конечно, был бы пообходительнее.

— Цель жизни Клука, — продолжил Кайзер, — выполнять то, что запрещено верующему еврею, но без чего тот не хотел бы оставаться. И Клук своим участием сильно облегчает бытие.

— А, понимаю, — обрадовался Йосл. — В субботу он включает и выключает свет. Этим и живет?

— Это лишь малейшая толика его деятельности. Да, по субботам он ходит по домам, открывает письма, шевелит угли в печи и делает по хозяйству еще тысячу мелочей. О его многогранности вы сегодня уже получили представление. Но существеннее другое: за несколько марок его имя и подпись всегда к вашим услугам! Волшебное слово «Клук» под соответствующим документом снимает все угрызения совести так же надежно, а может, и еще надежнее, чем отпущение грехов. Возьмем, например, вопрос субботнего отдыха. Острая конкуренция и, главное, обязательный выходной по воскресеньям принуждают набожного еврея из чувства самосохранения открывать свой магазин в субботу. Для того чтобы не нарушать строгого запрета Торы и Талмуда, некоторые находят выход: берут себе в партнеры нееврея. Теперь магазин не чисто еврейский, так что спокойно может торговать в субботу. Еврей-владелец, само собой, в этот день держится подальше от торговых помещений. Бывают случаи, когда невозможно иметь партнера, и тогда хозяин за смешную сумму нанимает подставное лицо — это и есть наш Клук.

— И все поголовно так? — спросила Шана.

— По меньшей мере, часто. Таким образом бравый Клук сделался совладельцем значительного числа самых разных фирм.

— Забавно! — сказал Йосл. — А с другой стороны, как еще человеку помочь себе!

— А теперь, перед Пасхой, у Клука начинается главный деловой сезон. Известно, что строгое предписание убрать на праздничную неделю из своего владения все, что соприкасалось с квасным, для личного хозяйства уже тяжкое бремя, а уж для некоторых предприятий и вообще непосильное. К счастью, на этот случай Бог создал Клука. Все, чем после Песаха снова можно будет пользоваться, продается ему. Клук покупает кухонное оборудование, винные склады, бочки уксуса, спиртовые и сахарные заводы, земельные участки и аптеки, кофейни и конторы, и много всего еще. Каждый год сделки заключаются по накатанной схеме, формуляры даже печатаются в типографии. Суммы продажи, конечно, вносятся весьма внушительные — иначе могло бы подключиться какое-то третье лицо и совершенно серьезно исполнить контракт. Клук, разумеется, платит задаток в несколько грошей и оставляет за собой право отказа от владения, и в первый день после праздника он исправно появляется во всех местах и с озабоченной миной на лице заявляет, что покупка для него обременительна и он желает воспользоваться своим правом отказа. Клук получает чаевые, договор разрывается, и все возвращается на круги своя.

— Поразительно! — воскликнул Йосл. — У нас, конечно, тоже временами проворачивают нечто подобное, но здесь все поставлено на производственные рельсы! Формуляры, надо же! Не зря идет слава о «немецком порядке»!

— А я считаю это возмутительным! — запротестовала Шана. — И кого этим хотят обмануть? Господа Бога? Или себя? Это называется мошенничество с религией!

Кайзер пожал плечами:

— Не стоит принимать так близко к сердцу! Уверяю вас, мне подобные вещи тоже несимпатичны. Но это неизбежный результат своеобразного положения, в котором мы, евреи, оказались.

— Значит, надо менять положение!

— Золотые слова! Но пока что мы там, где мы есть, и должны выкручиваться. А что людям делать? Просто обрушить закон, к которому привязаны всей душой, который дал им и их предкам выстоять во всех тысячелетних невзгодах и благодаря которому еврейство сохранилось по сегодняшний день?

— А не значит ли это: пожертвовать духом, чтобы сохранить букву?! — разгорячилась Шана. — Есть ли что позорнее и бессмысленнее, чем от имени иудейской религии оставлять без куска хлеба шестьдесят евреев только потому, что они евреи?! Господин Гермерсхайм действительно верит, что совершает благое дело?

— Если мой отец что-то делает, — вступился Гермерсхайм-младший, — это определенно богоугодно! Значит, происходит точно по предписанному, уж будьте уверены!

— Но решаться должно по духу!

— А это уже не наше дело! На то мы и ортодоксы. Мы должны придерживаться буквы закона. Что предписывает нам Тора, то не может быть дурно! Что вы так разволновались? Хотя, знаете, а гневные глазки вам очень к лицу!

Шана онемела. Она не разбиралась в комплиментах такого сорта и впервые столкнулась со столь удобным способом уходить от проблем.

Аманда внесла поднос со стаканами и чайником. Ставя его на стол, она бросила на Шану бесцеремонный оценивающий взгляд. По пути к выходу она ловко сорвала с головы Гермерсхайма большую ермолку, которую он только что надел, чтобы прочесть положенное благословление перед трапезой. В дверях Аманда остановилась, поигрывая ею как мячиком и смешными ужимками давая Шане понять, как весело она подкалывает серьезного Гермерсхайма.