Леонид Лушников - След заката

«Когда это мы закадычными-то друзяками были?! — кривился Петр Семенович, соображая скоротечно: — На халяву с удовольствием! А ты, Кондратий, все одно жила!» — вспомнилось, как года четыре или пять назад подсунул ему трухлявые дрова, а еще ранее, при Хрущеве, обрезал до ниточки фамильный покос, хотя там трава так и простояла на корню, обильно колосясь, не дождавшись косы хозяина.

— Да я пивка хотел, — поскромничал Петр Семенович.

— Сказали, что пива седни не будет…

— Давай! — решительно взмахнул рукавом полушубка Петр Семенович, хотя сразу же вспомнился наказ дочери приехать трезвым. «Была не была!»

Кондратий ловко разбавлял водку компотом. Проходившая мимо их стола толстая официантка с румяным лицом, словно срисованным с приклеенной к стене картинки из «Огонька», оглядела мужиков подозрительно. Кондратий ей умильно улыбнулся, и та прошла мимо, обшаривать не стала.

— Слава тебе господи! — перекрестился Кондратий, передавая под столом стакан Петру Семеновичу. Тот залпом осушил содержимое, шумно выдохнул ноздрями, сказал сдавленно:

— Прокатилась!

Василий Гаврилович тем временем поглядывал по сторонам, прикрывая брательника, заряжавшего очередной стакан, басил:

— Дожили! Ранее, бывало, без опаски зайдешь в пивнушку и врежешь, сколько надо. Тут тебе было все: воблочка, сухарики и разная закусь. Хоть залейся! А ныне народу не положено… А начальство разных рангов хлещет не хуже верблюдов. Ворье-е-е! Хозрасчеты, пересчеты, а у работяги карман пустой! Власти токо для себя мышей ловят! А на нас наплевать!..

— Да-а-а! — согласно тянул Кондратий, по-воровски окидывая зал. — С головы гнием!.. — Но, приметив севшего неподалеку за стол незнакомого мужчину в кожанке, предупреждающе взмахнул рукой, чуть пригнувшись, сменил тему: — На озера-то ездишь, Петя?

— Ездили недавно с Алексеем на Лебяжье. Но там фига подо льдом, а не рыба. Кто-то успел вычерпать до нас… Теперь все браконьеры на «Буранах» катаются… Газовики и разный пришлый народ. Поймали маленько… — при этих словах Петра Семеновича братья многозначительно переглянулись. Но чуть захмелевший Березин приметил немой разговор. «Они вычерпали!» Исстари чужаков, пойманных на Бересеньских угодьях, учили боем. А тут свои втихаря… На дыбы вставать не стал. Калинины народ здоровый.

Толковали еще больше часа о том о сем. Кондратий распечатал еще бутылку водки и, распив быстренько, теперь уже с чаем, вышли на улицу. Снежок морозно поскрипывал, перекатывался на ветерке по сугробам, словно сахарный песок. На душе было весело. Вдоль дороги попыхивали дымно солярой разнокалиберные грузовики. Шоферня заряжалась на дальнюю дорогу к лесосекам и нижним складам. Дальше в тайгу спиртного не завозят, да и тут не каждый день можно отовариться под завязку.

— Может, еще махнем? — Кондратий обвел друзей вопрошающим взглядом.

— Я пустой! — с силой выдавил Петр Семенович, хотя карман штанов прожигал трояк, сэкономленный от хлебных покупок по копейке. — Потратился на гвозди…

— А мы их обратно загоним. Вахлака деревенского поймаем… Давай!

Василий Гаврилович быстренько сбегал к рынку и вскоре вернулся с «огнетушителем» «Солнцедара». «А-а-а, в следующий раз куплю», — пронеслось в мыслях Петра Семеновича после того, как в кабине одного из самосвалов распили сногсшибательное вино, изготовленное неизвестно из чего.

Расстались посреди улицы уже близкой родней. Кондратий, обнимая Петра Семеновича, слезно тянул:

— Ты уж заходи, Петя, в любое время! Не забывай!.. Да я!..

Петр Семенович проводил долгим взглядом обнявшуюся парочку, выписывающую ногами кренделя по дороге, и тихо двинулся к остановке, ступая твердо, стараясь не покачиваться. Проходя мимо конторы лесокомплекса, приметил возле крылечка неспешную колготню. Собралась почти вся итээровская знать, приехавшая с участков и объектов. Дым висел над головами в морозном воздухе, смешанный с парами. Все ждали чего-то. Разнокалиберные машины, побитые и потрепанные на таежных дорогах, стояли чуть поодаль. «Совещание, видать, собрали. Народу-то понаехало!» — прикидывал умом Петр Семенович, заметив в небе над Бересеньской пристанью вертолет. Теперь там хлысты не складируют, а на поле соорудили посадочную площадку для стрекоз. Теперь этими машинами никого не удивишь. Они каждый день летают над горами, развозя по линейным участкам газовой трассы вахтовиков и пожарных. На этот раз народ чем-то заинтересовался.

— Что за кутерьма, Димка? — схватил Петр Семенович за рукав полушубка проходившего мимо Дмитрия Борового, чем-то озабоченного.

— Начальство из области летит… Сам Мажитов… А ты уж поутрянке наклюкался. Смотри, мильтоны тебя подхватят на пятнадцать суток сугробы грести. Их вон сколько понаехало!

— А-а-а! — раскрыл рот Петр Семенович.

— Не забудь закрыть! — захохотал Боровой.

Петр Семенович тут только и сообразил, что лучше быть подальше от начальства, тронулся дальше. Но любопытство взяло верх, и он смешался с толпой. А к конторе все стягивались и стягивались любопытные. Ребятня влезла на сугробы, улюлюкала. С десяток милиционеров, в белых полушубках и в ремнях, как на параде, строго покрикивали:

— Разойдись, товарищи!

— Куда прешь?! — в мегафон кричал на водителя грузовика коротконогий лейтенант. — Сказано — стоять у бровки!..

— Наконец-то катят, бары! — прошипел кто-то в толпе ненавистно.

— Заткнись, вражина!

И правда, от моста вынырнули черные «Волги», лихо развернувшись, как на параде, встали строем, уткнувшись капотами почти в крылечко. Из машин вальяжно выходили люди, одетые по-городскому, все в одинаковых шапках. Петр Семенович был поражен таким количеством высоких чинов. Тут же, среди гражданских, мелькали золотом погоны военных, чинно плыли серые папахи. Здоровенный малый, водитель лесовоза, стоя на высокой подножке своего КрАЗа, басил трубно:

— Гля, робяты, генерал!

— Полковник… — возразил мужик с котомкой, жавшей спину.

— Разуй глаза! Вон тот в каракулевой шапке…

— Все едино… С одного барана содрали — на другого напялили!

— Ха-ха-ха!

— Молчать! Разойдись! — усердствовал незнакомый милиционер с усами на круглом лице.

— Говорят, шахты строить приехали. Землю будут рыть… С лесом завяжут. Уголек будем рубить!..

— Мели, Емеля! Откель у нас уголья! На Малиновку зэков нагнали. Может, они и лес валить будут.

— Где он, лес-то?!

Приехавшие гуськом поднялись на резное крылечко. Народ стал расходиться. Тронулись по своим делам лесовозы. Площадь быстро пустела, словно смытая волной. Петра Семеновича хмель потянул на бочок, хоть вот здесь, в сугроб. Пяля насильно глаза, погруженный в небытие, что-то домысливал, удивляясь тому, что в лесных шарагах, возле его дома, зэки будут рубать уголек и сыпать горы земли.