Леонид Лушников - След заката

— На обратном пути заскочим, — проговорил Трифонов. — А то Назаров укатит по делам…

— Потом уж не обрыбится…

Площадь еще была пуста. Взволнованные, они вошли в гулкое и прохладное помещение райкома. Трифонов снял плащ, нарочно высветлив награды. Дежурный офицер, глядя на «иконостас» Трифонова, неуверенно встал на пути.

— Ваши партийные билеты…

— Мы большевики!.. Какие еще билеты? — Трифонов легонько и без особых усилий отстранил рукой малорослого лейтенанта, засучившего сапогами по полу от возмущения, хотел позвонить в караулку, но те уже входили в приемную первого секретаря.

Назаров в это время набивал табаком свою трубочку, стоя у окна и думая о текущих делах. Посевная в этом году задерживалась из-за непогоды, а крестьяне говорят, что каждый весенний день год кормит. От раздумий его оторвала глухо бухнувшая дверь. Он резко повернулся. Всегда бдительная секретарша ныне упустила бересеньских мужиков и почти висела у них на плечах. Назаров рассмеялся:

— Пропустите их, Вера Васильевна, и чайку покрепче…

Назаров не удивился этой делегации, догадываясь, по какому делу явились мужички. Назаров с каждым поручкался и пригласил присесть к большому столу. Петр Семенович, всегда с большим почтением относившийся к любому начальству, хотя сыновья не последние в этом мире, смущенно покашливал в кулак, присел на краешек стула. Ветров плюхнулся смело и молча водил коршунячьим носом, оглядывая кабинет, не изменившийся со времени Козырева. «Молоток мужик! А то ведь новая метла по-новому метет!» Трифонов с прямой спиной, словно он проглотил оглоблю, торчал над столом глыбой и заговорил первым:

— Да вот, Анвар Галимзянович! Прореха у нас с горловину Айгирского порога… Думали, вечна наша деревенька, а выходит, и ей пришел конец. Сносят ведь!..

— Ну-у-у, до сноса еще далековато, — проговорил сипло Назаров, откидываясь на спинку кресла. — Да и деревню перенесем в другое место. Предлагайте… Курите. Вижу, разговор будет крупный и долгий. Есть решение правительства, мужики… И назад пятками уже не пойдешь. Все подписано, проект утвержден. Так что, стоит ли тут дебаты разводить?

— М-м-мда! — протянул Трифонов, глянув на помалкивающих друзей. — Мы вот тут, товарищ Назаров, петицию накатали в обком, да решили не прыгать через голову, — он протянул бумагу секретарю и продолжал, покосившись на секретаршу, расставлявшую чашки с чаем на журнальном столике: — Слова — словами, к делу не пришьешь, а тут двенадцать семей. Правда, не все подписались. Боятся! Пуганая ворона куста сторонится… Да и некоторым на руку. Квартирки отхватят. Но нам это до фени…

Пока Назаров вчитывался в жалобу селян, написанную умно и грамотно чьей-то опытной рукой, мужики тихо переговаривались, косясь в сторону партийного секретаря:

— Зазря приехали! — горячо шептал в волосатое ухо Петра Семеновича Ветров. — Тут все согласовано…

«А распинался — дом построю!» — недовольно думал Березин, вспоминая первую встречу в Бересеньке, а вслух вторил свояку:

— Я же говорил…

— Тише вы! — толкнул в бок Ветрова Трифонов. — Расшипелись, как гусаки.

Назаров уже давно прочитал длинный текст, где описывалась подробно родословная деревни, сохранившая свое имя еще с демидовских времен, но не отрывал взгляда от бумаги, горько думая о том, что сколько наворочено дел, поспешных и вредных, отголоски которых, так или иначе, отзываются в людских сердцах болью.

А этот проект вынашивался еще тогда, когда он противился всяким структурным новшествам, когда делились областные комитеты партии на промышленные и сельские обкомы, между которыми сразу же возникали непреодолимые разногласия, потому что каждый чиновник ворочал делами, как хотел. Мажитов не зря приютил в обкоме Березина, чтобы тот своими руками осуществил им задуманное дело. «Комплекс на ладан дышит, и Николай Петрович купился!..» — подумал он. Даже сейчас, спустя уже много лет, трудно осмыслить разрушительное действие на селе совнархозов и других искусственных структур. «Сколько же мы будем экспериментировать на людях?! — пришла горькая мысль. — Заводские цеха останавливаются из-за нехватки сырья! А тут расширение!.. Они же понимают, мужики не дураки, что им вешают лапшу на уши. Да и мне подло тянуть бюрократическую волынку и отговариваться. А что им сказать?!»

Назаров поднял глаза, полные печали и неуверенности, на напряженно поджидавших его слов гостей. И те поняли, что этот всесильный в районе человек, сам стал заложником областных чинов. Первым встал из-за стола Матвей Егорович. Нахлобучивая на седую шевелюру свою видавшую виды капитанку, сказал огорченно:

— Пошли, мужики. Чего тут высиживать?! Пустое все… Извините, Анвар Галимзянович!

— Да погоди ты! — взорвался Трифонов. Он потянулся через стол всем телом. Густо звякнули звездочки и ордена. — Значит, с лица земли. А забыли, как в войну эти деревеньки лес стране давали. Хлеб!.. А за что я все это получил?! — Он тряхнул лацканом костюма. — Мы еще постоим!.. Пусть нас всех пересажают с женами и детишками, но зорить не дадим!.. А вот на выборах… Да верно, Матвей! О чем говорить? Пошли!

— А чай?! — огорченно окликнул их Назаров.

— Спасибочки! — дурашливо поклонился Трифонов. Из кабинета они вышли шумно, словно из лавки. Анвар Галимзянович видел в окно, как они, о чем-то посовещавшись, разошлись. Березин и Ветров гуськом потянулись к машине, а Трифонов юркнул в дверь спецмагазина, обслуживающего руководящий состав района. «Да-а-а! Русский характер, — мелькнула мысль. — Поллитровка все заботы зальет». Мысли его оборвал вошедший майор Пыльнов.

— Это не бересеньские люди? — спросил он с порога.

— А что?

— Они антисоветский митинг устроили в деревне. Стреляли из дробовиков и грозились власти! С ними надо побеседовать и арестовать!

— Так уж и грозились, — вяло отозвался Назаров, усаживаясь в свое кресло и исподлобья глядя на кагэбэшника. — Да они за советскую власть костьми лягут!.. Выбросьте эти думки! Не трогайте.

— Понял, — поджал тонкие и злые губы Пыльнов, выходя из кабинета боком.

— Антисоветчики! — качал головой Назаров, углубляясь в дела.

Купленную Трифоновым водку хотели выпить в машине прямо на площади, но вовремя передумали, увидев уазик гаишников. Решили посидеть с пивком и водочкой на лужке за Ключами.

К Троице, как уж повелось исстари, у кого еще водилась на подворье скотина, подбивали косы, собираясь на луга. В этот день работавший на гриве экскаватор вспорол на песчаниках подземные ключи, затаившиеся на пятиметровой глубине. Вода, подпертая старицей, ударила с такой силой, что молодой экскаваторщик еле-еле успел выскочить из кабины. Сидел поодаль, в испуге пялил глаза, выливая из сапог воду. Траншеи заполнились до краев в считанные минуты. Потоки, бурые, как патока, перекатывались через борта сначала вязко и медленно, а потом хлынули желтой рекой через поселковую площадь к Бересеньке, смывая на ходу поселковые огороды.